(не)любимая (СИ) - А Ярослава

- Ну, хорошо. - Быстро справившись с эмоциями, она забирает деньги и идет на выход. - Вы же тут и без меня справитесь?

От такой наглости я выпадаю в осадок.

- А вы не собираетесь присутствовать?

- Зачем? - Искренне удивляется она. - Ты же специалист. Вот и работай. А у меня дела.

С этими словами она накидывает свою дорогущую шубу и уходит.

Я же перевожу взгляд на светлую голову Дарины, что все так же рисует, и неожиданно для себя думаю, что это даже к лучшему.

Немного подумав, сажусь рядом и стараюсь уследить за маленьким детским пальчиком.

- Что ты рисуешь? - тихо спрашиваю я у девочки.

Она, как и в прошлый раз, не обращает на меня никакого внимания. Полностью поглощенная своим нехитрым занятием, высунув кончик языка, лишь активнее и усерднее выводит свои, лишь одной ей понятные, иероглифы.

- Это кошечка? - ласково продолжаю я разговор сама с собой. - Или собачка? Птичка? Лошадка?

Детская ручка замирает.

Пронзительные голубые глаза Дарины с интересом осматривают мое лицо. Прямой и поразительно чистый взгляд.

Аутисты не смотрят в глаза.

Да ты ж моя хорошая!

Мы еще повоюем.

- Я права? Лошадка?

- Не-е-е, - нараспев тянет Дарина.

- А кто? Может, пони? Я угадала? Тебе нравится смотреть мультики про пони?

Кажется, я попала точно в цель, потому что девочка внезапно подскакивает и начинает носиться по кухне, явно изображая маленького пони.

Резкие звуки, дерганые, какие-то неловкие движения, чрезмерно счастливая, явно подсмотренная в мультиках гримаса на лице.

Совершенно дикое поведение для ребенка такого возраста.

Но я ее не останавливаю.

Пусть выплеснет энергию ребенок.

Пока мне важно установить контакт. И это может занять весьма длительное время.

- А на бумаге рисовать ты любишь? - Кладу на стол новую упаковку с фломастерами. - Нарисуешь мне пони?

А она никак не может остановиться. Словно войдя в раж. И носится, и носится.

Боже, она сейчас перевернет мне всю кухню!

- Дарина! Дарина! - зову ее, а в ответ ноль эмоций.

Она не реагирует, полностью поглощенная свой игрой.

- Пинки пай! - зову я, и, удивительное дело, девочка останавливается.

Замирает и смотрит, точно любопытный дикий зверек при встрече с чем-то неизведанным.

- Ты ведь Пинки Пай? - уточняю на всякий случай.

- Да! - громко подтверждает она и тычет в меня пальцем. - А ты - Радуга Дэш!

Ну, что ж…

Ради такого дела можно и пони побыть.

Через десять минут после бурного и эмоционального перечисления всех персонажей чудесного мультика про пони, Дарина все же притихает и садится за рисование.

Я же замешиваю вручную тесто на пирог, потому что боюсь включить шумно работающий миксер при девочке, и поглядываю на то, как она выделывает на листе А4 нечто мозговзрывательное.

Рисует она не что-то, а комиксы.

На английской языке…

Вываливаю тесто в форму и ставлю ее в заранее разогретую духовку.

Оборачиваюсь и обмираю, потому что Дарины нет за столом.

Ее вообще нет на кухне!

- Дарина! - кричу, отчего-то четко зная, что она не откликнется. - Дарина!

Стараясь унять панику, первым делом бегу в прихожую, проверить, на месте ли ее сапожки. Они, слава Богу, стоят ровно там, где я их и поставила.

Значит, из дома она не выходила.

Уже легче.

После десяти минут поиска девочка обнаруживается в ванной.

Малышка усердно моет руки.

Из нового смесителя тонкой струйкой течет вода прямо на мыльные ладошки.

- Вот ты где… - С облегчением выдыхаю я. - Ты зачем ушла, Дарина?

Она, как всегда, не отвечает. Увлеченно размазывает по рукам жидкое мыло.

- Пинки пай! - зову иначе, и она тут же поворачивает голову ко мне. - Пирог будешь кушать с яблоками?

Она смотрит, словно не понимая, о чем я говорю.

- Пирог очень вкусный. Ты уже достаточно помыла ручки. Они чистые. Выключай воду, милая.

То ли ласковые нотки в моем голосе, то ли просто так, но Дарина слушается.

С удивительным усердием вытирает руки о полотенце и послушно возвращается со мной на кухню.

А там уже витает сладкий аромат яблочного пирога.

- Вкусно, Пинки? - спрашиваю я.

- Вкусно, - совершенно четко отвечает девочка.

Что и следовало ожидать. Речевой аппарат работает как надо. Не удивлюсь, если она рано начала говорить отдельные слова.

Пока готовится пирог, я снова раскладываю на столе бумагу, фломастеры и кое-кие методические пособия, что успела подготовить. Все на английском языке. Спасибо моей классной руководительнице, в школе у меня по иностранному была пятерка. И что-то простое я вполне потяну.

Мне нужно для начала за что-то зацепиться.

Начнем с малого.

Пару заходов по десять минут.

Больше ее внимание не выдержит.

Занимаемся…

Дарина упорно сопротивляется, но я потихоньку давлю и одновременно пытаюсь заинтересовать.

Она же…

И под столом, и под стулом, и на столе почти лежа.

Уф-ф-ф, до чего же она трудная.

Ее внимание практически невозможно удержать.

Через десять минут, чувствую, как влажная майка прилипла к спине. Словно я не циферки с девочкой рисовала, а несколько километров пробежала.

Моторика отвратительная.

Как это работает?

Почему ее комиксы такие четкие и ясные, а цифры такие тощие и корявые?

Необъяснимое явление этот чертов синдром.

Последнее, что меня добивает: она отказывается есть пирог с чаем.

Вот ни в какую.

- Ладно, - внутренне рыча от бессилия, ласково говорю я. - А что ты тогда будешь?

Она пододвигает стул к хлебнице и достает оттуда простой батон.

Не мешаю.

Наблюдаю с вялым интересом.

Батон брякает на стол.

Через минуту рядом появляется кружка с водой из-под крана.

Дарина садится за стол, достает из пакета батон и начинает его с удовольствием откусывать. Прямо от целой булки.

Ест, жмурится от удовольствия и запивает водой.

Чувствую, что у меня начинает дергаться глаз.

Ребенок любит хлеб и воду…

Не пирог, а хлеб.

Пока она ест, я немного даю себе передышку, а после делаем следующий заход на десять минут.

Это только со стороны может показаться, что я занимаюсь какой-то ерундой. Подумаешь, цифры рисует с дитем цветными карандашами. Но на самом деле это колоссальный труд. Ведь смысл в том, чтобы заставить Дарину делать то, что я хочу, а не она. И это очень сложно. Когда ты двадцать раз повторяешь одно и то же на разные лады, пытаясь интуитивно отыскать именно ту самую волшебную кнопочку в мозгу ребенка, сам начинаешь потихоньку сходить с ума, потому что испытываешь огромное напряжение.

Отработав положенное время, коротко выдыхаю и смотрю на часы.

Скоро должна приехать Антонина Михайловна.

Пожалуй, на сегодня достаточно…

Не успеваю об этом подумать, как во дворе начинает лаять Буран, извещая о том, что кто-то приехал.

Выглядываю в окно и вижу высокий черный автомобиль.

Калитка распахивается, и по натоптанной дорожке, семеня на высоких каблуках, идет красивая женщина с копной светлых волос.

Это мама Дарины и моя заклятая подруга - Влада.

Руки холодеют, я застываю, не в силах сдвинуться с места.

Вот уж кого я хотела бы видеть в последнюю очередь.

Она коротко стучится в дверь и, не дождавшись моего ответа, словно и не было тех лет полных боли и предательства, как в старые и парадоксально добрые времена, распахивает дверь с задорным криком:

- Оля! В этом доме до сих пор не запирается дверь?

Она в упор смотрит на меня и… Улыбается.

Улыбается так, словно рада меня видеть, словно мы с ней старые закадычные подружки. Сейчас поцелуемся в щечки и пойдем пить винишко у камина и сплетничать о парнях. Как это бывало раньше…

- А ты, как всегда, вламываешься без спроса, - холодно констатирую я.

Влада хмурит свои идеальные светлые брови, и глаза ее тухнут.