Джун Зингер - Секс после полудня
Он не выдержал и рассмеялся, умоляюще проговорил:
— Прошу тебя! Не надо больше! Я сдаюсь, дорогая! Обещаю — больше не буду задаваться. — Затем он покачал головой в деланной скорби. — Бедняга Дон! Клянусь, Ивана не догадалась до этого! Совсем ни во что не ставит мужа! О, Боже, бедный, бедный Дон!
Затем Сильвия внесла утреннюю почту, и Андрианна тяжко вздохнула. Вообще она запретила всякие газеты за столом и всякие телефонные звонки во время еды. Она всегда хотела, чтобы это недолгое время они были предоставлены только себе, чтобы их окружал покой и отдых, чтобы внешний мир не смел затрагивать их в это время своими щупальцами. Она хотела, чтобы эти минуты они посвящали себе и своим разговорам. Типа: съездить в пляжный домик на выходные или остаться там на три дня, слетать в Таго или в Спрингс? Блаженство!
Но не в это утро, приказала она себе строго, увидев, как радостно заблестели глаза Джонатана, когда Сильвия внесла на подносе кипу почты, которая еле-еле умещалась на нем.
— Что ты ожидаешь обнаружить в этой пачке хлама, кроме хозяйственных счетов? Миллиард долларов? — задиристо спросила она, едва он прикоснулся к бумагам. — Вся действительно важная корреспонденция приходит непосредственно в твой офис.
— Зато забавная приходит именно сюда. Разве не интересно, кто хочет пригласить к себе в качестве «самых подходящих гостей» пару Вестов? Или — собрать на вечеринку «узкого круга» не менее пятисот близких друзей? Или — узнать, какая галерея какими новинками располагает для продажи? Я уже не говорю о пикантных моделях нижнего белья в каталогах, которые ты неизменно получаешь. Разве не забавно полюбоваться обложками журналов, на прочтение которых — как я твердо знаю — у меня не окажется времени?
— Неправда! — возразила она. — Ты только тем и занят, что листаешь журналы.
— Да, согласен. Но речь идет о скучнейшей писанине: «Бизнес Уик», «Экономикс Тудэй». Что же касается тебя, то твой удел — одна «клубничка»: «Вэнити Фэе», «Пипл», «Лос-Анджелес». Я знаю, почему ты никогда не выражала пожелания, чтобы я их посмотрел. Ты хочешь быть в этом доме единственным человеком, посвященным в последние горяченькие сплетни. Кто сколько требует денег на содержание после развода у какого-то бедняги-рогоносца? За кого Лиз Тэйлор подумывает выйти замуж? Или еще того лучше: кого в настоящий момент планирует долбить перед миллионами зрителей Слай Сталлоне? Вся эта жареная информация о том, кто с кем что вытворяет! Эгоистично!
— Смешно! — нанесла встречный удар Андрианна. — Секретная информация перестает быть секретной, будучи опубликованной в журнале.
— Может быть, так, — едва качнул он головой, распаковывая один за другим конверты и кратким взглядом знакомясь с содержанием. — Но моя проверка почты прежде тебя — это мой единственный шанс поймать тебя… узнать, кто из твоей армии любовников на сей раз шлет тебе тайное письмо с признанием в вечной любви.
Он откусил кусочек от тоста и стал энергично жевать, глядя ей прямо в глаза и стараясь удержать строгость на лице, пока она заливалась смехом.
— Ты такой старомодный романтик, Джонни! И такой невежа! Разве тебе ни от кого не приходилось слышать, что любовные письма женщинам уже давно никто не шлет? Они звонят им по телефонам из самолетов или из автомобилей! Ну если уж так хочется написать, то отсылают свои признания по факсу!
— Допустим, это правда, — вздохнул он. — В таком случае, отвечай: приходили ли к тебе в последнее время «интересные» факсы?
Не став ждать ответа он снова углубился в распечатывание конвертов и работал с увлечением, пока не наткнулся на послание от Пенни.
— Ага! Что здесь мы имеем? Последние новости с итальянских берегов! А сколько страсти, чувств!
Он кинул письмо Андрианне по столу, а сам взял в руки журнал «Форбс». Ей было видно, судя по словам на обложке, что этот выпуск содержит ежегодно публикуемый список четырехсот самых богатых людей в стране. Ее сердце забилось сильнее.
«Сегодняшний день — большой день, — подумала она. — Сегодняшний день Джонатан ждал целый год…»
Вздохнув, она раскрыла письмо Пенни. Читать его было намного более забавно, чем следить за тем, как глаза Джонатана остекленело движутся вниз по списку до той самой строчки, где выведено его собственное имя.
Андрианна молилась только о том, чтобы эта строчка была не очень близко к концу всего списка. Конечно, он мог бы и скрыть от нее неприятность, но сам был бы безутешен.
Вдруг Андрианну ожидало приятное удивление.
Пенни писала:
«Я, как здесь говорят, прегго. Словом, беременна. Мы с Гаем просто невероятно счастливы. Думаю, что и папочка Джино тоже. Но знаешь, меня теперь постоянно тошнит. Им хорошо, а меня тошнит. Буду держать тебя в курсе всего. И развития тошноты, и наступающего события».
Но она не успела поделиться радостью с Джонатаном, так как, едва оторвавшись глазами от письма подруги, увидела, как тот в ярости запустил свой журнал в стену через всю комнату.
«О, мой бедный милый Джонатан!»
— Под каким номером? — спросила она. — И во что они оценивают твой чистый доход?
— Не важно. Это всего лишь их список и их оценка моего чистого дохода. Мне плевать!
Ему было не плевать, и она это прекрасно знала, но не собиралась называть его сейчас лжецом.
— Кроме всего прочего, они не приняли в расчет самую главную часть моего состояния!
— О? Какую же?
— Тебя.
— О…
Она надеялась, что он действительно так считает, а вовсе не шутит, как всегда в таких ситуациях.
— А известно тебе, сокровище мое Андрианна, что мне сегодня действительно хотелось бы сделать? Что очень дорого моему сердцу?
— Что? — Ей вдруг стало страшно услышать его ответ.
— Мне хочется взять сегодня выходной, отправиться в наш домик на пляже и заниматься там с тобой любовью до следующего дня без перерыва. О, у нас будет золотая любовь сегодня! Что скажешь? Ты отправишься со мной в пляжный домик, чтобы быть там моей любовью?
Это звучало очень странно и очень серьезно. Было такое впечатление, что он просит ее выйти за него замуж во второй раз, что он просит ее еще раз поклясться ему в любви к нему.
— Разумеется, Джонни. Я всегда пойду с тобой. В любое время, какое ты скажешь, и в любое место, которое ты назовешь. Делать то, что ты скажешь мне делать…
Да, это была клятва.
— А известно тебе, что я на самом деле хочу сделать? Абсолютное желание моего сердца? То, что для меня важнее всего остального?
— Скажи мне, Джонни.
— Я хочу иметь своего ребенка. Я хочу, чтобы мы с тобой родили ребенка.
