Элизабет Лоуэлл - Тень и шелк (Под именем Энн Максвелл)
– Нет, – перебила Катя. – Мы с Ильей никогда не расстаемся.
Ли не удивился. Всем членам «Гармонии» было известно, что Касатонов – не только правая рука Кати, но и ее телохранитель.
– Тогда кто-нибудь другой, – поспешил предложить Ли.
Катя переглянулась с Касатоновым. Логическое мышление так же было у него доведено до совершенства, как и искусство убивать.
– Нет, – отрезал Касатонов. – Никаких посторонних, разве что в безвыходной ситуации…
– А как насчет рыболовных судов? – спросила Катя. – Разве они не проходят вот здесь по пути к Аляске?
Она указала на внутренний пролив между островом Ванкувер и материковой частью Канады.
– Спрятать капсулу на судне будет проще простого, – заявил Касатонов.
– Рыболовные суда появляются там только в сезон лова, – возразил Ли. – А сезон еще не начался.
– Тогда какой же вы выберете путь? – нетерпеливо спросил Касатонов.
– Выброска вслепую, – ответил Ли. – Вероятно, это наилучший выбор в любом случае. Так груз будет легче контролировать. Ведь вы этого хотите?
– Объясните, – потребовал Касатонов. – Выражение «выброска вслепую» мне знакомо, но не в связи с контрабандой.
– Как вы уже заметили, перейти эту границу довольно просто, – ответил Ли. – Мои люди часто пересекают ее, но обычно в другом направлении.
– То есть? – удивился Касатонов.
– Мы привозим героин в канадский городок на острове Ванкувер, а затем везем его на юг на пароме, идущем мимо островов Сан-Хуан.
Катя нахмурилась.
– А как же таможенные досмотры?
– Досматривают груз на судах, совершающих международные рейсы, – пояснил Ли. – А паромы, которые курсируют туда-сюда между островами, никто не проверяет.
– Правда? – изумилась Катя. – Это удивительно даже для американцев!
Ли улыбнулся и шумно втянул воздух.
– Эти острова – лабиринт маршрутов множества паромов, – продолжал он. – Кто-нибудь может доставить груз, скажем, на Сан-Хуан и оставить его в условленном месте – это и есть «выброска вслепую».
Касатонов понял, куда клонит Ли. Он согласно закивал, не дожидаясь конца объяснений.
– Кто-нибудь с канадской стороны прибудет туда же на внутреннем пароме, подберет груз и вернется в Викторию, – рассуждал Ли. – Оттуда на катере через несколько минут доберется до Ванкувера. Разумеется, суда, курсирующие между канадскими островами и материковой частью Канады, никто не досматривает.
– А почему именно Сан-Хуан? – спросил Касатонов, глядя на карту. – Там есть даже небольшой городок, Фрайди-Харбор.
Ли пожал плечами:
– Ну и что?
– Почему бы не выбрать какой-нибудь уединенный остров, где поменьше народу и где груз вряд ли выследят?
– Потому, приятель, – иронически отозвался Ли, – что во Фрайди-Харборе есть надежное место для хранения контрабанды.
– Что еще за место? – вмешалась Катя.
– Ресторан под названием «Китаянка». – Ли поморщился, – Омерзительное название, но оно привлекает туристов.
– И эта «Китаянка» принадлежит тону «Земля и небо»? – спросил Касатонов.
Ли ответил ему улыбкой чеширского кота, но в этот момент напоминал скорее крысу с пристани.
– Ресторан надежен, как швейцарский банк, – заявил Ли.
Катя вопросительно взглянула на Касатонова. Несколько минут в помещении склада не было слышно ни звука: Касатонов сосредоточенно обдумывал план.
Наконец он коротко кивнул, соглашаясь.
– Шелк должен быть в Ванкувере завтра утром, в десять часов, – сказала Катя. – Вы сможете доставить его вовремя своим методом «выброски вслепую»?
– Конечно, Царица, – ответил Ли, криво усмехаясь. Воспользоваться прозвищем Кати было непростительной наглостью с его стороны.
– Тогда решено, – заключила Катя.
С улыбкой она начала обдумывать план отмщения высокомерному китайцу. Эта мысль вызвала у нее почти сексуальный трепет предвкушения.
«Но сначала, – напомнила она себе, – Ли должен выполнить свою задачу в моей „шелковой стратегии“».
Глава 28
В трущобах портового района, некогда бывшего чайна-тауном Сиэтла, обломки досок и полуразрушенные кирпичные стены громоздились повсюду, как надгробия. Несмотря на множество свободных мест для жилья, выходцы из Кантона явно питали пристрастие к уцелевшим строениям вековой давности.
Последние двадцать минут Дэни провела, пытаясь представить себе, как выглядел этот район раньше. Такое мыслительное упражнение было ее испытанным способом совладать с сочетанием тревоги и безмерной скуки.
Несомненно, слежка, в ходе которой наблюдателям пока приходилось бесцельно торчать на одном месте, уставясь в пустоту, – чрезвычайно нудное занятие.
– Слежка всегда бывает такой… богатой событиями? – с иронией осведомилась Дэни.
– Да, – кивнул Шон.
– Значит, приток адреналина в подобной работе совершенно бесполезен.
– Скучно только до тех пор, пока до цели остается почти полмили, – еле слышно прошептал Фландерс.
– Что? – не расслышала Дэни.
Фландерс оторвался от своего занятия – последние полчаса он усердно чистил и полировал большой пистолет.
– Если подобраться поближе, – произнес он, взглянув на Шона, – слежка станет чертовски интересным делом: гораздо интереснее, чем смотреть, как сохнет краска.
Не обращая внимания на Фландерса, Шон застыл неподвижно, словно тень тигра, затаившегося в пятнистом мраке джунглей, и смотрел в затемненное окно фургона.
Фландерс пробормотал что-то на ломаном испанском и начал вставлять патроны.
– Это и не скучно, и скучно, – негромко сказал Шон. – Ни то, ни другое, но и то, и другое вместе.
– А теперь переведи на английский, – попросила Дэни.
– Все познается в сравнении. Если заняться слежкой после того, как приходится подолгу смотреть в одну точку стены каменной клетки в промозглом монастыре и думать о бесконечном разнообразии бесконечности, – объяснил Шон, – то слежка покажется на редкость интересным делом.
– Дзен-философия слежки, – определил Фландерс. – Я часто слышал о рассудочности агентов «Риск лимитед», но не подозревал, что среди вас еще остались дзен-воины.
– Он монах, – возразила Дэни с оттенком горечи. – Это большая разница.
– Просто искатель, – поправил их обоих Шон. – Ни больше ни меньше.
– Вы ищете что-нибудь особенное? – невинным тоном осведомился Фландерс. – Сиэтл – большой город. Здесь можно найти что угодно.
Шон рассмеялся. За несколько часов, проведенных в фургоне, он научился ценить остроумных, бывалых таможенников.
Фландерс сумел бы понравиться Прасаму Дхамсе, размышлял Шон. Ламе удалось бы разглядеть упрямое стремление к лучшему под налетом цинизма полицейского.
