Громкий шепот - Милас Мари

– Договорились. – Валери встает напротив, повторяя мою позу. – И я не буду прятаться. Мы будем выходить в свет. Алекс должен видеть, что я жива и не боюсь его.

Она так сильно сжимает свои предплечья, стараясь сдержать дрожь, что мне становится страшно за ее кожу. Я не перестаю удивляться тому, как эта женщина хочет верить в то, что она нерушима. Как не позволяет никому заглянуть в многочисленные трещины ее фасада, который, к слову, стоит на рыхлой земле.

– Договорились. – Я протягиваю руку, и Валери уверенно пожимает ее до ужаса ледяной ладонью. – С вами приятно иметь дело, но…

Делаю еще один шаг навстречу и притягиваю Валери ближе, не разрывая наших соединенных ладоней. Ее большой палец скользит по моему указательному, оставляя мимолетный огненно-ледяной след.

– Но так ли это, Валери? Что ты действительно не боишься? Тебе необязательно всегда быть в невидимой броне. Я не лгал, когда сказал, что могу обеспечить тебе защиту и безопасность.

– А я не лгала, когда сказала, что мне не нужна защита, – парирует она, но никак не комментирует слово «безопасность».

Мне кажется, Валери сдерживается из последних сил, чтобы не топнуть. Мои губы подрагивают от легкой улыбки.

Она резко разворачивается, театрально хлестнув меня огненными прядями по лицу. Не знаю, чем ее мать не устраивают эти волосы – как по мне, они могут составить конкуренцию шелку.

– Брауни, за мной! Давай, малыш, расскажи, как тебе живется с этим занудой, – по-хозяйски командует Валери.

Собака совершенно не обращает на меня внимания и проносится вслед за ее наглой задницей, весело виляя хвостом. А ведь я думал, что хотя бы Брауни будет всегда выбирать меня. Предатель.

Но его можно оправдать, потому что я тоже следую за ее задницей. Несмотря на то, что Валери похудела за время в больнице, это не уменьшило ее красоты. Изгибы тела подобны руслу реки – в талии сужаются, а в бедрах расширяются. Оголенное плечо и длинная шея, выглядывающие из-под свитера, манят прикоснуться к ней. Родимое пятно в форме планеты, дотронувшись до которого я…

Ты ничего не почувствовал! – заставляю поверить в эту ложь тело и разум.

Хоть Алекс явно не в себе, я могу понять его одержимость этой женщиной. Ведь, кажется, она приворожила и меня.

Мы подходим к лестнице, и Валери резко останавливается. Занося ногу над ступенью, она тут же возвращает ее обратно. Я сразу понимаю, что ей страшно подниматься, идя ко мне спиной.

– Я пойду вперед. Догоняй, когда все тут посмотришь.

Я делаю вид, что не замечаю ее маленькую паническую заминку, и поднимаюсь на второй этаж. Она не хотела бы, чтобы я бросался к ней на помощь и вытаскивал из нее клешнями все затаенные страхи.

Спустя пару минут позади меня раздается стук лап Брауни и мягкие шаги Валери.

– Ты живешь достаточно далеко от работы. Кто ухаживает за собакой, когда ты остаешься в городе?

– Я всегда возвращаюсь к нему, – отвечаю, не оборачиваясь. – Я взял на себя ответственность заботиться и защищать его в тот день, когда этот пятнистый неандерталец переступил порог моего дома. – Я останавливаюсь и открываю дверь в ее комнату, прислоняясь к косяку. – Но это не бремя, мне нравится быть верным ему. Выбирать его.

Валери ловит мой взгляд, переступая порог комнаты. Эмоции стремительно отражаются в ее голубых глазах, которые на секунду сверкают то ли от лучей солнца, то ли от чего-то иного, что мне не удается распознать. А это редкость.

– Ты… – Она делает паузу. – Ты хороший друг, Макс.

И сейчас мое имя звучит с новой интонацией, не встречавшейся мне раньше. Волнующе и чувственно. Как если бы она открыла для себя нечто новое.

– Поверь: последнее, что нужно твоей заднице, – это такой друг, как я.

Отлично, самое время вести себя как придурок.

– Я и не говорила о себе, – ухмыляется Валери, приподнимая бровь. – Но мило, что ты знаешь, в чем нуждается моя задница, а в чем – нет.

Туше.

Валери осматривает комнату, и по мягкому изгибу ее губ я понимаю: ей нравится то, что она видит. Я мысленно отбиваю себе пять.

– Макс, спасибо.

Боже, сколько тональностей и манер произношения она припасла для меня?

– Это просто комната, – пожимаю плечами. Потому что действительно не считаю ее чем-то особенным. Да, мне захотелось подготовить ее специально для Валери, потому что я гостеприимный хозяин, но не более того.

Продолжай уверять себя в этом.

– Спасибо за все.

Валери касается моего плеча, мягко сжимая его своей аккуратной ладонью. Сквозь пиджак, рубашку и, скорее всего, несколько слоев кожи ее прикосновение обжигает до костей. Не то чтобы я окончил с отличием медицинский институт, но мне отчетливо кажется, что это не совсем нормально.

– Спасибо, что не бросил меня и согласился быть… э-э-эм, – она сводит брови, – моим напарником в этом деле?

– Я выбрал тебя. – Убираю ее руку со своего плеча во имя спасения от возгорания. – И привыкай называть меня мужем.

Глава 10

Валери

Я смотрю в зеркало, затем перевожу взгляд на безоблачное голубое небо за окном и задний двор дома, в котором мне предстоит теперь жить. Брауни радостно тявкает и тянет Макса за низ спортивных штанов, призывая не лениться и бросить ему резиновую утку, у которой практически перегрызена шея. Они бегают по двору как безумные, подначивая друг друга – непонятно, кто еще за кем гонится. Макс падает на траву и притворяется мертвым, драматично повернув голову вбок и свесив язык.

Я подхожу ближе к окну, чтобы получше рассмотреть представление, и сдвигаю бирюзовую бархатную штору, стараясь оставаться незамеченной.

Брауни начинает грустно завывать, обеспокоенно наматывая круги вокруг хозяина. Пес совершает резкий прыжок и, приземляясь рядом с Максом, вгрызается в его футболку. Ткань рвется, представляя зрителям – то есть мне – вид на подтянутый торс с раз, два, три…

Стоило купить билеты в первый ряд, чтобы сосчитать, сколько у него кубиков пресса, потому что их явно больше трех. Скорее всего, этот мужчина ревностно посещает спортзал. Не скажу, что данный факт распаляет внутри меня какие-то угли, но это не значит, что я не могу оценить его телосложение.

Алекс был в отличной форме в начале наших отношений и на протяжении первого года совместной жизни, затем его планка заметно упала. Меня это не смущало – я считала, что его отношение ко мне намного важнее. Но затем к внешнему виду, который портился так, будто срок годности продукта подходил к концу, добавилось изначально протухшее поведение мудака. Просто я впитывала в себя эту гниль, как земля впитывает воду, и не замечала отравления.

Подозреваю, Алекс думал, что, как бы он ни выглядел, какие бы ужасные слова ни вылетали из его рта, какие бы синяки ни оставляли его руки – я не уйду. Вседозволенность и власть – вот что бурлило внутри бывшего мужа. И можно сколько угодно говорить, какой он ужасный, но суть в том, что я добровольно вложила эти качества в его ладони, обернув красивым бантом. Сама того не понимая, плыла по, казалось бы, самому спокойному течению с прекрасными пейзажами, пока не достигла водопада. И тут вода начала попадать в легкие, а искусственное дыхание не было сделано вовремя.

Макс обращает взгляд к окну и изгибает губы в дерзкой ухмылке. Это действует на меня как грубое пробуждение ото сна. Я рывком зашториваю окно, скрывая из виду его идеально взъерошенные волосы, волевой подбородок с мягкой щетиной, глаза, что теплее выпечки в пекарне, и глупое тело с горным рельефом.

Тьфу, я действительно обратила на все это внимание?

Возвращаюсь к зеркалу и провожу руками по мини-юбке из гладкой белой кожи. У меня все еще осталось несколько маленьких синяков, которые после падения с лестницы были огромными космическими гематомами, но больше я не хочу их скрывать. Не хочу стыдиться того, в чем не виновата. Это трудно, но, возможно, таков первый шаг.