Сьюзен Айзекс - Волшебный час
— Даже больше того. Она могла стоить ему потери его положения в кинобизнесе. Сай постоянно мне об этом говорил: «Люди судачат, дескать, видишь, как мы были правы. «Звездная ночь» с самого первого дня не удавалась. А то, что Линдси играла, как заводная кукла, так все критики и милые приятели Сая, загрузившись в лифт после премьеры, сказали бы: что такого особенного в этом фильме Спенсера?
— Но тебе же известно о всяких голливудских зубрах вроде братьев Голдуин, — возразил я. — Они ставили фильмы, которые критики в один голос окрестили «паршивыми», и все их так называемые друзья над ними смеялись. А они ставили себе фильмы и ставили.
— Но они были покруче Сая. Они воспринимали все не так близко к сердцу.
— Ты хочешь сказать, что Сай не был таким крутым?
— Стивен, помнишь, мы говорили о том, что Сай с разными людьми умел казаться разным человеком, что он словно не имел характера? Так вот, он вел себя так не потому, что это ему нравилось. Сай всегда позволял окружающим его в данный момент людям определять, каким ему быть, как себя вести, что говорить, и если люди над ним смеялись — потому что ему наставляло рога ничтожество вроде Сантаны или потому что его романтические приключения вовсе не были такими уж романтическими, — он точно так же позволял себе превращаться именно в то, над чем окружающие потешались: в неудачника, в ничто, в клоуна.
— Значит, он хотел ее смерти за то, что она выставила его на посмешище? Но он ведь сам не стал бы ее убивать?
— Нет. Не представляю себе, чтобы он начинил стрихнином ее любимые мускусные дыни. Сай был слишком слабонервным, чтобы применить насилие. И он не стал бы пачкать руки, в фигуральном смысле. Он был джентльменом, он сам никогда не совершал дурных, грязных поступков.
— Значит, у него под рукой оказался кто-то, кто сделал это за него.
— Постоянно.
— Кого из своих знакомых он мог для этого использовать? — спросил я.
Мне показалось, она знала, кого. Но не хотела говорить.
— Как насчет Микки Ло Трильо?
— Нет.
— Почему «нет»?
— Потому что, если бы это сделал Микки или кто-нибудь из его молодцов, портрет Линдси Киф на этой неделе появился бы на обложке журнала «Пипл» с красивой надписью «1957–1989» поверх ее бюста, а Сай снимал бы себе «Звездную ночь» с Николя Монтелеоне и Кэтрин Пурель в главных ролях.
Я сказал ей, что она не права, что непогрешимая репутация парней из «Козы ностры» — это всего лишь миф, а на деле они в массе своей такое сборище недоумков, что на их фоне и ФБР смотрится приличной компанией.
Она сказала, что тоже читала книги и наслышана о мафиозных идиотах, подтверженных социопатии, которые не смогли реализовать себя в легитимном мире. Но Микки хорошо соображает, и, получи он соответствующее образование, он спокойно смог бы замещать шефа ФБР.
Я сказал ей, что она тупица и дура, а она улыбнулась и возразила: вовсе нет.
Мне нужно было пойти в кухню, позвонить Ляжки в управление, но мне не хотелось уходить от Бонни. Мне так нравилось смотреть на нее — особенно в моей майке, застиранной до такой степени, что она стала почти прозрачной. Вдобавок я подумал, что стоит мне выйти из комнаты, как она немедленно уляжется на пол и начнет разминать ноги на моем проигрывателе, так что я воспользовался телефоном на тумбочке. От Робби, отправившегося в лабораторию в Уерчестер, не поступало никаких известий. И никаких следов Микки: его не было дома, в пятнадцатикомнатной квартире в Глен Коув, что в Насау Каунти, не было его и в квартире Терри Нуна в Куинсе, не было его и в клубе «Сыновья Палермо» в Литл Итали. Я спросил: а как насчет бара в районе мясников, где он постоянно ошивается, «У Рози»? Ляжки ответил: я спросил у бармена, нет ли там Микки Ло Трильо, и он спросил: Микки какого?
— «У Рози»? — повторила Бонни, когда я повесил трубку. — Я что-то слышала про это место.
Она сняла трубку, позвонила в справочное и спросила телефон бара «У Рози» на Девятой авеню. Потом набрала номер и спросила Майкла Ло Трильо. Я сокрушенно покачал головой: мол, дохлый, номер. Она услышала тот же вопрос, что и Ляжки: «Микки какого?» Но она окоротила отвечавшего: «Вы, может быть, не знаете мистера Ло Трильо, — заявила она в трубку, — но он ваш постоянный посетитель». Голос у нее был повелительный, властный, так умеют говорить опытные копы. «Потрудитесь передать ему мое сообщение. Скажите ему, что Бонни Спенсер — С-п-е-н-с-е-р — звонила и сказала, что срочно хотела бы с ним поговорить». Она дала ему мой телефон и повесила трубку.
— Удачи тебе, — сказал я.
— Спасибо.
Я сказал ей, что собираюсь отправиться на съемочную площадку в Ист-Хэмптон и «нажать» на Линдси, чтобы она помогла выяснить пару темных моментов. Я принялся ранжировать дела по степени важности, как вдруг зазвонил телефон. Я сразу узнал этот голос — густой, напористый.
— Дайте мне миссис Спенсер, — приказал голос.
Я передал трубку Бонни.
— Майкл? — Пауза. — Нормально. — Пауза. — Я тоже по тебе скучала.
Я подошел к ней и прижался ухом к трубке, рядом с ее ухом.
— На самом деле, — продолжала она, — все не так уж нормально.
— А что случилось, Бонита?
— Я оказалась главным подозреваемым по делу Сая Спенсера.
— Что?
— Уже заготовлен ордер на мой арест.
Микки засмеялся. Но не довольно, а недоверчиво.
— Это настолько глупо, что даже обычная глупость на фоне этого выглядит как здравое суждение.
— Я знаю. Но давай-ка, Майк, я расскажу тебе все по порядку.
— Не хочешь — не рассказывай.
— Понятно. Но, видишь ли, я в некотором роде снова начала поддерживать с ним отношения. И полиция выяснила, что я находилась в его доме незадолго до его гибели. И мы отнюдь не сидели внизу, попивая чаек. Так что у них есть эта улика из спальни и вдобавок теория о том, что Сай не то послал меня, не то отказал мне со сценарием, и я его застрелила. Это еще одна проблема. Им известно, что я умею стрелять из винтовки.
— Чем я могу помочь? — спросил Микки. — Проси чего хочешь. Ты знаешь. Хочешь, отыщу для тебя милое тихое местечко, где тебя никто не найдет? Денег хочешь? Хочешь, я… Слушай, я никогда так с тобой не разговаривал, но ситуация уж больно нестандартная. Хочешь, скажу волшебное слово, и малышка Бонита исчезнет? Скажи. Ты славная девочка, ты истинная леди, и ты была дружна с моей Терри.
— Терри — прекрасная женщина, — сказала Бонни. Я просто балдел от этого разговора. — Тебе очень с ней повезло.
