(Не)милая Мила (СИ) - Жилло Анна

Может, квест? Сам я особым любителем не был, но несколько раз играл в компании.

Вот в том-то и дело, что в компании. Вписываться в чужую — ну такое себе.

Так, стоп! Антикафе с котиками. Все девчонки любят котиков. Ну… или почти все. У некоторых аллергия. Или они собачницы. Я сам к котикам, правда, был равнодушен, но не суть. А, рискнем! Если что, уйдем. Или не пойдем. На месте решим, что делать.

Зашел на сайт, глянул, как и что.

Котики симпатичные, чай, кофе, печеньки бесплатно, можно кино посмотреть, в настолки поиграть. Только время надо заранее бронировать. В субботу днем все было занято, а вечер свободен. Наверно, днем в выходные туда ходят с детьми.

Уже из дома позвонил Миле, узнал, что она договорилась с няней, и тут же забронировал два часа котиков.

— Намекните хоть, как одеваться, — попросила Мила.

— Ну… — задумался и вспомнил Майкину истерику, когда случайно прожег ей колготки бенгальским огнем. — Во что-нибудь такое, что не жалко порвать.

— Хм… интрига. Ладно, до завтра.

Ну, котики, не подкачайте!

Глава 7

Мила

Валентина куда-то уезжала на выходные, мама еще до конца не поправилась, поэтому пришлось идти на поклон к соседке Полине. Мы с ней дружили, но просить ее о помощи я не очень любила. Нет, та никогда не отказывала, но взамен подкидывала нам свою дочку Машку, ровесницу Инки, настоящую чуму. Я тоже в детстве была шебутной, но до Машки — как до луны пешком. Ее отбитая тезка из мульта могла завистливо плакать под корягой. Самым ужасным было то, что моя спокойная Инка рядом с подружкой тоже становилась совершенно неуправляемой.

Договорились на бартер: я беру к нам Машку до обеда, а Полина забирает Инку вечером. Они пришли часов в десять, девчонки убежали разносить в хлам детскую, а мы с Полиной сели на кухне выпить кофе. Она была такой же мамой-одиночкой, как и я, только ее парень слился, едва узнал о беременности.

«Да и хер с ним! — сказала она тогда. — Обойдемся без вшивых».

И вполне так обходилась. Полина была на четыре года младше меня, но иногда казалось, что она старше. Резкая, жесткая и внешне такая же: худая, коротко стриженная, с грубоватым лицом и хрипловатым низким голосом. И работала инструктором по вождению в автошколе. Но мне с ней было легко: не приходилось притворяться благовоспитанной и вообще приличной.

— Ты чего такая смурная? — спросила Полина, насыпав в чашку пять ложек сахара.

Моя вчерашняя злость уже немного улеглась, было просто как-то… гнилостно.

— Кот, сука, — лаконично пожаловалась я, вытряхивая в мусорник контейнер с использованными кофейными капсулами.

— Сука Кот, — понимающе кивнула Полина. — И чего на этот раз?

Сука Кот вызвал меня сообщением в конференц-зал и выдвинул предложение. Даже не ультиматум, поскольку без альтернатив. Просто информация, которую я должна была принять. Хотя нет, кое-какой выбор он мне все же предоставил.

— Вместо ежемесячных выплат, — сказал Кот, — я открываю счет на твое имя и кладу туда единовременно достаточно большую сумму. Или долгосрочный депозит на Инку. Или покупаю тебе машину. Или однушку Инке. Все, на этом наши контакты заканчиваются. И с тобой, и с ней.

— Ну ты и сволочь, Езерский! — проморгавшись, ответила я.

— Сволочью я был бы, если бы четыре года назад сказал, что это не мой ребенок и вообще я не при делах. Извини, Люда, меня тоже поставили раком. Или — или. Не знаю, на что ты рассчитывала, когда настучала Надьке…

— Еще раз, — прошипела я сквозь багровые всполохи перед глазами, — я не стучала твоей Надьке. Ищи крысу в другом месте. И если ты сейчас думал, что я скажу: «Ничего мне от тебя не надо, козел», то ошибся. Мне — точно больше ничего не надо. А вот твоей дочери — очень даже многое. Поэтому решай сам, что будешь делать, но после этого забудь о нашем существовании.

В туалете, к счастью, никого не было, и я смогла всласть поплакать. Понимая при этом, что сама-дура-виновата. И что Кот действительно мог просто притвориться шлангом: я не я и лошадь не моя. Но это, пожалуй, было бы честнее — по крайней мере, по отношению ко мне. А ведь уверял, что любит, просил подождать, врал, что с женой давно ничего. В общем, стандарт, как в футболе. А я велась. Потому что люди вообще склонны верить в то, во что хотят верить.

Теперь же мне хотелось только одного: закончить поскорее формальности с этим его прощальным подарком — точнее, откупными от собственного ребенка! — и забыть все как страшный сон. Ну да, быстро не получится, Инка живое напоминание, да и работаем в одном здании, но все равно — это конец, бесповоротно.

В разгар этих моих мыслей и появился Рокотов. Не очень вовремя, ну да ладно. Во всяком случае, мой зареванный вид его не испугал. Получил вожделенную визу — и пригласил на свидание. Так и сказал: «на свидание».

Как трогательно!

Но во мне еще очень сильно бурлило и пенилось, поэтому прямо в лоб поинтересовалась его семейным положением. Хотя собиралась выяснить это более изящно. И если бы он вдруг начал что-то мычать…

Похлопав глазами, обалдевший Рокотов доложил, что в разводе. И наличие у меня ребенка его, кажется, тоже не испугало. Впрочем, свидание я все равно отложила до субботы. Не хотелось все испортить, что-то из себя вымучивая.

— Знаешь, — выпятила губу Полина, выслушав, — он, конечно, мразота, твой сука Кот, но с паршивой овцы хоть шерсти клок. Да и клок вполне жирный. Так что забей, подруга. Сходи на свиданку, развейся. Новый секс лучше старых двух.

— Ну секс точно не сегодня, — вздохнула я.

— Чего так? Дела эти, что ли? Нет? Ну тогда не зарекайся. У меня один раз через час после знакомства случилось. Потом, правда, больше не встречались, но все равно было круто.

— Не, подольше хочу. Плавно входить в процесс.

— Букеты-конфеты? Ну тоже неплохо. Если получится, конечно. От некоторых ни букетов, ни конфетов не дождешься. Ладно, все, Мил, поскакала. Часа в два заберу Маху.

Она ушла, а я занялась уборкой, прислушиваясь к визгу и грохоту из детской. Первое время на каждый такой вопль бежала бегом. Теперь уже знала: это нормально, бежать надо, если вдруг стало тихо.

Покормив девчонок обедом, — тоже приключение! — я дождалась Полину, сдала ей Машку и утрамбовала Инку спать. Можно было наконец подумать о предстоящем вечере.

«Что-нибудь такое, что не жалко порвать», — сказал Рокотов о форме одежды.

Боулинг? Скалодром? Пейнтбол? Хотя нет, на скалодром надо в спортивном, так и сказал бы. А пейнтбол на улице.

В итоге достала старые джинсы, свитер и куртку, в которой ездила на дачу. Еще вполне приличная, из дома выйти не стыдно, но если порвать — черт с ней, потому что уже надоела.

Ну что, Людмила Пална, вперед? И что бы нас там ни ждало…

«Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног!»

Алексей

Я ждал у выхода с Гостинки, но снова умудрился проворонить. Она опять оказалась другой — какая-то совсем девчонская. Куда там тридцать, хорошо если двадцать пять. Узкие синие джинсы, высокие ботинки на шнуровке, короткая красная куртка, скандинавская шапка с косичками.

— Добрый вечер!

Мила притормозила на осторожном расстоянии и стояла, засунув руки в карманы. И смотрела с любопытством.

— Добрый! — кивнул я. — Идем?

Была мысль поцеловать в щечку, но решил не форсировать.

— Далеко?

— Не очень. На Фонтанку.

Мы перешли под Садовой и, чтобы срезать угол, направились к Катькиному садику, унылому и грязному.

— Людмила, а у вас случайно на котов аллергии нет? — спросил я осторожно.

Она словно споткнулась и замерла. И лицо как будто мгновенно замерзло.

— На котов? — переспросила каким-то замогильным голосом. — В смысле?

— Ну… на котов, — повторил я растерянно, не понимая, в чем дело. Что я такого сказал-то? — На шерсть.