Педро Касальс - Посредник
Они сели в автомобиль Салы и стремительно поехали в сторону Вика. В пути Лафонн проявил горячий интерес к мельчайшим подробностям загадочной пропажи.
— Как же это у вас ухитрились выкрасть оливкового масла на целый миллиард песет? — спросил он надменным голосом.
— Представления не имею, — вздохнул Сала, совсем пав духом.
— И что вы собираетесь делать, Сала?
— Для начала поговорить с вами, мсье Лафонн, — ответил посредник, уязвленный тоном собеседника и подчеркивая слово «мсье».
— Ну так что же. Поговорим!
— Послушайте, Лафонн, я хочу напомнить, что продал вам десять процентов своего дела, чтобы, если доведется попасть в трудное положение, получить от вас компетентную помощь.
— Вы хотите сказать, что перелагаете на меня ответственность за случившееся, не так ли? — процедил бельгиец, выставив вперед ладони, словно ограждая себя от Салы.
— Ладно, ладно... Давайте сохранять спокойствие. Не будем раздражаться... Иначе, если мы потеряем контроль над нервами, то ничего не уладим, — воскликнул С ала.
Стараясь не застрять в Барселоне в автомобильных пробках. Сала поехал вокруг города по кольцевой автостраде. Беседа не прерывалась ни на минуту.
— К тому же эта партия масла не зарегистрирована. Поэтому я не могу обратиться в полицию, — жаловался Сала.
— Ну что за бездарная манера утаивать доходы от налогового управления! Вы отдаете теперь себе отчет в том, что это глупо, Сала? Я же вам не раз говорил: так дела нельзя вести, — рычал Лафонн угрожающе.
— Видите ли, Лафонн... Мне только так и удалось разбогатеть... а вы со своими принципами навсегда останетесь всего-навсего чиновником, зависящим от прихоти хозяев.
— Да вам только показалось, что вы разбогатели: теперь вы снова стали тем, кем были, — и все из-за ваших махинаций! — ударил бельгиец по самому чувствительному месту в самолюбии своего партнера.
— Нет! Ни в коем случае! — разъяренный Сала резко затормозил, огромная машина остановилась как вкопанная возле старой гостиницы «Куатро Каминос».
— Что вы делаете, Сала?
— Давайте поговорим спокойно... Не могу я спорить с вами в таком тоне и одновременно вести машину. Мы оба вышли из себя и это ни к чему хорошему не приведет. А мы ведь оба многим рискуем. Вы тоже можете потерять свой пост. Почему бы нам не перестать осыпать друг друга оскорблениями, не сосредоточиться над тем, как бы вместе выйти из создавшегося положения?
— Согласен, Сала.
Сидя за рюмкой анисовой водки, Сала старался успокоиться. Лафонн также пытался снять напряженность, говорил медленно, растягивая слова.
— Первое, что нам надо сделать, — подключить к делу адвоката, которому можем довериться. Мы не имеем права совершить хотя бы один неверный шаг. Прежде чем принять какое-либо решение, следует тщательно его взвесить, ни в коем случае не нарушать больше — повторяю, ни в коем случае! — испанские законы. Кроме того, этот адвокат должен знать, как ведут дела крупные международные фирмы. Иными словами, он должен быть в курсе того, как действуют современные транснациональные корпорации.
— Не знаю я юриста, обладающего такого рода опытом, — ответил Сала тихо.
Теперь он говорил иначе, в необычной для него манере, тщательно подбирал правильные слова и довольно грамотно строил фразы. И все же ощущалось, что посредник использует выражения, почерпнутые из телевизионных информационных программ, из речей министров или заимствует обороты из того чиновничьего жаргона, которому обучают на специальных курсах для администраторов и коммерсантов высокого полета.
— Хорошо, Сала, а я знаю такого, причем весьма опытного. Он испанец, но набрался опыта, работая в Соединенных Штатах и в Англии. Зовут его Лисинио Салинас.
— Его телефон у вас есть?
— Сейчас посмотрим... — Лафонн вынул телефонную книжку, на обложке которой были выведены его позолоченные инициалы, и на одной из страничек, сделанных, казалось, из тонкого пергамента, нашел мадридский телефон Салинаса.
Войдя в свой кабинет, Сала тут же позвонил по телефону. Мариса, секретарь адвоката, ответила:
— Сеньора Салинаса нет в офисе.
— Послушайте, сеньорита, мне самым безотлагательным образом нужно поговорить с ним, — настойчиво, но стараясь быть любезным, сказал Сала.
— Дело в том, что его вообще нет в Мадриде.
— Вы должны разыскать его сегодня же. Речь идет о чрезвычайно важном деле.
— Не знаю, как быть. Он за пределами Испании,— сказала оправдываясь Мариса.
— Где именно? — резче спросил коммерсант.
— Во Франции.
— В каком именно месте? — Сала начинал уже раздражаться.
— В Альпах, у него отпуск и он поехал кататься на лыжах.
— А вы не могли бы послать ему телеграмму? Очень прошу вас это сделать, — снова весьма вежливо сказал Сала, хотя считал катание на горных лыжах занятием по меньшей мере фривольным.
— Диктуйте текст, записываю, — Мариса, прижимая плечом трубку телефона к уху, взялась за карандаш и пододвинула к себе блокнот.
— Диктую: «Сеньор Салинас точка Произошло чрезвычайное происшествие точка Пожалуйста запятая незамедлительно вернитесь в Испанию точка Перед выездом позвоните точка Спасибо точка Лафонн СОПИК точка.»
— Все? — спросила Мариса.
— Все. Большое спасибо. До свидания.
Сала положил трубку. После этого Лафонн связался со своей фирмой в Брюсселе и дал соответствующие указания на тот случай, если Салинас позвонит туда.
Изола-2000
Ана проснулась первой — было уже половина одиннадцатого. Салинас продолжал спать. Девушка вошла в ванну и на полную мощность включила кран с горячей водой, от которой тут же пошел пар.
Звук льющейся воды разбудил адвоката.
Лишь в двенадцать часов принялись они утюжить склоны. Ана каталась довольно прилично, но техники ей явно недоставало. И все же она норовила обогнать Салинаса, что ей, как правило, удавалось.
Так они почти до четырех катались на разных склонах. На маятниковом подъемнике «Ла Ломбард» они добрались почти до границы с Италией, затем на кресельном — до вершины горы Мене, откуда долго любовались мощным скалистым пиком Орон, возвышавшимся вдали за глубокими впадинами огромных ущелий.
В пять часов, совсем выбившись из сил, они вошли в номер. На столе в гостиной лежала телеграмма.
Прочитав ее, Салинас не удержался от проклятья. По тону послания адвокат понял, что речь идет о серьезном деле, — в оценке подобных случаев он ошибался редко.
Дар предвидения вовсе не был у Салинаса природным, он сформировался постепенно, в силу превратностей его жизненной биографии. После окончания Барселонского университета Салинас отправился в Лондон. Там он брался за любую работу, что помогло ему узнать английский образ жизни как бы изнутри. Одновременно молодой адвокат продолжал учиться в «Лондон скул оф экономике», вгрызаясь в основы западной финансовой системы. Стоя за крохотной стойкой бара и подавая посетителям бифштексы, непонятный вкус которых отбивал щедро налитый кетчуп, он сумел приглядеться к нравам разношерстной публики, в большинстве своем молодежи. Но главным образом адвокат продолжал углублять свои познания в так называемых консолидированных балансах: этим мудреным термином обозначались особые нормы бизнеса, знание которых помогает разобраться в сложном внутреннем устройстве крупных фирм и в их тонких махинациях, направленных на получение прибыли. Пребывание адвоката на британских островах способствовало исчезновению у него наивных представлений. Там же, кстати, он привык к тому, что его стали звать уменьшительным именем Лик.
Еще в Барселонском университете Салинаса очень интересовало все, связанное с США, а пребывание среди подданных английского королевства лишь усилило его стремление из первых рук узнать действительность, примеры которой постоянно мелькали в курсах лекций. Поэтому при первой же возможности адвокат поступил в Гарвардский университет, слава которого перекрывала тогда славу остальных американских учебных заведений. Свое материальное положение Лисинио и на этот раз обеспечил, торгуя бифштексами в одном из придорожных ресторанов системы «драйвин», где клиенты покупали еду, не выходя из автомобилей. Это, правда, несколько сужало возможности общения, но стало первым важным уроком того, как следует экономить время и движения. Подъехав к ресторану, сидевший за рулем автомобилист мог сделать заказ через микрофон, специально установленный у входа. Затем, по сигналу светофора, он подъезжал к будке, где сидел Лик Салинас, и тот протягивал в окошко автомобиля пластиковые цветные пакеты с бифштексами и всем прочим. Постепенно Салинас начал забывать о столь любимых им уголках барселонских Рамблас, перед ним открывались блестящие перспективы, путь к тем высотам, которые рассчитанная на потребителя реклама называет «жизненным успехом».
