Элейн Ричардс - Магнат
Рубен перекинул свою ручищу через спинку стула.
— Извини, Эд, что тебе приходится выслушивать весь этот вздор.
Эд с безмятежным видом пожал плечами и отправил в рот кусок ростбифа.
— Все в порядке, — умиротворяюще сказал он.
— Нет, не в порядке, — заявил Аарон. — Какой это порядок, если мой брат продолжает играть в детские игры, а мой отец выставляет меня, черт побери, напоказ репортерам с телевидения!
Ярость Аарона сочилась медленно и спокойно, поэтому казалась более весомой, чем буйное бешенство Рубена. Аарон обвел взглядом стол, и вражда в глазах каждого из присутствующих плеснула ему в лицо. Справа от него Лорейн сжимала в руке бокал с вином. Своими изящными и благородными манерами она выгодно отличалась от двух других, довольно неряшливых жен Хейгов. Она была одета в мягкое платье желтовато-зеленого цвета, который подчеркивал красоту ее лица. Казалось, что она полностью поглощена какими-то собственными размышлениями, но когда слуга предложил ей еще вина, она энергично кивнула.
— Аарон, — обратился к сыну Рубен. — Тебе необходимо хоть иногда показываться на людях. Тебя никто не любит, сынок. Ты не появляешься в обществе, не пьешь, не куришь. Черт возьми, Аарон, человек должен вести себя по-человечески!
— Особенно, папа, этим отличаешься ты.
Рубен зашипел, как гремучая змея:
— Попридержи свой проклятый язык!
Аарон отхлебнул воды со льдом, и его губы заблестели.
— Дело сейчас не в каких-то там правилах поведения. Дело в том, что мы должны собрать все силы для осуществления очень тонкого и сложного плана, детали которого необходимо хранить в глубочайшей тайне. У каждого из нас есть свой участок работы. И на тебя, Си, возложено очень важное задание. Пинки стал подозревать того ублюдка и передал его фотографию. Мои ребята распознали в нем Гейба Меррита. Мы сообщим об этом Пинки и прикажем ему присмотреть за этим парнем. Но мы не можем позволить себе никаких шуток. Никакого телевидения. Господи Боже, папа, ведь ты знал, что муж этой женщины шпионит в лагере Пинки! Прошу тебя, не таскай ее больше сюда.
Рубен усмехнулся:
— Ты слышал, что я только что сказал? Она всего лишь репортер из шоу для домохозяек и ведет себя как дура, пытаясь подражать Барбаре Уолтерс. У нее ни хрена не выйдет, я собираюсь хорошенько позабавиться с ней и заполучить отличную рекламу, пока мы прибираем к рукам Юго-Западную. Хейгам нужен соответствующий имидж, Аарон. А эта дамочка ничего собой не представляет.
— Она сумела пробраться сюда, — настаивал Аарон. — Она энергична. Она опасна!
— К черту, Аарон, твою проклятую осторожность! Это уж слишком.
Эд Клири жевал мясо и запивал его вином. Он все еще злился из-за бесцеремонного отношения к нему Рубена.
— Рубен всегда недооценивает людей. Все вокруг твердят ему, что он Бог, и он этому верит.
Рубен покосился на Эда:
— Ты хочешь получить расчет?
Эд сник и принялся рассматривать вино в бокале, решив, что он, наверное, зашел слишком далеко.
— Я спрашиваю, ты хочешь уйти? — Кулак Рубена обрушился на стол. — Можешь убираться, если хочешь. Собирай свое барахло и уноси отсюда задницу. Я не потерплю насмешек от собственных служащих!
Эд покачал головой. Си и Аарон успокаивали отца. Лорейн выглядела крайне удивленной.
— Отец, уймись! — воскликнул Аарон. — И вы все уймитесь. Проклятие! Отец, тебе следовало бы усвоить, что сейчас не 1875 год. Необходим тонкий подход к людям, знание психологии. Нельзя себя так вести.
Рубен вперился взглядом в сына:
— Аарон, я имею право требовать, чтобы никто не подшучивал надо мной тогда, когда я этого не хочу! Кто вы такие? Вам необходимо пятьдесят адвокатов, чтобы заключить сделку на кварту прокисшего пойла! Мы ходили по воскресеньям в церковь и на коленях молили Бога об отпущении грехов, а вам теперь достаточно включить телевизор и позволить какому-то парню в пятисотдолларовом костюме поучать себя!
Он отрыгнул в ладонь, сложив ее лодочкой, потом разогнал воздух и продолжал:
— В чем дело, черт побери? Я бегаю с утра до вечера, чтобы вытрясти побольше четвертаков, и добиваюсь своего. А тем, кто выпендривается, даю под зад. Вот так, и только так мы вскоре достигнем всего, чего захотим.
— Понимаю, — хрипло, будто у него в горле пересохло, откликнулся Аарон и улыбнулся про себя, но улыбка, блеснув, пропала, как ртуть. — Я согласен, отец. Не следует слишком беспокоиться о Сэнди Меррит. Я этим займусь. Думаю, следует поговорить с Бобби, чтобы он получил свою порцию рекламы. Должен ведь он научиться наконец контролировать всех этих репортеров.
Слуги начали убирать посуду со стола, а Хейги, насытившись и отяжелев, откинулись на спинки стульев.
— Я собираюсь сегодня вечером отлучиться из дома, Аарон, — сказала Лорейн.
— Зачем?
— Походить по магазинам. Мне нужно купить пару свитеров. Не могу же я вечер за вечером сидеть дома.
Аарон пристально посмотрел на нее, а потом отпустил, махнув рукой:
— Хорошо, только помни, что для приобретения Юго-Западной мы заложили три четверти имущества семьи, и не наделай глупостей.
— Я об этом помню.
На ее лице промелькнула улыбка, и она быстрым взглядом окинула собравшееся за столом общество. Но Аарон, погрузившись в размышления, не успел перехватить ее красноречивый взгляд.
— Эд, — выйдя из задумчивости, заговорил Аарон, — вы не могли бы уделить мне несколько часов? Я хочу обсудить с вами некоторые проблемы.
Эд вытер губы салфеткой и поправил очки.
— Извините, Аарон, но ваш отец специально вызвал меня сюда, чтобы я проанализировал финансовое состояние вашей семьи. Мне необходимо сегодня же вечером встретиться с банкирами и как следует поработать.
Си обнял Джолин и спросил:
— Что сегодня по телевизору?
— Какой-то фильм, — ответила Дорин. — Не помню названия.
Подали мороженое, и Хейги принялись за десерт. Буря миновала, за столом воцарился покой, как и на небе, где в эту светлую ночь начали загораться звезды.
В эту звездную ночь Сэнди сидела на гнутом из алюминиевых трубок стуле в своем гостиничном номере и всматривалась в фотографию в рамке, на которой были сняты они с Гейбом, когда отдыхали в Канаде; тесно прижавшись друг к другу, они стояли в непринужденных позах: Гейб, в свитере и зеленом пиджаке, улыбался в коротко подстриженную рыжеватую бороду, и густые светлые волосы падали ему на лоб; и она, с длинными развевающимися волосами и с сияющей улыбкой.
Сэнди сидела в праздном безделье, и ее тело жаждало прикосновения его рук. Ее грудь отяжелела и отвердела, соски напряглись. Она мысленно поглаживала курчавые волосы на его груди, с наслаждением опускалась вниз по его животу, ощущала жесткие завитки волос в паху, вспоминала ощущение горячего напряжения его плоти. Ее пальцы вздрагивали, вспоминая удовольствие от прикосновения к его бедрам. Она живо представляла даже сыпь на его теле в тех местах, где шерстяные брюки раздражали его кожу. Она слышала, как он говорил, немного в нос, когда оставался с ней в постели. Временами, когда ей хотелось спать, на него нападала безудержная болтливость.
