В разводе. Бывшие любимые (СИ) - Грин Анна Кэтрин

Я упёрла ладони в грудь Олега, оттолкнулась и хрипло произнесла:

— Да пошёл ты, тебя только не спросила, что мне делать…

— Если ты не снимешь дом с продажи…

— Если я не сниму дом с продажи, я его продам. — Произнесла я, вздёргивая подбородок.

В крови бурлил адреналин, а я не могла его никак сдержать, я просто не понимала, какого черта он смеет мне запрещать что-то продавать.

Да это же самая рациональная вещь, которую я могла совершить в данной ситуации.

Я за сезон по полмиллиона на обслуживание дома тратила, и это только полгода с момента развода прошло. И, значит, у меня ничего не ломалось. У меня не ломалось ни водное обслуживание, ни отопление, не было никаких проблем со снегом и с водоотведением на участке. У меня все это было в порядке, но я уже посчитала, что в сезон тратится по полмиллиона.

Так зачем мне тратить эти полмиллиона, когда я могла эти деньги пустить в покупку недвижимости для детей? Я не понимала этой логики.

Это не тот актив, который я должна была тянуть, потому что актив преувеличивает доходность, но никак не бьёт по карману.

Если дом бьёт по карману, лучше дом продать.

— Зачем тебе этот дом? — Спросила я, отшатываясь и делая несколько шагов назад.

Олег задышал тяжело, набычился на меня, готовый броситься, а я почему-то в глухой слепой злости хохотнула, запрокинув лицо к небу, и произнесла.

— Ах, я знаю, поностальгировать решил, периодически навещая там детей. Память свою бережёшь, память тебе жалко продавать?

— Да замолчи, Вика!

— Нет, не замолчу, — произнесла я едко, — так вот знай, что ты готов холить и лелеять эту чёртову память, а для меня она является самым настоящим склепом, и поэтому нет, Олег, мне без разницы, как ты будешь махать руками, топать ножками. Я сказала, я продаю дом, значит, я продаю дом.

Я резко развернулась и двинулась в сторону арки, чтобы перебежать двор и сесть в свою машину.

Мне вслед донёсся недовольный рык бывшего мужа, я покачала головой.

К черту, вообще все к черту.

По глазам било болью, я села в машину, завелась, ударила по ладонью по рулю и тяжело задышала.

Да, твою мать, что ж, все так не вовремя-то происходит. Что ж, все в один момент.

С трудом добравшись до дома, я запарковалась черт пойми как, заняв несколько парковочных мест, и явно утром будут недовольные соседи, но просто сейчас на глубокие акробатические пируэты с машиной я была не готова.

Поднявшись в квартиру, первое, что я сделала, это стянула с себя балетки и устало опёрлась спиной о дверь. Мне навстречу выскочила Вероника. А следом за ней пробежала Стеша.

— Что там, что там с бабулей?

— Сердце, в больнице не осталась. Быстрей домой поехала.

Вероника прикусила ноготь большого пальца и покачала головой.

— А папа почему ничего не сказал?

— Папе, видимо, вообще наплевать, — только и произнесла я и, оттолкнувшись от двери, сделала несколько неуверенных шагов вглубь зала, потом все-таки обернулась и просто на дурака спросила:

— А зачем он к тебе приезжал?

Вероника, видимо, от шока, от того, что все у нас так через одно место складывается, пожала плечами и честно призналась:

— Я, потому что ему писала, чтобы нам с Алисой слетать в Турцию. И он сначала сказал, нет, а потом приехал и стал меня сам уговаривать, что типа, ну ладно, окей, слетаете, типа он оплатит.

Я тяжело вздохнула, понимая, что со мной Вероника на эту тему не разговаривала. То есть она подозревала, что я никуда не отпущу её одну, какой бы взрослой она не была.

Нет, черт возьми, это другая страна, это абсолютно другие нравы и правила, и так далее. А если мой бывший муж считал, что девицам свеженьким, ухоженным, укомплектованным самое место на каком-нибудь курорте, где, черт пойми кто может ещё быть, то это было вообще ниже плинтуса.

Стеша решила спать со мной, забралась ко мне на кровать, засунула ледяные ноги мне под сорочку и тихо прошептала:

— Ну, с бабулей же все будет хорошо?

— Я буду очень стараться, родная, — честно произнесла я и погладила дочь по волосам. Стеша была самым младшим ребёнком, поэтому самым залюбленным, самым набалованным. И свекровь никогда не скрывала своего отношения именно к младшей внучке, что все вот, это вот венец её любви, вот это эпицентр её любви. Вот она точно знает, что после Стеши уже никого не будет, все можно не экономить любовь, можно тратить её только на младшую внучку.

Была первая ночь, когда я смогла наконец-таки уснуть и не от успокоительного, и не от снотворного, а просто потому, что у всего есть предел. У моего организма, как оказалось, тоже.

И остаток недели прошёл немножко скомканно, потому что после стольких насыщенных разными эмоциями событий я чувствовал себя не в своей тарелке. Мне казалось, что может произойти что-то фатальное либо ужасное, но был штиль, а штиль меня всегда пугал сильнее, чем какое-либо движение, потому что казалось, что после него обязательно наступит настоящий армагеддон.

Но, к моему облегчению, не было армагеддона.

В понедельник утром мне позвонила Ирина Владимировна.

— Вик, ну в чем проблема? Все чисто, как я тебе и говорила, ничего нет, ничего. Ну, если ты, конечно, прям очень сильно переживаешь, сдай кровь на стерильность, она там показывает все эти вичи, спиды, вот это все.

Я тяжело вздохнула не представляя, какая муха укусила Олега для того, чтобы он посмел такое ляпнуть мне и произнести вообще это вслух.

Поблагодарив врача, я успокоилась и вроде бы даже пришла в норму.

А вечером вторника Вероника прислала мне сообщение о том, что отец заедет, возьмёт Стешу на вечернюю прогулку.

Я покачала головой, не зная, как реагировать, но все же дождалась приезда бывшего мужа, а когда он зашёл в квартиру, чего он в принципе не делал на протяжении этого полугода я не отказала себе в удовольствии ткнуть побольнее.

Мне казалось, после того, что я пережила, я была в своём праве.

И пока Стеша не увидела отца, я остановилась напротив Олега, сложила руки на груди, склонила голову к плечу.

— Слушай, Олеж, — медленно начала я, облизывая губы,— а я понять не могу, ты мне для чего про анализы сказал?

Олег оскалился, вскинул подбородок, ощущая себя главным в этой истории, властным в этой ситуации.

Ну а дальше я решила сделать просто короткую и обидную подсечку.

— Тут просто так выяснилось, что вот у меня все чисто…

— Рад за тебя, — совсем безрадостным голосом перебил меня Олег, но меня было уже не остановить.

— Я подумала, если ты мне об этом сказал, значит, наверное, у тебя проблемы. А знаешь, половина инфекций они же передаются бытовым путём. Поэтому Стешу ты сегодня никуда не заберёшь. И не прикоснёшься, не притронешься, не увидишься ни с одним из детей до тех пор, пока у меня не будут лежать на столе результаты твоих анализов. С абсолютной стерильностью.

Глава 17

Мне казалось, как будто бы я на Олега вывалила ведро со льдом, причём такое прям литров на тридцать.

Он стоял как вкопанный, смотрел на меня ничего не понимающими глазами, и мне казалось, во всем его образе просто сквозила лютая растерянность от ситуации, такое чувство, как будто бы он не осознавал, что он своим признанием натворил и что он вообще сделал.

— Что ты сказала? — хрипло произнёс муж, разделяя слова друг от друга большими паузами.

— Ну, ты начал разговор про заболевания, передающиеся половым путём, правильно?

Мне, собственно, не особо нужны были его ответы, мне достаточно было того, что я это могла проговорить.

— Так, подожди, я что-то не понял. Ты мне сейчас пытаешься поставить в укор ситуацию?

— Олег, я не ставлю тебе в укор никакую ситуацию.

Я сделала шаг на месте. И вскинула подбородок.

Мне нравилось наблюдать за его растерянным лицом. Думаю, он испытывал примерно такое же какое-то хмельное счастье, в то время как я стояла и не понимала, что же у нас с ним в браке произошло. Мне казалось, что когда я обо всем узнала, когда он пришёл и сказал о том, что мы разводимся, он меня убил.