Татьяна Маркина - Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить
— Тогда попроси Аврору.
— Аврора тоже беременна, — смущенно сказал Саша.
— Беременна? — Таня была так удивлена, что не могла поверить, не придумал ли он эту отмазку, чтобы выгородить Аврору.
— Да, мы подали заявление, второго ноября свадьба.
— И она мне даже не сказала, — посетовала Таня.
— Сначала Аврора считала, что на фоне такого горя с Максимом тебе будет неприятно слышать, что у других все хорошо. А потом вы поссорились.
— Да не ссорилась я с ней. А сколько уже?
— Что сколько?
— Ну, в смысле, когда ей рожать?
— Вроде в апреле.
— А так, вы даже не задумывались о свадьбе, если бы не ребенок?
— Почему же, задумывались, собирались весной, перед дипломом. А сейчас я предлагал ей зарегистрироваться в районном ЗАГСе, нас бы через месяц бы уже расписали, но Аврора сказала — только во Дворце бракосочетаний. А там очередь — три месяца.
— А отмечать где будете?
— Еще не решили. Тань, ты только сильно не обижайся, — начал Саша.
— Ну что еще? — устало спросила Таня, обидеть больше, чем ее обидели, уже не могли.
— Когда ты уехала в отпуск, Максим дал мне свой ключ от твоей квартиры. Для нас с Авророй. И когда вы на даче были, — сконфуженно произнес Саша и торопливо стал оправдываться, — но ты не волнуйся, мы все прибрали, постирали к твоему приезду.
— Это вполне в стиле Максима — пользоваться тем, что ему не принадлежит.
— Пользовались как раз мы с Авророй. Так что ты в какой-то степени причастна к нашей свадьбе. Аврора хотела, чтобы ты была ее свидетельницей на свадьбе. Так ты не сердишься на нас?
Таня махнула рукой:
— Да бог с вами, я не обижаюсь. Только не привлекайте меня к поимке маньяка.
— Танечка, пойми, это очень важно для всех: для Максима, его отца, и в первую очередь для всех женщин города.
— Меня не волнуют ни Максим, ни его папа, ни какие-то абстрактные женщины.
— Но очередной жертвой маньяка можешь стать и ты.
— Я точно ей стану, если соглашусь на эту авантюру.
— Это могут быть твои ученицы, подруги, Аврора, например. Что ты тогда почувствуешь? Ты ведь могла им помочь.
— Не уговаривай меня. Я твердо решила. Если ты не хочешь со мной поссориться, лучше не продолжай.
— Хорошо, я пока не буду, но ты все-таки подумай. От тебя зависит судьба многих женщин.
— Ты снова начинаешь.
— Все, все, молчу, — Саша поднял руки, — но я не теряю надежду.
Уходя, Саша предупредил:
— Я к тебе еще зайду. Может, ты передумаешь.
Она даже не собиралась запрещать Саше заходить к ней. Саша был единственным человеком, который знал все, с ним можно было не скрывать своих чувств, она могла раскричаться, поплакать перед ним — он поймет.
— Конечно, заходи, — ответила она, — но я не передумаю.
Саша зашел к ней через несколько дней, как и обещал. Дело Максима с места не двигалось.
— Я бы тебе налила чай, если ты пообещаешь, что не будешь меня уговаривать соблазнять маньяка.
— Наливай, я обещаю.
Чтобы избежать разговоров о Максиме, она стала расспрашивать его о предстоящей свадьбе. В разговоре Саша пару раз обмолвился:
— Жаль, Максима не будет.
Таня пропустила его слова мимо ушей. В третий раз Саша сказал прямым текстом:
— Если бы ты нам с Евгением помогла, то и Макс смог бы прийти на свадьбу.
— Саша, я не могу, правда.
— Ты просто не хочешь.
— Саша, мы же договаривались, — предупредила Таня.
— Хорошо, хорошо, — согласился Александр, — а ты завтра днем сможешь сходить со мной в одно место?
— Если ты таким образом собираешься меня использовать… — начала Таня.
— Ни в коем случае. Мы вместе сходим к одному человеку. Так ты завтра сможешь?
— А кто это?
— Одна девушка.
— Я ее знаю? — спросила Таня.
— Нет. Ну, так как насчет завтра?
— А как я могу ответить, если даже не знаю, кто это, куда мы пойдем.
— Все узнаешь, только скажи, сможешь завтра или нет.
— Не раньше трех.
— Я зайду за тобой в три. Договорились?
— Ну и зачем мы к ней пойдем?
— Завтра и расскажу.
— Да ты настоящий вымогатель! — возмутилась Таня.
— Ну потерпи немного, Танюш, — попросил Саша.
На следующий день, не успела она прийти из школы, как Саша был у нее на пороге. Они пошли на трамвайную остановку.
— Надеюсь, это не предсказательница, не гадалка, — сказала Таня.
— Гадалка сейчас ты — гадаешь, к кому мы идем.
— Так ты же мне ничего не говоришь.
— Ну, слушай, — начал Саша. — Оказывается, у этого маньяка было не четыре жертвы, а пять, а может даже больше.
— Первая была Берестова, — начала вспоминать Таня, — это было осенью; через год, следующей осенью он убил еще двух. И одна весной этого года. Правильно? Что, обнаружили еще одно тело?
— Нет. Девушка выжила. В милицию она не обращалась. Тоже студентка…
— А в больницу? Врачи обязаны в таких случаях сообщать в милицию.
— Да, там она сказала… Тань, ты можешь меня не перебивать? Слушай все по порядку. Как ты сама говорила, весной и осенью у этого маньяка сезонное обострение. Но после того, как он убил Берестову, следующую жертву он убивает через год, тоже осенью. В милиции решили, что сначала его болезнь протекала не так остро, и он смог продержаться год, а затем наверстал, убив прошлой осенью двоих. У нас с Женей возникли подозрения, что прошлогодней весной он все же попытался совершить нападение.
Подъехал трамвай. В вагоне все места были заняты, и они встали у окна. Но из-за грохота колес они не смогли разговаривать и ехали молча.
— Женя самостоятельно провел маленькое расследование в институте, опросив часть студенток, — продолжал Саша, когда они вышли на остановке «Первомайская», — может кто-нибудь из них помнит что-нибудь подозрительное. Ведь убийца не сразу находит свою жертву, какое-то время ищет ее, выслеживает, его могли вспугнуть, и тогда он начинал все сначала. А если кто-то из потенциальных жертв видел его, но не придал значения?
Трамвайные пути разделяли город в этом месте на «старую» и «новую» часть. С одной стороны рельс были только частные дома, с другой стороны трамвайных путей дома снесли и застроили панельными пятиэтажками. На «Первомайской» три пятиэтажки возвышались над «старым» городом. Они шли как раз среди пятиэтажек.
