Мария Арбатова - Семилетка поиска
Когда ехали в такси, Елена доверительно прижалась к Зябликову. Он молчал и перебирал ее волосы. Подумала: как ему идет молчать и перебирать волосы. Он вообще в любви телесно ориентированный, касается правильней, чем говорит и смотрит.
– Как ты хорош, когда молчишь, – спровоцировала она.
– Ага. Поймал Герасим золотую рыбку, и стало у него три коровы…
Когда подъезжали к ее дому, обнялись и поняли, что «вот бы сейчас оказаться в постели». Но все было слишком сложносочиненно, каждый понимал, что если начнет обсуждение перемены маршрута, то он проиграл, потому что другой ответит таким ехидным пинком, что мало не покажется.
Когда затормозили у ее подъезда, он достал из кармана коробку с парфюмом:
– Вот, чуть не забыл. Бабам же полагается что-то дарить.
– Ну, раз полагается… – расхохоталась она и взяла коробку в руки.
– Пока, – сказал он, по-отечески целуя ее в лоб. – Ты меня давишь, как танк… Следы по всему телу.
– Завтра в «Рэдиссон» в два крутая тусовка, от олигархов будет тесно. Взять тебя?
– Возьми, конечно. Модные дамы ведь ходят в свет со своими болонками.
– Ладно, возьму, – кивнула она, прижимая шуршащий целлофан с цветком к груди. – Только болонкам полагается не тявкать особенно громко. Позвони.
– Одно слово, шалая баба, – нежно сказал Зябликов на прощанье.
Елена зашла в квартиру, разделась, освободила цветок от бантов и упаковки, рассмотрела коробку от духов, набрала Катин мобильный:
– Кать, меня там никто не шукал?
– Замик вился, я ему сказала, что пошла бомбардировщики изучать, он сделал лицо и свалил в сауну с девочками.
– Кать, у духов «Селите» какой запах?
– Коробочка красенькая?
– Не-а, белая строгая.
– Не помню… Никогда не открывай духи, если не знаешь запаха. А вдруг окажется говно? Лучше подари кому-нибудь…
– Договорились. Подарю тебе на Восьмое марта. Готовься.
– Лен, я вот думаю. Ты в сорок лет коротко подстриглась, надела деловые пиджаки. А в сорок пять проснулась, отпустила волосы и пошла вразнос. Да?
– Да. И что? Осуждаешь?
– Не, просто думаю, может, и мне не поздно?
– Ура! Лед тронулся, присяжные заседатели. Теперь я вижу, что больше всего пользы мой развод с Каравановым принес тебе!
– Да вы с Каравановым просто убогие крошки… – надулась Катя и положила трубку.
Тут как раз позвонил Караванов и робко спросил:
– Скажи, тебе зеленое шерстяное одеяло не нужно?
– Нет, а что? – удивилась она.
– Да ты понимаешь, тут ко мне гости приезжают – а укрыть нечем.
– Да забирай на здоровье! Только оно колючее и противное…
– Честно говоря, ты же знаешь, всем моим женщинам холодно под моим тоненьким одеялом, – сознался он каким-то побитым голосом.
– Про всех не знаю. Со всеми твоими женщинами я не спала. Отвечаю только за себя. А у тебя морковь-любовь? – обрадовалась Елена.
– Ну нет, скорее половая дружба. Тетенька приезжает из другого города, по Интернету познакомился. А у тебя как личная жизнь?
– Да хреново! – раздраженно призналась она. – Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме… одного придурка.
Караванов молчал. Он не только говорил не так, как Елена, он и молчал по-другому. Было слышно, что он думает.
– Может, он не такой уж придурок? У тебя ведь есть всего два мнения: твое и неправильное, – заговорил Караванов.
– Да запуталась я, вроде совсем не нужен, а просыпаюсь с его лицом на сетчатке! Все без эксцессов, но душит экзистенциальная тоска. Просто диагноз…
– Незнание диагноза не освобождает от лечения.
В этот момент в двери повернулся ключ.
– Ладно, звони, когда будешь рядом, я или Лидка одеялку выдадут. Пока.
– Пока.
Елена вышла в коридор, там разувалась дочка с глазами мышки, пришедшей в гости к кошке.
– На работу не звонила, в мазволей за пирогом не ездила… Можешь родить меня обратно! – предложила она, хлопая невинными глазами.
– Куда ж такую дылду обратно рожать? – вздохнула Елена. – Да… что бы мы о себе ни думали, нас всегда выдадут наши дети!
– Надо иметь мужество, чтобы любить то, что мы сами родили и испохабили! – ответила Лида и достала из сумки пакет роскошного печенья. – Это нам с тобой гуманитарная помощь от моего Вадика. Чтобы надрыв уменьшился ровно на пачку печенья. Но это не означает перемирия…
– Перемирия? – удивилась Елена, залезая в пакет.
– Наверное, зря сказала… – покачала головой Лида.
– Наверное, зря принесла, – эхом откликнулась Елена, и они захохотали и обнялись.
– Знаешь, у меня сначала была жуть, что крошка помрет с голоду. Теперь жуть потихоньку уходит…
– Ну, я сначала хотела немножечко помереть, чтоб тебе угодить, потом передумала. Это было фигурой вежливости… Видишь, какие-то продукты покупаю. Правда, без изысков.
– Я придумала, я буду варить всякие супы, набитые белками. И они будут считаться общими. А ты на себя возьмешь, например, десерты…
– А почему супы?
– Да потому что ты их не любишь…
– Добрая мамочка!
…Проснулась совершенно счастливая. Подумала, что вот ведь ничто не изматывает нас так, как конфликт с детьми.
Пила кофе с Лидиным печеньем, включив музыкальный канал. Лида спала, и это даже было хорошо, потому что иначе пришлось бы снова говорить или красноречиво молчать о поиске работы и поездке за зачерствевшим пирогом. А уже пора было девочке учиться все вспоминать самой…
В редакции сидела мрачная Катя.
– Что там за ночь радостного? – спросила Елена.
– Как сообщила Геологическая служба США, всего в мире в 2001 году в результате землетрясений погибли 21 тысяча 436 человек…
– И это все?
– К настоящему времени собрано 233 тысячи долларов для поставки продовольствия и ветеринарной помощи зоопарку Кабула. Он пострадал в результате боев и бомбежек. Часть денег предполагается пустить на ремонт зданий и клеток. Некоторые животные уцелели чудом, например одноглазый лев Марджан, переживший в Кабуле несколько политических режимов. Зоопарк понес значительные потери. Во время боев, перед тем как сдать Кабул, голодные талибы съели многих животных, птиц и рыб, – бесстрастным голосом огласила Катя.
– Кать, я пришла в таком сладком настроении, а ты меня обламываешь, – возмутилась Елена.
– Ладно, держи, коханая моя! Новозеландец Марк Инглис – инвалид, лишенный обеих ног, – покорил гору Кук – совершил восхождение на протезах на высочайшую вершину в стране. 19 лет назад он потерял ноги, пытаясь покорить эту же вершину.
– Какая-то ты смурная…
– Кризис жанра…
– У тебя? – удивилась Елена.
– Представляешь, пришла вчера домой, наметала целое ведро икры. Убралась, настрогала винегрета, напекла блинов, нажарила котлет, машину стиральную запустила, стала белье развешивать… и вдруг, все потемнело, с табуретки сползла и ничего про себя понять не могу: жива или умерла… – Только тут Елена заметила, какая Катя бледная. – А чего делать, не знаю, таблетки или что? Выхожу в гостиную, а мои – телевизор смотрят. Говорю: «Что-то я не в себе!» Никто от сериала не оторвался. Я говорю: «Ребята, мне как-то плохо…» Муж чуток обернулся, говорит: «Подожди, сейчас он его догонит…» А сам весь в сериале. А у меня даже сил нет заорать на них, телик выключить. Пошла в спальню, рухнула, соседке позвонила. Она зашла, глянула – «Скорую» вызвала…
