Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга вторая
Катарин думала о том же. Собрав в кулак все свои силы, она заставила себя сесть прямо, поправила чудесное бриллиантовое ожерелье на шее и высказала мучивший ее вопрос вслух, придав своему голосу детские, просительные ноты:
— Кто рассказал тебе про «Флорабелль», Ник?
Он медленно повернулся к ней и, глядя на нее ледяными глазами, ответил, но не сразу:
— Виктор.
— Ах да! Я обязана была сама догадаться, — пробормотала Катарин, глядя себе на руки. — Полагаю, что до него дошли какие-то сплетни, и он, естественно, не утерпел, чтобы не поделиться ими с тобой. Это так на него похоже! Он все испортил, разрушил все мои планы…
— Ты несешь чушь! — завопил Ник. — Виктор, конечно, заблуждается, а ты… О Боже, ты… ты… — задохнулся Ник от возмущения, сжимая кулаки. — Так вот, чтобы ты знала! Виктор не собирал никаких сплетен! Ему обо всем рассказал Чарли Робертс. О том, что он дописывает сценарий, что режиссером приглашен Александр Вагаси, с которым уже подписан контракт, что «Монарх» дает в понедельник сообщение в газеты об этом проекте. Виктор получил все сведения из первых рук. Ты, должно быть, продала мой роман много месяцев назад, раз дело зашло так далеко. Как же ты могла спокойно смотреть мне каждый день в глаза, зная, что ты сотворила? Впрочем, на последний вопрос можешь не отвечать. Это и так ясно.
Катарин неотрывно смотрела на Ника. Ее необычного цвета глаза стали совсем синими, в них застыла мольба. Убирая со лба выбившуюся прядь каштановых волос, она проговорила своим чистым, звонким, как колокольчик, голосом:
— Пожалуйста, успокойся, дорогой. Я было попыталась все объяснить, когда сказала, что Виктор разрушил мои планы. Завтра я собиралась сама тебе рассказать про эту сделку с «Монархом», думала сделать тебе чудесный сюрприз. Я знаю, как ты любишь «Флорабелль», как всегда хотел увидеть ее на экране, сделать фильм по этому роману. Вот почему прежде всего я выкупила его. Я рассчитывала осуществить твою давнюю мечту. Никто, как тебе известно, за много лет не пожелал финансировать постановку. Я обратилась к Майклу Лазарусу исключительно ради тебя, милый. Он давно меня обхаживал, упрашивая сняться у него на студии, и я заявила ему, что единственная роль, в которой я готова сниматься, — это Флорабелль. В конце концов он согласился и засадил Чарли Робертса за работу. Я собиралась рассказать тебе все завтра вечером и даже припасла бутылочку «Дом Периньон», чтобы отметить это событие. А на той неделе я думала показать тебе сценарий, тот окончательный вариант, что сделал Чарли. К тому времени я уже должна была получить его. Но мой чудесный, замечательный сюрприз пошел прахом из-за того, что Виктор успел рассказать все тебе первым, а ты, неверно все истолковав, вдруг возненавидел меня. Я же не сделала ничего плохого, кроме того, что хотела позаботиться о тебе, как обычно.
Слезы брызнули у нее из глаз и потекли по щекам. Верхняя губа Катарин задрожала, как у обиженного ребенка, и она смущенно потупилась. Ник с восхищением следил за ней, думая о том, как она хорошо, просто великолепно играет свою роль. Сейчас ему удалось увидеть в деле эту превосходную актрису, посмотреть великолепное представление с ее участием. Он подошел к дивану и сверху вниз взглянул на сидящую там Катарин. Играя на губах иронической усмешкой, он спросил обманчиво мягким тоном:
— Так, значит, ты все это проделала ради меня, Катарин? Хотела сделать мне чудесный подарок? А нехороший Виктор испортил тебе все удовольствие?
Она подняла голову и ослепительно улыбнулась ему сквозь слезы.
— Ну конечно, милый, — кивнула ему Катарин. Думая, что сумела переубедить его, и не заметив угрозы, таившейся в его внешне спокойном поведении и тоне, она протянула руку и коснулась ею руки Ника. Но тот гневно отбросил ее руку и отшатнулся.
— Ты — лгунья! — прошипел он. — Проклятая обманщица! Очень вероятно, что я никогда не сумею понять, какими мотивами ты руководствовалась, но точно знаю одно: ты никогда ничего не делала ради меня. Как обычно, ты затеяла все это, преследуя исключительно собственные интересы. Мне известно… — Ник сделал небольшую паузу, снова подошел к дивану и, наклонившись, приблизил свое лицо к ее: — У тебя связь с Майклом Лазарусом, причем уже давно, много лет.
Молниеносным движением он протянул руку и сгреб в кулак ожерелье у нее на шее. Подержав его немного, он разжал ладонь и позволил ожерелью свободно упасть на ее обнаженную грудь.
— Отличительный знак! — презрительно бросил Ник. — Итак, ты пополнила собой длинную вереницу лазарусовских шлюх, поздравляю.
Катарин испуганно отпрянула, вжавшись спиной в диванные подушки, и, поднеся обе руки к горлу, попыталась прикрыть ими ожерелье. Только теперь Ник заметил такие же бриллиантовые браслеты, поблескивавшие на ее запястьях. Словно подброшенная невидимой тугой пружиной, Катарин выпрямилась, обронив с достоинством:
— У меня никогда не было связи с Майклом. Мы с ним только деловые партнеры, вот и все.
Ник насмешливо хмыкнул и отошел к камину. Судя по выражению лица, он немного пришел в себя, слегка восстановил самообладание и неожиданно разразился громким, сардоническим смехом.
— Не разыгрывай передо мной гранд-даму, Кэти Мэри О'Рурк! Мне прекрасно известно, откуда ты сейчас приехала, и я знаю, как мило ты проводишь время с Лазарусом. Но черт побери, не могу не признать, что ты нашла достойную себя пару.
— Ты сошел с ума! — голос Катарин прозвучал не менее холодно и твердо, а ее лицо внезапно стало непроницаемым.
— Ну-ну, Катарин, довольно вранья! Я просто сопоставил и свел вместе многие разрозненные факты, слухи, статейки в разделах светских сплетен. Даже Виктор видел тебя с ним в «Ла Скала» в прошлом году. Маленький, интимный тет-а-тет. И твое собственное поведение говорит о многом…
— Опять Виктор Мейсон! — вскричала, приходя в ярость и сверкая глазами, Катарин. Что-то оборвалось у нее внутри, она утратила самоконтроль. — Мне надоело слышать это имя! Я от него устала. Виктор Мейсон готов наговорить про меня что угодно, лишь бы меня дискредитировать. Он просто ревнует, как всегда ревновал меня в прошлом.
Ник переменился в лице и угрожающе посмотрел на нее.
— Ревнует? Виктор ревнует тебя? Ты, кажется, лишилась последних остатков своего жалкого умишка. Если кто из присутствующих здесь и сошел с ума, так это ты. Твое безумие нам хорошо известно. Ревнует! Это надо же такое придумать! — И он гулко расхохотался, мотая головой.
— Конечно, ревнует. Я в свое время его отвергла, и он никак не оправится после такого удара по самолюбию. Еще бы, женщины до меня никогда не покидали постель Виктора Мейсона по собственной воле. Они всегда дожидались, пока он…
