Ива Одинец - Бестии
Прикусила ладонь.
Только не кричать…
Так вот почему те вихри… Скорость ни при чём!
Опомнилась. Распахнула дверь со своей стороны, затем – и Тига.
Даже то, что грубо отпихнули, не вырвало его из задумчивости.
«Расскажи ему!» – кричит внутренний голос. – «Покажи! Сейчас же! Иначе для чего он здесь?!»
Для чего он здесь…
О боже… Зачем он только вернулся?!
Давно смирилась с тем, что больше его не увижу. Те, кто его видел в Москве, говорили – выглядит счастливым. Пусть. Пусть без меня. Главное, сюда больше не вернётся – а значит, будет в безопасности. А я…
Рано или поздно с тварью разделаюсь, не таких душили. Либо – она со мной (и, надеюсь, на том успокоится). Но Тиг…
Надо убрать его отсюда. Любой ценой. И пусть думает – припадочная. Если она до него доберётся…
Опередив сознание и волю, руки стиснули его плечо. Встряхнула – раз, другой.
– Зачем ты вернулся?!
Тиг вздрогнул. В глаза вернулось выражение.
(ну как, как ему сказать, чтоб поверил?!)
– Я же сказал – переговоры вести.
В отчаянии уткнулась в его плечо, сползла по руке. С трудом, но заставила себя выпрямиться.
– Что с то…
– Уезжай сейчас же! Я выйду – а ты езжай в аэропорт. Нет, я с тобой поеду, прослежу, чтоб ты улетел!
– Кошка! Что с тобой творится?
– Ничего! Уезжай отсюда!
– Да что с тобой такое?
Ладони, гладкие, прохладные, легли на щёки, лицо приблизилось, глаза слились в единое небо.
– Солнышко, ну что случилось? Я тебя обидел чем-то?
Нет слов. Треснула кулаком по клаве ноута.
– Это она! Ты слишком долго с ней жил! Она тебя почти убила! На этот раз точно убьёт!
– Т-ты о чём? Я больше не с… откуда ты знаешь?!
– Не знаю и знать не хочу! Плевать мне на твоих женщин – прошлых и будущих! Тварь в твоём офисе… бывшем! Ну давай, скажи, что я больная на всю голову! Но неужели не чувствовал?! Она же всё там заполонила!
– Вот, значит, как…
По лицу разлилась нечеловеческая усталость, разом состарив лет на десять. Руки разжались. Уткнулся лбом в стекло со своей стороны.
Осторожно взяла его за плечи, прижалась лицом к спине.
– Извини… Но там это есть, поверь. И это серьёзно. Очень. Я с таким сталкивалась.
Порывисто обернулся, сбросив руки. Лицо искажено болью и шоком.
– Вот это хуже всего.
– Что хуже?
– Что и ты знаешь.
– Что?! Так, значит, ты…
– Ещё с весны. Да ещё ты… На глазах менялась, когда ко мне заходила. А тогда, в последний раз… Даже не простились… по-настоящему. А ты бежать кинулась, будто у меня за спиной страшилище стояло.
(стояла)
– Из-за неё, да?
Вот это интуиция… С ума сойти. А ведь не из наших, голову на отсечение…
– Она не хотела, чтоб мы объединились.
– Я видел, что ты слышишь. Но так и не понял, осознаёшь ли. Боялся за тебя.
Он привлёк меня к себе.
– Но я не мог не уехать, понимаешь?
Обнял ещё крепче, голова легла на плечо. Я дёрнула плечом, заставив выпрямиться.
– Ты перед каждой любовницей отчитываешься?
– Ты – не каждая.
– Очень рада…
– Я…
– Да я рада была и счастлива, что ты уехал! Чтоб драться, за тебя не опасаясь…
Его руки сжали меня так, что стало больно.
– Что-о?! С ней воевать? В одиночку?!
– Не привыкать. Не такая уж я беспомощная, да будет тебе известно. Пусти, рёбра сломаешь.
– И думать не смей! Это должны делать специалисты!
– И где их взять? Что б ты понимал, а…
– Тоже мне, изгоняющая дьявола!
– Я сказала – прекрати меня душить. Деспот, блин!
– Прости. Но тебе нельзя вме…
– Ещё не понял? Мы в одной лодке. Смотри.
Он изменился в лице задолго до того, как пролистал всё. Зачем-то начал в обратном порядке. Глаза огромные, чёрные из-за зрачков – закрыли радужки, как луна солнце при полном затмении.
– Убедился? И ведь не везде. Только в закрытом пространстве.
– Почему?
– Классика жанра. Хочешь сделать замеры в помещении – не проветривай. А у нас – до того, как ты покурить решил – закрыто было наглухо. Не считая того, что на скорости окно…
Дальше объяснять не пришлось.
Ахнув, ударил по кнопкам. Окна открылись до упора. Дверь отлетела.
Словно не чувствуя, как ледяные капли косого дождя оседают на голой спине, медленно повернулся ко мне.
– Под колпаком…
– Оба.
– Так вот почему я… Господи, мы же разбиться могли! Ты знала?
– Нет. Но было ясно – что-то не так.
– Просто хотел тебя прокатить с ветерком. Но после старта…
Замолк. Ладони с силой трут лицо. Будто умывается. Ещё бы. Меня тоже тянет – если б не макияж.
– Ты почувствовал, что хочешь гнать быстрее и быстрее, так? Что хочешь чего-то добиться… от меня или… Так на тебя не похоже…
– Господи, да нет, конечно! Просто я… я вдруг захотел, чтоб ты испугалась, начала просить остановиться. Только это в голове и было… Но как увидел, что ты делаешь… Решил – прыгнуть хочешь. Сам перепугался насмерть.
– Да не собиралась я! Просто задыхалась. Будто кровь забирали. Руки не слушались. Отнялись почти.
– Может, нервное?
– Вряд ли. Да и не до того стало. Надо ж было тебя в чувство приводить.
Смешок.
– Да уж… Классно получилось. Но по-настоящему я опомнился, когда твою кровь увидел. Это тоже… ну, чтоб меня в чувство привести?
– Ты что!
(а странно, что сама не додумалась)
– Тебя я уж точно поранить не хотела. Я нечаянно. Извини.
– Да ну, ерунда какая… Кстати, твоё-то как ранение?
– Норма…
Ощущение неприятной влажности. И, похоже, давно.
На сиденье лужица крови шириной с ладонь. Липкая, уже схватывается. А ранка – подсохшая.
Перевернула руку Тига ладонью вверх.
Аналогично. Подсохшая струйка крови обрывается в паре сантиметров ниже запястья.
Пять минут сквозняка – и…
– Всё ясно. Как с фотками. Надо было раньше догадаться. Как тогда, в офисе…
Точно б кровью истекла. Или захлебнулась. Если б не Нат…
Мороз по хребту. От воспоминаний передёрнулась.
Тиг – тоже. Прикусил губу.
– Я виноват. Втянул тебя…
– Сама влезла. Она там за полгода до тебя была. Самое меньшее. И сразу поняла, что я её засекла.
– А я-то думал – это против меня.
– Ещё чего не хватало. И прекрати самоедство. Я сама решаю. У тебя и опыта нет, чтоб мне указывать.
Тиг сплёл руки на груди.
– А у тебя?
Я легко выдержала взгляд.
– Я всю жизнь в этом.
– В чём?
– Веришь в душу?
– Переселение душ, хождения вне тела… ух ты! Это, да?
– Всё из одной оперы. Есть душа – есть и остальное. Так веришь?
Пауза.
– Хочу верить. Только не верю глупостям, что об этом пишут.
– И правильно. На деле всё не так.
Глаза сверкнули.
– Помнишь прошлые жизни? Хоть одну?
– Две. Довольно хорошо.
(в одной из которых был ты… почти наверняка… по-другому не объяснить)
(но даже и помнить незачем)
(я же и так люблю тебя)
(больше жизни)
(а помнить – это как расщепление)
(один раз такое уже случилось)
(очень давно… боже, как же давно…)
– Обалдеть… А вне тела?
– Всего хватало. Но я думала – кончилось. Ведь столько лет уже – и ничего… ремиссия…
– Так ты и в прошлой жизни здесь жила?
– Нет. Просто везёт мне на людей и события, да ещё город такой… Меридианы и параллели знаешь?
– Ну.
– Земной шар опоясывают силовые линии. По тому же принципу. Только их больше. Намного. И рисунок сложней. Кстати, ближайшие как раз здесь где-то в полях и пересекаются. Узловая точка. Супергеопатогенная зона.
– Так вот почему мне здесь нравится!
– Ага. Здоровская у тебя интуиция, я скажу… Но жить рядом нельзя. Только приезжать – питаться. И то не всем подходит.
– Но ведь полсотни километров до города! Что до вашего, что до…
– Так это не много. Но аномалии только у нас. В Воздвиженске норма.
– Почему?
– Сравни: мячик, что закатился в угол – и мячик, что лежит на улице через стенку, пусть на стыке того же угла. Второй всеми ветрами обдувает, а первый трёмя плоскостями окружён. Надо ж было место выбрать… У нас знаешь какая статистика по полтергейстам, геопатогенкам и т.д.? А радиоактивные отвалы? Одна шарага сколько сбрасывает – и не она одна. Мы ж центр краевой промышленности. А в Отечественную такие бои шли… Полгорода – на немецких могилах братских. Особенно новостройки. Про высоковольтные линии вообще молчу. Короче – зашибись местечко. Что угодно может случиться.
– Обалдеть. А чего не переедешь?
– В Москву вашу? Всем помойкам помойка! Да ещё со всей страны шушера слетается. У нас хоть нарков и скинов на квадратный метр поменьше… И вообще. Свой город ни на что не променяю. С каждым камушком история связана.
