Джон О'Хара - Время, чтобы вспомнить все
— Ладно, ладно. Хочешь чашку кофе с сахарином?
— Хочу Только сначала я поднимусь наверх и переоденусь. Знаешь, почему заведующим школами платят больше? Потому что они должны все время ходить в костюмах, а учителя могут ходить в обычных брюках и пиджаках.
— И смени галстук, — сказала Эми.
— Я спущусь через минуту, — сказал Карл.
— Черные галстуки напоминают о похоронах.
Эми Джонсон поставила на плиту чайник, отнесла на место пальто и шляпу и достала чашки, блюдца, ложки, молоко и сахарин. Карл появился в кухне, как раз когда закипела вода в чайнике. В руках он держал пиджак и жилет, которые повесил на спинку кухонного стула.
— Если бы ты не был Фи-бета-каппа[10], ты бы носил жилеты?
— Как было б здорово, если б ты мне платила по доллару каждый раз, когда задаешь этот вопрос.
— Но каждый раз ты даешь мне разные ответы, — сказала Эми.
— Что ж, дай-ка мне подумать, что тебе ответить на этот раз, — сказал он. — Если бы у меня не было ключа Фи-бета, я бы не носил жилета.
— Такой ответ я уже слышала.
— Так я и думал, — вздохнул Карл. — Итак, стал ли бы я носить жилет, если бы я не был Фи-бета? Если ты не носишь жилет, то не носишь и ключ. Станет ли человек носить жилет, если у него нет ключа Фи-бета? Но можно подойти к этому и по-другому. У человека есть ключ, но он не носит жилеты. Если у него нет ключа, станет он носить жилеты или нет?
— Лучше пей кофе, — сказала Эми. — Ты пойдешь в офис прямо сейчас?
— Как только выпью кофе и выкурю сигарету.
— Почему бы тебе не побыть дома подольше? Скоро придут дети. Ты сегодня, наверное, будешь работать допоздна, а то у тебя была бы возможность их повидать.
— Может, и останусь.
— Почему бы и нет. Ты уже и так отработал целый день. Правда, никто не засчитает за рабочий день посещение таких важных похорон. Многие люди скажут: этому школьному учителю здорово повезло, что он оказался рядом с такими влиятельными людьми.
— И они в некотором роде будут правы.
— А я отказываюсь называть это везением. Мы с тобой работали не покладая рук.
— Так же как и многие другие наши знакомые. Поэтому, можно сказать, мне повезло в том, что я достиг столь высокого положения, но не повезло в том, что я не научился использовать других людей. Возьмем, к примеру, Брайса Конли. Ты только представь себе, чего бы мог сегодня добиться Брайс Конли, попав в компанию всех этих шишек.
— Но ты не забывай, какую роль в этом сыграла бы Дот Конли. Они бы уже все сейчас сидели у нее дома.
— А ты можешь себе представить, что мы с тобой развлекаем эту компанию? Губернатора, партнера фирмы «Дж. П. Морган», и ему подобных.
— Нет, но я могу представить в этой роли Дот и Брайса Конли.
— Да, им бы это пришлось по душе, к тому же он получает двенадцать тысяч, а я только девять. Мы делаем то, что нам нравится, они делают то, что им нравится. Три тысячи долларов в их пользу; и с финансовой точки зрения то, что им нравится делать, на три тысячи лучше того, что нам нравится делать.
— Ты еще обгонишь Брайса и оставишь его далеко позади.
— Возможно, но в такой день, как сегодня, мне бы хотелось, чтобы у меня было больше таких свойств, как у него, и меньше принципов.
— Нет, не думаю, что тебе этого хочется.
— Пожалуй, что нет, — согласился Карл.
Он затянулся сигаретой и внимательно посмотрел на жену.
— Что ж ты такое сделала за эту пачку «Филипп Моррис»?
— Хм. Хочешь узнать? У меня, кстати, две пачки.
— Значит, ты сделала это дважды.
— Нет, только один раз. Одну пачку может достать каждый. Я достала две.
— О, ты специалист.
— Еще какой, — сказала Эми. — Завтра достану три пачки.
— Хорошо, — сказал муж, — но когда он начнет давать тебе целые блоки, я стану жаловаться.
— С какой стати тебе жаловаться? Ты ведь почти все их и выкуриваешь.
— Да, но это дело принципа. Если бы только я мог выйти и заработать свои собственные сигареты.
— Бедненький ты мой. Хочешь еще кофе?
— Наливай.
Она налила кофе, а он наблюдал, как в нем растворяется сахарин.
— Ну, о чем ты сейчас думаешь? — спросила Эми.
— О чем думаю? Ну… в данную минуту о Гиббсвилле. Занятное местечко.
— Чем же оно занятное?
— Разумеется, каждый город по-своему занятен, но жизнь в этом городе будет весьма занятной. Это единственное место, где мы с тобой начинаем в общем-то с нуля. Когда поступали в колледж, многое о нем знали заранее. Мы кое-что знали о Колумбийском университете, мы слышали и кое-что знали о Нью-Йорке. Что же касается других городов, где мы работали, то либо у тебя с ними была какая-то связь, либо у меня, либо у нас обоих.
Эми хмыкнула.
— Я об этом городе узнаю все больше и больше. Этот город какой-то незаконнорожденный. Он считается шахтерским — или по крайней мере так его нам представляли, — но на улицах не видно ни одного шахтера.
— Он столица угольной промышленности, вроде Скрантона.
— Да, но похоже, что многие так называемые высокопоставленные семейства города с углем не имеют ничего общего. Одни из них владеют фермами, другие — лесами. Маленькими фабриками. Сталелитейными заводами. Фабрикой шелка. Фабрикой по пошиву мужских рубашек. Город профессионалов. На днях я видел список жителей этого города, окончивших колледж, и в нем были представлены все до одного основные университеты и колледжи Восточного побережья и Среднего Запада, за исключением одного. Знаешь какого?
— Йеля?
— О нет. Тут ребят из Йеля полным-полно. Но ты почти что угадала. Я не нашел в нем ни одного выпускника Гарварда. На первом месте Государственный университет Пенсильвании, потом Лихай — наверное потому, что у многих здесь инженерное образование. Потом Университет Пенсильвании, потом Йель, а после Йеля, кажется, Лафайет или Муленберг.
— Кто-нибудь из Иллинойса?
— Да, я же тебе сказал: представлен весь Средний Запад.
— Кто из Иллинойса?
— Человек по имени Сэндерс, он работает на электрическую компанию. Выпускник класса 1922 года. Я с ним еще не встречался. Он был в Зета-пси[11].
— А для чего предназначался этот список?
— Они подумывают основать Университетский клуб. Они уже однажды пытались это сделать много лет назад, но ничего не получилось, потому что те, у кого были деньги, чтобы стать членом частного клуба, уже вступили в клуб «Гиббсвилль». Но теперь очередь на вступление в «Гиббсвилль» уходит в заоблачные высоты, а некоторым хочется куда-нибудь пойти, и не только в Элкс[12].
— Наверное, хотят сбежать от своих жен.
— Вполне возможно.
— И ты собираешься вступить в этот Университетский клуб?
— Я еще ничего не решил. С одной стороны, клуб «Гиббсвилль» мне подходит несколько больше, но и в новом клубе есть свои преимущества.
— Как заведующий школами, ты вступишь в клуб «Гиббсвилль», а как славный парень — в новый клуб. Верно?
— Мне сказали, что я могу вступить в клуб «Гиббсвилль» по особому распоряжению.
— А это особое распоряжение освободит тебя от вступительного взноса и уплаты членских взносов?
— Нет, — ответил Карл, — но, возможно, мне не придется ничего платить за членство в новом клубе.
— Тогда вступай в новый клуб.
— Ты это серьезно?
— Я не шучу. Этот клуб тебе по средствам, и лучше быть членом клуба, который тебе по средствам, чем того, который, как известно, мало кому по карману.
— Знаешь, а ты права, — сказал Карл. — Я скажу ребятам из клуба «Гиббсвилль»…
— Что ты вступаешь в новый клуб бесплатно.
— Нет, тогда они подумают, что я им намекаю на бесплатное членство в клубе «Гиббсвилль».
— И что с того?
— Нет, так не годится.
— Если «Гиббсвилль» упростит твое вступление в их клуб, значит, они тебя хотят, а иначе ты не можешь себе позволить в него вступить.
— А может быть, я не могу себе позволить в него не вступить.
— Но ведь когда тебя взяли на твою теперешнюю должность, ты не был членом «Гиббсвилля». Проблемы, проблемы. Но именно эта меня не особенно трогает. Кстати, а сколько стоит «Гиббсвилль»?
— Кажется, двести долларов вступительный взнос и сто долларов — ежегодно.
— Что ж, проблема, считай, решена. Если только ты не хочешь там несколько раз выступить, получить за это плату, а потом уже вступить в клуб.
— Они, наверное, захотят, чтобы я сначала стал членом клуба, а потом уже выступал.
— И бесплатно. Иными словами, они хотят содрать с тебя триста долларов для того, чтобы лишить тебя возможности заработать несколько сотен долларов. Чем больше я думаю об этом, тем меньше мне нравится «Гиббсвилль». А что было у тебя на уме, когда ты заговорил о клубе «Гиббсвилль»?
— Что было? Первоначально?
— Да, до того как ты заговорил об этих клубных делах, которые мне, скажу тебе, ничуть не по душе. Три сотни долларов. Давай составим список того, на что эти три сотни можно употребить, и посмотрим, на каком месте окажется этот клуб. Страховка, дантист, медицинские счета, одежда для подрастающих детей, деньги на отпуск, десять платьев для меня, четыре костюма для тебя, военные облигации, новая стиральная машина — после войны. Чем длиннее список, тем ниже в нем опускается клуб.
