Вероника Давыдова - Город любви
Не привыкшая терзаться сомнениями Адель решила покориться немедленно. Поспать можно и дома, а сейчас нужно действовать! Она поднялась с кровати, оделась, отодвинула тяжелую занавесь и, сладко улыбаясь в предвкушении встречи, вышла из спальни, осторожно ступая по каменному полу.
Длинный коридор был пуст и темен, только в конце тускло мерцал огонь лампады, горевшей в атрии. Ускорив шаг, Адель устремилась туда. Стараясь ступать как можно тише, в чем ей помогали кроссовки на мягкой подошве, она подошла к имплювию и огляделась. С противоположной стороны тоже был коридор с нишами, совершенно темный, а слева, в направлении сада, подрагивал свет. Адель решила направиться туда и медленно двинулась вперед. Обнаружив еще одну горящую лампаду, она огляделась и поняла, что находится в том самом таблинии, то есть кабинете, куда ее хотел повести Юлий, – небольшой квадратной комнате без дверей. Стены здесь были расписаны сценами из Еврипида и Софокла, и лица мифических героев, тщательно выведенные умелой рукой художника и хорошо освещенные подрагивающим пламенем, словно смеялись над ней, ищущей выход, как Тесей из лабиринта.
Но очертания стройных кипарисов на фоне белоснежных лепных колонн подсказали Адель, куда идти дальше. Оказавшись в портике перистиля, она пересекла сад и вошла в просторное помещение, где тоже горело несколько маленьких светильников. Адель смогла рассмотреть длинный низкий стол с ножками в виде атлантов и фигурками Вакха по углам, который окружали широкие ложа с высокими подушками, расшитыми золотыми нитями. Вся эта комната (вероятно, триклиний для пиров) была похожа на цветущий сад: такой яркой была роспись, такой искусной – мозаика, такой тонкой – лепка. Посреди стола, озаренная светом луны, красовалась статуэтка обнаженной Венеры, сделанная, по всей видимости, из чистого золота. Адель не удержалась от соблазна потрогать ее.
«Интересно, на сколько тысяч долларов потянет эта красотка?» – подумала она и стукнула по Венере ногтем. Статуэтка пошатнулась на тонком основании и чуть не упала. «Полая», – разочарованно подумала Адель и решила оставить прекрасную богиню в покое. Она уже поняла, что забрела не туда и Юлия здесь определенно нет, но не смогла справиться с желанием вдохнуть пьянящий воздух ночного Средиземноморья, окунуться в приятную прохладу восхитительного сада, разбитого во дворе, и побродить по нему под серебристыми лучами полной луны… Мысли Адель постепенно становились путанными; глаза, глядящие в мерцающую темноту, начали слипаться; веки отяжелели, руки опустились – и мягкая шелковистая трава окутала ее уставшее тело…
Она очнулась от странного толчка, после которого взлетела вверх и ощутила легкое головокружение. С трудом открыв глаза, Адель прямо перед собой увидела лицо Юлия и его губы рядом со своей щекой.
– Проснулась, юная блудница? – держа ее на руках, строго спросил патриций. – Что ты делаешь в перистиле?
Эти слова мигом ее отрезвили, и она быстро осознала, какими преимуществами обладает. Не теряя ни секунды, Адель крепко обвила руками шею Юлия, прижалась к нему всем телом и прошептала:
– Я ждала тебя!
Его притворно суровый взгляд вдруг стал острым; он поставил Адель на землю, посмотрел на нее в упор и смотрел, не отрываясь, пока на ее щеках не вспыхнул румянец.
– Зачем ты вышла из своего кубикула? – спросил Юлий так строго, что она оробела.
– Мне не спалось, и я решила побродить по саду, – обиженно надув губки, ответила Адель. – Разве это преступление?
Юлий посмотрел на нее холодным взглядом, в котором сквозило презрение – не лично к ней, а ко всему ее полу.
– Ты лжешь.
Она глубоко вздохнула, но промолчала, и его слова повисли в воздухе. Видя перед собой это бледное, в ярком свете луны почти бескровное лицо, Адель почувствовала, как по телу пробежала дрожь, словно на нее повеяло могильным холодом. Она вся сжалась, собирая в кулак остатки самообладания, но мысли не подчинялись ей, мечась в мозгу, точно птицы в клетке.
– Идем в дом, – все тем же ледяным тоном произнес патриций. – До рассвета уже недолго.
– Нет, пожалуйста! – с такой болью воскликнула Адель, что Юлий, собравшийся было уходить, замер на месте.
– Я не хочу в дом, – чуть не плача, проговорила она. – Я шла к тебе, это правда, я искала тебя, я хотела сказать, что ты мне нужен… – Адель овладело такое волнение, что она тряслась, словно в приступе лихорадки. – Может, я всю жизнь мечтала о нашей встрече! Неужели ты не понимаешь, что она дарована нам судьбой? Это очень странно, я знаю, но все может закончиться в любой момент, и я хочу успеть… хочу успеть… – Она запнулась и умолкла.
Взгляд Юлия смягчился; он шагнул к Адель и ободряюще погладил ее по плечу.
– Не нужно торопить события, прелестная femina. Сейчас ты напугана и растеряна, и нужен тебе не я, а крепкий сон. Ведя подобные речи, ты рискуешь совершить непоправимые ошибки. Не надо огорчаться и огорчать… Иди спать, а утром мы встретимся в этом саду и по-дружески побеседуем.
– Но, Юлий!.. – Адель казалось, что она сейчас лопнет от обиды и возмущения. В ней мгновенно вскипела ярость, оттого что без лишних слов он все понял и равнодушно, спокойно отверг ее.
Одним резким рывком сбросив его руку, она отступила назад, сгорая от злости и разочарования.
– Я не знаю, что ты имел в виду, говоря все это мне, – холодно произнесла она, хотя глаза ее сверкали и метали молнии. – Я вовсе не собираюсь вешаться тебе на шею, как ты, вероятно, подумал…
– Зачем же собираться? – усмехнувшись, перебил ее Юлий. – Несколько минут назад ты уже висела на ней.
Это было слишком. Иронический взгляд, соблазнительные губы, тронутые холодной улыбкой, ласкающий слух голос, произносящий издевки, предательский лунный свет, делающий Юлия неестественно красивым, точно мраморная статуя, – все это настолько подействовало на Адель, что от бешенства и душивших ее злых слез она не в состоянии была вымолвить ни слова.
А Юлий смотрел на нее внимательно и настороженно, пытаясь угадать, что на самом деле чувствует эта девушка, откуда эта страсть в ее глазах, это отчаяние в голосе, эта напускная холодность и такие трогательные, дрожащие на ресницах слезы…
– Тебе нужно выспаться, Адель, – мягко проговорил он. – После утренней трапезы ты должна будешь уйти.
– Но мне некуда идти!
– Тогда что ты делаешь в Помпеях?
– Не знаю.
– Я не могу оставить тебя здесь.
Она нервно засмеялась.
– Куда уж! Разве я достойна!..
Юлий нетерпеливым жестом заставил ее замолчать.
– Я женат, Адель, – спокойно произнес он. – И завтра моя жена приезжает из Рима.
Она чуть не упала навзничь от неожиданности. Женат?.. Как же так? Почему она раньше не догадалась спросить об этом? Обескураженная внезапной встречей с помпейским патрицием, Адель так поверила в чудо, что… Значит, она ошиблась? Значит, это герой не ее романа?
Ее тело словно налилось свинцом, руки безвольно повисли; она в последний раз посмотрела на бесстрастное лицо, будто вырезанное из слоновой кости, отвела печальный и усталый взгляд и медленно направилась к воротам.
Она не смотрела на дорогу. Она ни разу не оглянулась. Ноги сами вынесли ее на широкую улицу, и Адель, ступая медленно и прямо, как во сне, двинулась на восток, в темную, пугающую неизвестность…
Трудно сказать, какое время Юлий стоял, не шелохнувшись, в перистиле, невидящим взглядом смотря прямо перед собой, где недавно была Адель. Когда он очнулся, небесный свод уже подернулся дымкой рассвета, розовоперстая Аврора, улыбаясь, предвещала земле появление золотой колесницы Гелиоса. Прохлада и свежесть раннего утра вывели Юлия из оцепенения; оглядевшись вокруг, он торопливым шагом направился в дом. В атрии, у самого входа, его встретил Колон.
– Доброе утро, господин. Да будет милостива к тебе юная Эос44!
– Не знаю как Эос, а вот Диана меня этой ночью разочаровала, – устало ответил патриций.
– Прикажешь разбудить рабов?
– Нет, Колон, не нужно. Боги еще во власти Морфея, поэтому людям не следует начинать никаких дел до полного восхода солнца – таков обычай.
– Господин… – Раб замялся, не зная, как повежливее спросить о том, что его интересовало.
– Да?
– Та странная госпожа, которую ты вчера привел, не беспокоила тебя ночью?
Юлий насторожился.
– Что-то случилось, Колон?
– Поздним вечером, когда я провожал ее в кубикул, она спрашивала, где твоя опочивальня.
– И что ты ответил?
Колон выпрямился.
– Благодаря недремлющему оку бдительной Минервы я не поддался на ее уговоры!
Юлий усмехнулся и похлопал его по плечу.
– Правильно сделал. Я всегда знал, что тебе можно доверять. И еще, Колон… – Он посмотрел на небо. – Через два часа разбуди меня и вели подавать завтрак.
