Мамедназар Хидыров - Дорога издалека (книга первая)
Следующая ступень плана — занятие станции Самсоново. Поезда со стороны Карши все еще не ходили — путь восстанавливался. Самсоново — поселок среди степи, изрезанной глубокими оврагами. Местность для обороны чрезвычайно удобная, наступать же по ней почти невозможно.
Бандиты успели занять позиции по гребням оврагов, замаскировались в кустах, в зарослях колючки. Отстреливались отчаянно, грохот стоял над степью. Однако чувствовалось: враг лишился руководителя, поэтому не маневрировал, а лишь пассивно оборонялся. Целый день длилась ожесточенная перестрелка.
К вечеру на позицию прибыли командир и комиссар полка. Нам было приказано не прекращать огня всю ночь, бойцам давать отдых в тылу посменно. Штурм Керкичи, выход к реке необходимо было во что бы то ни стало осуществить на следующий день. Но — Самсоново на пути…
Поздним вечером в Кырк-Ойли состоялось совещание командно-политического состава. Еще до его начала я обсудил с Иванихиным план, который начал складываться у меня в голове: за ночь провести глубокий обход зарослями саксаула в Семирсувлаке и выйти во фланг противнику. Места были мне знакомы: мы с Александром Осиповичем неоднократно там бродили в дни строительства железной дороги. Договорились, что предложение насчет обхода внесет на совещании Серафим. Так и сделали.
Мое предложение было принято. Сразу после совещания комполка устно приказал мне с частью отряда, пешим порядком, начать обходной маневр. С другой частью отряда остался Иванихин.
… Еще до рассвета, чтобы не дать врагу опомниться, по сигналу ракеты начали штурм: главные силы — по фронту, мы — с фланга. Бандиты почувствовали, что очутились под перекрестным огнем, и пустились наутек в сторону Самсоново и дальше, к Керкичи, прямо к берегам Амударьи. Туда тем временем подошли наши пароходы. По станции и поселку с них ударили из орудий; бегущих по гребню высокого берега расстреливали пулеметными очередями. А едва заалел рассвет, пехотинцы прорвались на станционные пути, к домикам поселка.
Головорезы разбегались с воплями, кидая на бегу оружие. Было видно: никто ими не командует, каждый защищает свою шкуру, как умеет…
Получив донесение о взятии Самсоново, командир полка с адъютантами и вестовыми сам прискакал на станцию. Сразу оцепив обстановку, дал приказ: развивать успех, с хода взять Керкичи.
В этот день все было кончено на правом берегу. Пленных считали десятками, винтовок и карабинов различнейших систем, брошенных врагом, наши бойцы насобирали не одну сотню. В пустых поселках при станции Самсоново и разъезде Керкичи кое-где полыхали пожары. Красноармейцы не давали им распространиться. Пути были совершенно разрушены — рельсы вместе со шпалами бандиты вырывали из полотна, привязывая веревки, в которые впрягали верблюдов и волов.
Картина страшного разорения. Но вражья нога больше никогда не ступит в эти места!
К концу дня нашим речникам удалось восстановить два-три катера из тех, что полузатопленными стояли у пристани Керкичи. А пароходы уже причалили на другом берегу, возле Керки. Там, вокруг города, тоже кипел бой, белобухарцы держали в осаде гарнизон и жителей чуть ли не целых два месяца. Люди голодали, даже за водой к реке ходить опасались — низкий берег без растительности хорошо простреливался со всех сторон.
Первые же подразделения наших войск, доставленные с правого берега пароходом, отогнали врага от пристани. Теперь можно было действовать согласованно с командованием гарнизона осажденного города. Совместное наступление утром следующего дня начали в южном направлении — туда, в Халач, незадолго до этого удалось пройти нашему пароходу с ротой красноармейцев, которые заняли Чох-Петте. Северная группировка противника, возглавляемая Хаджи-ишаном, оставалась, таким образом, притянутой к Керки и отрезанной от афганской границы, откуда шло снабжение оружием.
Наш отряд, вместе с чарджуйскими добровольцами, по приказу командования был оставлен на правом берегу с задачей не допускать новой концентрации вражеских сил, охранять станции, куда вскоре должны были приехать восстановительные команды. Я так и пне наведался в Керки — город, ради освобождения которого мы потратили столько усилий, заплатили столькими жизнями. Жители встречали бойцов с исключительной теплотой.
База нашего отряда была устроена в Самсоново. Мы тщательно обследовали местность, от берега Аму и далеко в глубь песков днем и ночью высылали конные разъезды. Кое-где происходили короткие стычки с теми из разбежавшихся бандитов, что сохранили оружие и волю к продолжению борьбы.
До начала решающей операции по разгрому остатков врага к северу от Керки я решил наведаться в Бешир. Да и Серафим уговаривал: съезди, мол, вот-вот наступят мирные времена, подготовь, наконец, свою свадьбу.
… Едва мы с Ишбаем спешились у калитки, навстречу вышла мать.
— Ох, Нобат! Мы так волновались… Жив, слава творцу?.. — она руками обхватила меня, прижалась к груди.
— Жив. Здравствуй, мама! Как у вас тут дела?
Ее душили слезы радости, не давали слова сказать. Наконец она немного успокоилась.
— У нас все хорошо. Ждем тебя. Нобат, знаешь, а я уже трех баранов купила на деньги, что ты в прошлый раз мне оставил, — рассказывала мать, пока мы шли от калитки к дому. — Рису не достать, обещали привезти из Бурдалыка. Теперь спокойно, про бандитов в наших местах не слыхать…
Баранов купила, рис достает! Значит, всерьез идет подготовка к тою.
С Донди удалось поговорить уже после обеда, ближе к вечеру. Она только что подоила корову. К нам зашла на минуту, когда услышал о моем приезде, и сразу же ушла. Я почувствовал: девушка ведет себя, как подобает невесте… Но вот выпал случай побеседовать наедине:
— Донди, ты как будто избегаешь нашего дома. Столько ж виделись…
— Нобат, ну что ты говоришь! — она зарумянилась, опустила глаза. — Неужели не понимаешь? Твоя мама только и говорит о тое, и у нас готовятся. Разве ты забыл паши обычаи? А если б моя воля… Сам ведь не взял меня с собой, помнишь?
— Да, ты права. Значит — той? — я осторожно прикоснулся к ее ладони, она была горячая. — Ты веришь, что я… люблю тебя, как прежде… нет, сильнее?
Донди еще ниже склонила голову. Щеки у нее пунцовели. Правая рука девушки по-прежнему была в лубках. Нужно будет попросить нашего доктора приехать.
— Донди, скажи, а рука у тебя не болит?
— Теперь болит меньше. Но, знаешь, я и левой все научилась делать. Конечно, той нельзя устраивать, пока совсем не поправлюсь, — она подавила вздох.
— Погоди… Наш доктор приедет, он посмотрит. Да, той… Со дня на день можно ожидать победы там, у Керки. Но раньше я не имею права отлучиться, это ты должна понять. И объяснить нашим.
— Я понимаю, Нобат. И буду ждать тебя, сколько нужно.
Мы простились. К вечеру, поговорив еще с матерью, убедив ее в необходимости повременить со свадебным пиром, я с Ишбаем отправился в обратный путь.
…Оказалось, что к Самсоново со стороны Карши уже приблизился первый поезд с восстановителями. В то же время поступил приказ из Керки: занять позиции вдоль берега, в местах, где могут пристать каюки. Начинается наступление на врага к северу от Керки, мы должны не допустить высадки его отрядов на правом берегу.
События на левом берегу развивались стремительно. Удар по противнику был нанесен одновременно с трех сторон по суше и со стороны реки — артобстрелом с пароходов. В двух пунктах высадились наши десанты. Почти никому из окруженных бандитов не удалось уйти. Угроза Керки с севера была ликвидирована. Наши бойцы выловили на правом берегу до сорока беглецов. Однако самого Хаджи-ишана среди убитых и пленных не оказалось — он успел уйти в Чох-Петте.
Три дня спустя после сражения к северу от Керки было объявлено, что наши силы перебрасываются к югу, под Астана, где завершалось окружение большого скопища врага. В то же время на правом берегу в крупных аулах учреждались постоянные гарнизоны частей Красной Армии и бухарских революционных войск.
Нашему отряду в качестве пункта дислокации был назначен Ходжамбас. Из Чарджуя в войска выехал представитель командования Туркфронта и ревкома Бухарской республики, чтобы вручить награды отличившимся бойцам и командирам после окончания всех боевых операций в районе Керки.
Три дня продолжались бои на юге, у Чох-Петте — Астана. Враг был отрезан и от реки, и от границы. Бои завершились его полным разгромом. Лишь единицы смогли прорваться сквозь кольцо наших войск, скрыться в песках и в тугаях, а потом пробраться в Афганистан. Удалось бежать и Хаджи-ишану с его британским советником.
Сотни винтовок английского производства достались нам после боев под Керки. Напрасно империалисты слали оружие, своим наймитам — оно не спасло их от разгрома и бесславной гибели.
