Джон О'Хара - Время, чтобы вспомнить все
Утром она проснулась и увидела, что он, облокотившись на руку, улыбается ей.
— Уже утро, — сказал он. — Доброе утро, любовь моя.
— Доброе утро, Джо, — сказала она. — А который час?
— Без двадцати восемь, — сказал он.
— Нагие как новорожденные. Здорово, правда?
— Правда.
Кейт потянулась за стоявшим на ночном столике будильником и перевернула его.
— Давай выключим время. Не будем его замечать, и все тут.
— Хорошо, — согласился Джо.
— Я хочу тебя, — сказала Кейт.
— И ты меня получишь, — сказал он.
— Но не быстро, милый, а медленно и чувственно. Чувственно и нежно. И сонно. Ты полностью проснулся?
— Да.
— Ну разве это не прекрасно? А я еще не проснулась. Но я знаю, милый, что происходит. А может, я этого никогда не узнаю?
В тот день они отправились на ленч в отель, где вряд ли бы встретили кого-то из тех, кто видел их накануне. Когда им принесли кофе, Джо сказал:
— Я знаю, как только ты уйдешь, мне станет очень грустно. Но я старался весь день об этом не думать.
— И я тоже.
— Кейт! Через несколько минут… ты это понимаешь? Все будет кончено.
— Да, я понимаю. Но мы не должны отступаться от того, что решили.
— Поэтому и будет так грустно. Ведь мне сейчас кажется, будто моя жизнь только начинается.
— Не думай об этом как о начале чего-то или о конце. Думай о прошлой ночи как об отдельной части твоей жизни. Я, например, именно так и буду о ней думать. Как в той песне, которую поет Грейс Мур, «Единственная ночь любви».
— Сегодня я приеду в Гиббсвилль и пойду от станции к своему дому. И мне будет знакомо каждое встретившееся по дороге лицо и каждый дом на пути. Я проходил мимо них тысячи раз. Я знаю, у какого из них дорожка кирпичная, а у какого цементная. Со вчерашнего утра, когда я уехал, ничего не изменится. Изменился лишь я. Почти никто в городе не знает, что я уезжал, и не будет знать, что я вернулся… К чему я вернулся? К пустоте. Ко всему тому, что вдалеке от тебя, Кейт. К пустоте. К смерти. К концу жизни. К смерти. К жизни вдали от тебя.
— Джо, я это знаю. Не надо, пожалуйста.
— Тогда, Кейт, завтра я возвращаюсь сюда.
— Пожалуйста, не делай этого. Все, что мы вчера сказали, правда. Мы ведь все это обдумали.
— Это, Кейт, уже больше не правда.
— Нет, правда. Еще худшая правда. Это правда и еще худшая правда.
— Нет, ты не права.
— Меня здесь не будет. Я уеду.
— Куда?
— Этого я тебе не скажу. Но я уеду. И Энн тоже не скажу. Это единственный выход из положения.
— Кейт, подожди до завтра. Когда я приеду вечером домой, я поговорю с Эдит.
— К тому времени меня уже здесь не будет. Я не шучу. Я буду уже далеко отсюда.
— Кейт, ты действительно уедешь?
— Уеду. Поверь мне, пожалуйста. Пожалуйста, запомни мои слова. Я уеду и не знаю, когда вернусь. Не говори ничего своей жене, не делай ничего, что изменит твою жизнь.
— Моя жизнь уже изменилась.
— Я имею в виду твою жизнь в Гиббсвилле. Твой дом, твою адвокатскую практику. Джо, ты ведь решил то же самое, что и я, мы с тобой пришли к одному и тому же решению, но я проявила слабость, потому что люблю тебя. Но все, что мы сказали, правда. И я беру свои слова обратно. Я не проявила слабость. Я хотела тебя, и я люблю тебя, но все остальное не для нас. Ничего не говори своей жене, потому что, если ты скажешь, это ничего не изменит. Ты этим причинишь зло и нам с тобой, и кто знает скольким еще людям. Пожалуйста, подумай об этом. Ты любишь меня?
— О, Кейт.
— И я люблю тебя. Я люблю тебя так, что мне кажется, будто нас сегодня с тобой убьют. И ты, Джо, меня тоже так люби. Наша любовь… она останется прежней. Но не только она…
— Официант, принесите мне, пожалуйста, счет, — сказал Джо.
— Милый мой, — проговорила Кейт.
— Ты права, — сказал Джо. — Но тебе, Кейт, не нужно уезжать.
— Я уеду.
— Если ты это делаешь, чтобы сбежать от меня, этого делать не нужно. Я даю тебе слово чести: я буду держаться подальше, я не буду вмешиваться в твою жизнь.
— Я хочу уехать.
— Похоже, ты этого действительно хочешь. Тогда тебе лучше уехать.
Джо взглянул на чек и положил на стол пятидесятидолларовую купюру.
— Сдачи не надо.
— Сэр, ваш счет двенадцать сорок. А вы дали пятьдесят долларов. Сдачи не надо?
— Хочу хоть кого-нибудь осчастливить, — сказал Джо.
— Merci, m'sieur. И вам, сэр, я желаю большого счастья, и мадемуазель тоже. Спасибо.
Официант отошел от их столика.
— Официант теперь думает, что средних лет господин уговорил молодую красивую женщину… мы знаем, что он думает, — сказал Джо.
— А несчастная молодая женщина думает, что средних лет господин будет с ней до последнего дня ее жизни. В ее сердце.
— Несчастный средних лет господин любит тебя, Кейт, и благодарен за то, что ты есть. У меня теперь появилась душа, а раньше я сильно в ней сомневался. И я ни за что не хочу ее потерять. А сейчас поезжай домой и начинай укладывать чемоданы. Я знаю, что, когда вернешься домой, ты расплачешься, но, Господи, этого ведь у нас никто не отнимет?
Она вдруг наклонилась к нему, поцеловала и быстро зашагала прочь — таким стремительным шагом, что, даже если бы он стремглав пустился вслед за ней, не смог бы догнать.
Был поздний вечер, и на Северной Фредерик, в доме номер 10, Эдит, сидя в кабинете Джо, внимательно смотрела на мужа, выслушивая его рассказ о поездке в Нью-Йорк.
— Тебе удалось заехать в «Лорд и Тейлор»? — спросила Эдит.
— Нет, прости, не удалось.
— Почему?
— Прости меня, но как-то не сложилось. Я попал в центр только сегодня после полудня.
— В центр? — переспросила Эдит.
— Да, на Уолл-стрит. А ты о чем подумала?
— Я не знала, что ты подразумеваешь под словом «центр» — улицы, начиная с шестидесятых или семидесятых, или какие-то еще.
— В Нью-Йорке под центром подразумевается финансовый район. Уолл-стрит. Брод-стрит. Сидэр. И им подобные.
— Ну, поскольку я терпеть не могу Нью-Йорк, я в нем не очень разбираюсь. А как ты приехал домой? Через Филадельфию?
— Нет, через Рединг. Я был в центре, и мне удобнее было подъехать в Джерси-Сити.
— Виделся с Дейвом?
— Совсем недолго. И с Аликом тоже. Я сделал все, что намечал, но за «Лорд и Тейлор» прошу прощения.
— А где ты ночевал?
— В «Йельском клубе». Не пропадать же моим взносам.
— Нет, Джо. Ты зарегистрировался в «Йельском клубе», но ты там не ночевал.
— Неужели? А мне казалось, что ночевал.
— Нет, ты там не ночевал.
— Ну, раз ты так уверена, значит, я по ошибке остановился в «Гарвардском клубе», — сказал Джо.
— Если бы ты мне сказал, что был с Аликом Уиксом, я бы тебе поверила. Это в его манере. Так ты был у него?
— Я виделся с Аликом сегодня днем.
— Ты был с ним вчера вечером?
— Тебе не кажется, что, прежде чем задавать все эти вопросы, ты должна заставить меня поклясться на Библии? У меня такое ощущение, что меня допрашивают в суде. Что с тобой такое?
— Ты прошлой ночью был с Аликом?
— Слушай, Эдит, давай будем взаимно вежливы. Я когда-нибудь спрашивал тебя: «Что ты делала, пока я был в Филадельфии или пока я был в Нью-Йорке?» Спрашивал?
— Не спрашивал. Когда дело касается меня, в тебе столько самодовольства и уверенности в себе, что тебе такие вопросы даже не приходят в голову.
— А я не называю это «самодовольством и уверенностью в себе», я называю это доверием. И если ты именно это имела в виду, ты права. Я тебе доверял и доверяю.
— Ты и представить себе не можешь, что я могу переспать с другим мужчиной.
— Ну да, не могу. Именно так бы я и сказал.
— Почему же это?
— Почему? Да потому что ты не такой человек. Потому что у нас с тобой был счастливый брак.
— А какой я человек? Когда в последний раз ты подумал обо мне как о человеке? Не как о своей жене, а как о человеке?
— Какой ты человек? Я думаю, ответом может послужить тот факт, что мы столько лет женаты, и ни у тебя по отношению ко мне, ни, разумеется, у меня по отношению к тебе никогда не было никаких подозрений.
— Оставь все эти любезности. Я сейчас, в эту самую минуту, тебя подозреваю, но причина, по которой ты меня никогда не подозревал, кроется лишь в том, что я не хороша собой и не веду себя вызывающе или непристойно. Но тебе прекрасно известно, что я женщина не холодная, и, чтобы сбить с тебя спесь, я, пожалуй, признаюсь, что это известно не тебе одному.
— Ты хочешь сказать, что у тебя роман с другим мужчиной?
— А что, если и так?
— Сейчас? Или был когда-то?
— Был когда-то.
Джо закурил сигарету.
— Разумеется, после того как мы поженились?
— Да.
— Недавно?
— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос.
— Так же как наверняка не собираешься сказать мне, кто это.
