Исцелиться любовью (ЛП) - Харт Кэмерон

Эллиот выходит из меня и проникает двумя пальцами глубоко в мое влагалище, вычерпывая мою смазку, прежде чем втереть ее мне между грудей.

— Сожми вместе свои сиськи, Бриэль. Сделай их для меня аккуратными и тугими.

Я делаю, как он говорит, и от его слов у меня в животе снова разливается горячая жидкость. Боже, я не могу представить, что кончу снова, но прямо сейчас я невероятно возбуждена. Он садится на меня верхом и поглаживает свой член раз, другой, а затем засовывает его между моих грудей.

Я открываю рот и посасываю головку его члена каждый раз, когда он двигается вперед.

— Черт, Бриэль, тебе это нравится? Нравится, когда я трахаю твои большие сиськи?

— А-а-а, да, — выдавливаю я из себя стон.

— Мне тоже. Я уже чертовски близок. Сожми свои сиськи, Бриэль. Ущипни себя за соски. Сделай это сейчас, любимая.

Я делаю, как он говорит, играя с моей грудью, пока он входит и выходит из меня. Мои бедра начинают дрожать, и я не понимаю, как я могу быть на грани оргазма после того, как кончила уже столько раз. И все же…

— Ох! О Боже, Эллиот... О боже мой...

Я снова и снова сжимаю бедра, стискиваю киску, пытаясь найти хоть какое-то облегчение. Когда я пощипываю себя за соски, неожиданный оргазм прокатывается по моему телу, заставляя меня выгнуть спину и впиться пальцами в грудь.

— Господи, Бриэль, ты кончаешь прямо сейчас?

Я вскрикиваю, не в силах ответить ему словами.

Он мычит и выходит, все еще сидя на мне верхом, и дважды поглаживает свой член, прежде чем выплеснуть горячую сперму мне на грудь. Это грязно, первобытно и идеально. Он пометил меня.

Каждая клеточка моего тела пульсирует, пока я продолжаю содрогаться от мощного оргазма. Эллиот плюхается на кровать рядом со мной с закрытыми глазами, тяжело дыша и обливаясь потом.

Мы лежим друг напротив друга на спине, оба приходя в себя от только что испытанного экстаза.

Наконец Эллиот нарушает молчание.

— Это было невероятно. Так горячо. Господи Иисусе. — Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Протягивая руку, он проводит пальцем по моему подбородку, вниз по шее и по плечу. — Такая красивая, — бормочет он скорее себе, чем мне.

Эллиот притягивает меня к себе и устраивает так, что моя рука оказывается у него на груди, а голова покоится на его мускулистой руке подо мной.

— Я испачкаю тебя, — говорю я, имея в виду сперму, которой он меня обрызгал.

— Мне все равно. Мне нужно обнять тебя. — Он наклоняется и целует меня в лоб. — Кроме того, это просто означает, что нам нужно принять душ, верно? — я чувствую его улыбку на своей коже.

— Мм-м. Звучит мило. Но сначала мне нужно прийти в себя. Я не думаю, что смогу стоять.

Эллиот хихикает и притягивает меня ближе, обхватывая руками и прижимая к груди. Девушка могла бы к этому привыкнуть.

Полчаса спустя мы оба приняли душ и переоделись в чистую одежду, хотя и не могли перестать прикасаться друг к другу. Прямо сейчас мы свернулись калачиком на диване, Эллиот растянулся на спине, а я уютно устроилась между ним и спинкой дивана.

— Итак... — начинаю я, прижимаясь к его груди. — Не хочешь рассказать мне об одном твоем друге-не-друге?

— Нет, — невозмутимо отвечает он.

— Отлично, ты расскажешь мне о своем друге-не-друге, милашка, пожалуйста? Со взбитыми сливками и вишенками сверху? — Эллиот шевелит бровями, этот глупый жест так на него не похож, что я не могу удержаться от смеха. — Не тот сорт вишни. Вытащи свой разум из сточной канавы!

Он улыбается мне, прежде чем его лицо становится серьезным.

— Мой друг-не-друг — Уайлдер. Он был первым из нас, кто ушел из армейских рейнджеров после того последнего задания. Все это место было его идеей.

— И он пригласил тебя жить здесь с ним?

Эллиот кивает.

— Да. Я думаю, это было из-за чувства вины, но в тот момент у меня не было никаких планов, поэтому я согласился. — Он делает паузу, и я советую ему сделать несколько глубоких вдохов. — В тот день… Мы все были там. Я, Кассиан, Хаксли и Уайлдер. Мы думали, что отправляемся на спасательную миссию, чтобы помочь некоторым беженцам добраться до безопасного места, но мы не знали, что это была подстава.

Он стискивает зубы, мышцы его тела напрягаются при воспоминании об этом событии. Я ничего не говорю, просто слушаю все, чем он готов поделиться.

— Они использовали своих граждан в качестве приманки, — выплевывает Эллиот. Гнев все еще здесь, он по-прежнему глубоко укоренился, но больше не берет верх. Я вижу, как он обретает контроль, осознает, что его переполняют эмоции, а затем движется дальше.

— Мне так жаль, — шепчу я. — Я даже представить себе не могу.

Эллиот что-то бормочет, затем обнимает меня, как будто моя близость помогает ему очистить душу. Я буду рядом, что бы ему ни понадобилось.

— Я увидел, как граната покатилась по полу подвала в том здании, и попытался убрать всех с дороги. Некоторые из них… не смогли этого сделать. А затем были брошены еще гранаты, и вся миссия провалилась за две секунды. Должно быть, я был на чистом адреналине, потому что даже не понял, что моя нога была наполовину разнесена в пух и прах, пока Уайлдер не перекинул меня через плечо и не вытащил наружу.

— Это, должно быть, было так страшно и дезориентирующе, — бормочу я, и мое сердце разрывается от боли за него. За всех них.

— Я мало что помню после этого. Я очнулся в нескольких разных больницах по всему миру, пока не оказался в старых добрых США, где Уайлдер был со мной во время первых нескольких операций, а затем я сказал ему уйти. Я не хотел, чтобы он видел меня таким. Я не хотел, чтобы кто-то видел мою слабость. Мой позор.

— Эллиот, нет. Здесь нечего стыдиться. Ты был ранен при исполнении служебных обязанностей. Ты пожертвовал своим здоровьем и рисковал жизнью, служа другим. Это величайшее, что может сделать каждый, будь то военный или нет.

На мгновение я начинаю беспокоиться, что перегнула палку, но, взглянув в глаза Эллиоту, вижу, что он впитывает каждое слово.

— Я не буду притворяться, что понимаю, через что ты проходишь, — продолжаю я, замечая легкую искорку в его глазах при воспоминании об одной из наших первых совместных сессий. — Все, что я могу сказать, это то, что, судя по тому, что ты мне рассказал, Уайлдер не знает, что тебе нужно, а ты не знаешь, как попросить о том, что тебе нужно. В конце концов, он хочет для тебя самого лучшего.

— Знаю. Я просто… Я не выношу жалости в его глазах. Я не хочу, чтобы он видел во мне только умирающего на поле боя или жалкое подобие человека, которым я был, когда выздоравливал после операции.

— Так скажи ему это, — предлагаю я.

Эллиот моргает, глядя на меня, затем медленно улыбается, и в уголках его глаз появляются морщинки.

— С тобой все кажется таким простым, — произносит он, уткнувшись носом мне в шею. — Ты забываешь, что не все из нас обладают такими навыками общения, как ты.

— Это нелегко, — поправляю я его. — Возможно, это самый трудный разговор, который у тебя когда-либо был. Но это просто. Поговорить. Расскажи Уайлдеру то, что ты сказал мне, и тогда поверь, что твой друг, который был с тобой во время операции и пригласил тебя жить с ним на горе, выслушает тебя.

— Ты права, — вздыхает Эллиот.

— Я знаю, — отвечаю я ему с дерзкой ухмылкой.

Эллиот щекочет меня по бокам, заставляя рухнуть ему на грудь в приступе смеха. Он снова обнимает меня, крепко прижимая к себе.

— Ты слишком добра ко мне, — шепчет он.

— Мы добры друг к другу, — отвечаю я.

Эллиот хмыкает в знак согласия.

— Мне нравится, как это звучит.

Глава 7

Эллиот

Я подвез Бриэль до работы, хотя и старался изо всех сил уговорить ее сказаться больной, чтобы она могла провести весь день в постели со мной. Увы, у моей девочки есть пациенты, которые зависят от нее, и я чертовски горжусь Бриэль за ее тяжелую работу. Знание того, что она получила ученую степень, имея дело со своей матерью-алкоголичкой, показывает, какой силой она обладает.