Генри Хаггард - Она и Аллан
«Какая жалость, что приходится ждать так долго, — снова сказал первый, — потому что мы не сможем спать спокойно, пока на его голове эти рыжие волосы».
«Сначала победа, потом праздник, — ответил второй человек, — хотя он не настолько хорош для еды, как та толстая женщина, которая была вместе с новой Королевой».
Затем, баас, они причмокнули губами, и один из них вернулся в дом. Но второй не торопился возвращаться. Он сел на землю и уставился на капитана. Он даже ударил его по лицу, чтобы тот замолчал.
Я подскочил к предсказателю, пока он сидел, разглядывая Рыжебородого, и вонзил свой нож ему в спину, думая, что сразу же убил его. Но нет, он повернул лицо и начал кричать, как раненая гиена, пока я не прикончил его окончательно. Затем я услышал крик и, чтобы спасти свою жизнь, был вынужден бежать в туман, не освободив капитана и не увидев Леди Печальные Глаза. Я бежал очень быстро, господин, сделав большой круг, и наконец вернулся сюда. Вот и все, господин.
— И достаточно тихо, — ответил я. — Хотя, даже если они тебя не видели, смерть шамана может напугать их. Бедная Дженни! Что ж, я надеюсь попасть туда вовремя, чтобы спасти белых людей.
Затем я позвал Умслопогааса и вождей амахаггеров и вкратце рассказал им о происшедшем, а также то, что Ханс обнаружил вражескую армию или ее часть.
Мы решили атаковать немедленно. В самом деле я настоял на этом, потому что решил срочно освободить капитана Робертсона, этого несчастного, который, по словам Ханса, очевидно сходил с ума. Я выстрелил два раза, как было условлено, и услышал звук отдаленных выстрелов на противоположной стороне. Несколько минут спустя мы пошли вперед, Умслопогаас и я в авангарде, вожди амахаггеров шли за нами вместе со всеми воинами.
Теперь читатель может подумать, что все идет правильно. Что этот хитроумный старина Аллан Квотермейн собирается удивить и уничтожить воинов Резу, которые были обмануты трюком, который он показал Гороко. Что после всего этого он освободит капитана Робертсона, который, без сомнения, придет в себя, также освободит и Инес. И все то, что случилось, будет лишь приключенческой историей, а не изложением фактов. Однако вам, мой друг, предстоит увидеть, что все пошло не так, как предполагалось.
Начнем с того, что амахаггеры рассказали мне, что воины Резу никогда не сражаются в темноте или до того, как взойдет солнце. Наоборот они могут поступить так, если только будут введены в заблуждение. И когда мы будем думать, что подкрадываемся к ним, они будут подкрадываться к нам. Маневр Гороко, в конечном счете, не обманул их, поскольку от своих шпионов они знали истинное положение.
К сожалению, эти шпионы были в наших собственных рядах, короче говоря, это были предатели, которые состояли на службе у Резу и принадлежали к его необычной вере, некоторые из них время от времени ускользали из лагеря, чтобы сообщить врагу о наших планах и продвижении, насколько они были осведомлены о нем.
Более того, те, на кого наткнулся Ханс, были всего лишь охраной, расставленной вокруг места жертвоприношения и жилища, где находилась Инес. Настоящей армии он не видел. Она была разделена на две части и спрятана с правой и левой сторон хребта. Мы заметили их только тогда, когда они соединились в одну, а до этого просто шли как раз посередине между двумя армиями.
Теперь предполагаемый читатель может воскликнуть: «Почему этот самовлюбленный Аллан не подумал обо всем этом раньше? Почему не вспомнил, что командует ордой дикарей, которых он не знал в действительности, если среди них были предатели, особенно той же веры, что и Резу? Почему он не принял мер предосторожности?»
О мой дорогой читатель, я могу лишь сказать, что мне бы хотелось, чтобы вы оказались на моем месте, посмотреть, что бы вы предприняли в подобных обстоятельствах. Вы предполагаете, что я не подумал о таких вещах? Конечно, думал. Но слышали ли вы когда-нибудь о том, что можно сделать шелковые сумочки из ушей свиньи или превратить злобных варваров в тех, кому можно доверять, в достойных воинов, готовых сражаться с войском, в три раза превышающим их отряд и победить?
Кроме того, мне пришлось пережить много такого, чего вы, мистер Благоразумие, не могли бы сделать, хотя и не без помощи других. Очень просто сидеть в своем кресле и совать свой нос, как джентльмен, который все критикует. Согласитесь, это значительно легче, чем действовать. Вы можете сделать вывод, что я стыжусь того, что произошло потом.
Поскольку мы спустились с холма лунной ночью и наша команда выглядела достаточно странно, я чувствовал себя очень неловко. Начнем с того, что мне очень не понравилось замечание того шамана, которого запомнил Ханс, о том, что праздник будет после победы, особенно поскольку он сказал это как раз перед тем, как Робертсон должен был быть принесен в жертву с восходом солнца. Я предположил, что «победа» планировалась до этого события.
Пока я размышлял над этим, я оглядывался вокруг в поисках Ханса, чтобы проверить на нем данные слова, и обнаружил, что он снова исчез в неизвестном направлении. Несколько минут спустя он появился, медленно подходя к нам. Я заметил его из укрытия позади деревьев и скал.
— Баас, — выдохнул он, поскольку запыхался, — будь осторожен, люди Резу впереди нас, на другой стороне. Я побежал вперед и наткнулся на них. Они кинули в меня копья. Посмотри! — И он показал мне порез на руке, из которого текла кровь.
Внезапно я понял, что мы в засаде, и стал срочно решать, что делать дальше. Когда это случилось, мы как раз шли по ровной местности, семь или восемь акров в ширину. Заросли там были редкими, хотя благодаря хорошей почве, деревья были высокие.
У края этой равнины мы и устроили засаду. Я остановил свой отряд и отправил назад гонцов, к оставшимся воинам, чтобы они тоже остановились, потому что хотел дать им отдохнуть, прежде чем мы двинемся снова и вступим в битву.
Затем я поведал Умслопогаасу то, что рассказал мне Ханс, и попросил его отправить на разведку зулусского солдата, которому он доверяет, чтобы тот смог проверить сообщенные сведения. Он сделал это очень быстро. Еще я спросил его, что следует предпринять, если это действительно правда.
— Окружить амахаггеров в кольцо или квадрат и атаковать, — ответил тот.
Я кивнул в знак согласия, но ответил:
— Если бы это были зулусы, план был бы хорош. Но как мы узнаем, что эти люди остановились?
— Мы не знаем ничего, Макумазан, и можем только попытаться. Если они побегут, мы будем на холме.
Затем я созвал вождей и сказал им, что ждет нас впереди. Это, кажется, очень их встревожило. Двое или трое из них хотели отступить прямо сейчас, но я сказал, что пристрелю первого, кто сделает это. В конечном счете, они приняли мои планы и сказали, что выставят лучших воинов на вершину холма, в то время как остальные будут предотвращать любую попытку взобраться на гору.
После этого мы выстроили самый лучший квадрат, какой только могли, создав в нем четыре линии. Пока мы делали это, мы уже слышали выстрелы внизу, потом вернулись зулусы и доложили, что все обстоит именно так, как рассказал Ханс, и что армия Резу двигается вокруг нас.
Пока атака не началась, поскольку армия резуитов рассредоточивалась по разным сторонам дороги, одновременно окружая нас, чтобы подготовить поле для битвы. Для нас это была удача, поскольку они прекратили попытки взломать линию наших амахаггеров, чье расположение было теперь блокировано.
Когда мы сделали все, что могли, мы стали ждать. Та ночь, я помню очень хорошо, была странно тихой, лишь с обеих сторон нашего плато раздавался какой-то хруст, который в действительности был вызван шагами людей Резу.
В конце концов все стихло и молчание стало полным, так что я мог слышать клацанье зубов некоторых из амахаггеров, настолько им было страшно. Этот звук придал мне некоторую уверенность и заставил Умслопогааса заметить, что сердца этих огромных людей никогда не вырастают, они остаются «младенческими». Я сказал вождям, чтобы они предупредили своих воинов о том, что те, кто останется, смогут выжить, а те, кто уйдет, определенно, умрут. Поэтому, если они хотят снова увидеть свои дома, им лучше остаться и сражаться, как настоящие мужчины. Многие из них могут быть убиты, а остальные — съедены людоедами Резу. Я заметил, что мое сообщение произвело укрепляющий эффект на наших воинов.
Внезапно вокруг нас, сверху, снизу, с каждой стороны раздался ужасный рев, который, казалось, многократно повторял слово «Резу», и через несколько минут со всех сторон на нас двинулись десять тысяч человек.
