Изменил? Пожалеешь! (СИ) - Искра Ирма

— Я сам ее отвезу, — вмешивается уж.

— На такси? — поднимаю я бровь. — Я забрала у тебя из кармана ключи от моей машины, пока ты здесь мою подругу трахал. И банковские карточки разрезала.

— Ты… — Лёва сжимает кулаки. — Отдай немедленно! Мой лексус ты разбила, я на твоей тачке буду ездить.

— Не будешь. Твой лексус, кстати, и мой тоже, нам его папа на свадьбу подарил. Аня, ты готова? Идем.

Я разворачиваюсь и выхожу из спальни. Беру мой мобильник с консоли, стоявшей в коридоре, и останавливаю видеозапись. Ракурс не очень хороший, но, надеюсь, что-то можно разглядеть.

Тут же отправляю в телеграм, но не отцу, а его водителю, дяде Паше. Так надежнее. Напрямую отцу остерегаюсь: мачеха может увидеть.

Следом тому же контакту пишу сообщение: «Дядя Паша, передай папе, что я привезу к нему в офис Аню. Ей нельзя появляться дома, ее Римма караулит, чтобы отвезти на аборт. Мы должны сохранить этого ребенка».

Через пару секунд прилетает ответ: «Понял. Передам. Но, может, лучше я за тобой заеду? Время еще есть, а я как раз на заправке неподалеку. Пять минут, и я у твоих ног, Принцесса».

«Хорошо. Договорились».

Так действительно лучше. С дядей Пашей спокойнее.

Я сама себя не понимаю.

Не понимаю, почему я так вцепилась в этого нерожденного малыша. Почему важнее всего для меня — сохранить его жизнь? Даже вопреки тому, что ее уже не хотят сохранять ни дура-мать, ни сволочь-отец.

Может быть, потому, что моя мечта о ребенке от любимого — не сбылась.

Или потому, что малыш живет на Земле уже три с половиной месяца. Это уже человечек с глазками-ручками-ножками. Он уже чувствует! Он не виноват, что наши судьбы, расписанные на годы вперед, вдруг так запутались и рухнули.

А может, я цепляюсь за него просто из вредности. Пусть его мамаше с папашей жизнь медом не кажется!

Аня выходит из спальни — помятая, жалкая, опять хлюпающая носом. Но причесанная, накрашенная и пахнущая моими любимыми духами.

Вместо того, чтобы умыться и почистить зубы, она нагло воспользовалась моей расческой и косметичкой из ящика макияжного столика. Надо будет выбросить.

Давлю раздражение. «Подруга», похоже, отлично знает, где что лежит в моей квартире, везде порылась.

Снова давлю раздражение. Оно только помешает.

Следом выходит Лёва. Он обвязал бедра чистым полотенцем, красуется отличной фигурой. Анька облизывает его вспыхнувшим взглядом, и меня снова пробивает отвращение, как к тараканам.

— Дая, зачем так торопиться? — сладко тянет мерзавец. — Еще только семь. Давай позавтракаем. А потом, раз уж ты ключи у меня забрала, подкинешь меня до офиса.

Это не входит в мои планы. Ни сегодня, ни вообще никогда.

— Тебе еще душ принимать, нам некогда ждать, — отговариваюсь я. — От тебя воняет потом и спермой.

Аня судорожно дергается — соображает, что не помылась, и от нее вонь пробивается даже сквозь флер моих французских духов.

Я пропускаю ее вперед и оглядываюсь. Ничего не подозревающий предатель идет в кухню. Что ж, его тоже ждет масса утренних сюрпризов.

Глава 8. Сюрприз от Риммы

Пока ждем лифт, пиликает мобильник. «Я на месте, Принцесса».

— Заедем к отцу, — говорю Ане. — Надо денег взять на операцию.

Она кивает. Отлично.

А на улице я понимаю, что интуиция не подвела, и помощь дяди Паши будет вовремя.

Стоит нам выйти из подъезда, как открываются дверцы припаркованного неподалеку черного автомобиля, и к нам не спеша направляются двое подтянутых ребят в черных очках.

В одном я узнаю бритого водителя мачехи. То ли узбека, то ли таджика по внешности. Второй, похоже, его брат. Хм… А Римма всерьез взялась за дело. Вряд ли, конечно, она сама ночевала под моими окнами, но «охрану» оставила.

Дядя Паша не ждет развития событий. Тоже выходит из отцовской BMW, оставив дверцу открытой, и басом здоровается:

— Привет, девочки. Карета подана.

В его руках маслянистая тряпка, которой он протирает что-то подозрительно похожее на пистолет с глушителем. Блестит вороненая сталь. Ого. ОГО! Всё так серьезно?

Парни тоже замечают интересную деталь и останавливаются в пяти шагах.

— Доброе утро, Даяна Велимировна, — здоровается водитель мачехи, чье длинное азиатское имя я никак не могу запомнить. — Нас прислала госпожа Верховцева-Шейнц. Она уже договорилась, вашу подругу ждут в больнице. Мы отвезем.

Аня вздрагивает, ее пальцы больно впиваются в мой локоть, мешая мне включить аудиозапись, не вытаскивая руку с мобильником из кармана куртки.

— Спасибо, мальчики, — улыбаюсь я. — Но папа уже любезно прислал за нами машину. Передайте благодарность Римме Яковлевне за ее внимание и заботу. Но я не могу игнорировать помощь папы. В следующий раз он ее просто не окажет, хоть на коленях стой. Вы же понимаете?

Парни переглядываются и кивают.

— В таком случае мы поедем впереди и покажем путь.

— Ну зачем же в двадцать первом веке такие сложности? — еще шире улыбаюсь я. — Просто скажите адрес, мы вобьем его в навигаторе. И фамилию доктора, к кому обратиться.

— Мы не знаем фамилию, это не наше дело, — признается шофер. — На месте уже ждут, девушке достаточно назвать свое имя. Записывайте адрес.

Я киваю дяде Паше, но он все еще занят чисткой оружия и бурчит:

— Так запомню.

А мой мобильник подстрахует.

Название клиники и адрес где-то у черта на куличках мне ни о чем не говорит. Я таких не знаю, хотя наш областной центр не настолько велик, и всё на слуху. Впрочем, откуда мне знать? На здоровье я не жалуюсь, по врачам не мотаюсь. Может, там действительно элитная клиника для узкого круга, а не ветеринарная шарашка.

Хорошо, что нам туда не надо.

Ехать до главного офиса недолго, от силы минут двадцать, но я решаю провести их с пользой.

— Скажи, Аня, ты уверена, что хочешь избавиться от ребенка?

— Да. Лёва меня убедил.

Плохо дело.

— Знаешь, на самом деле он просто идет на поводу у своей… кхм… тётушки.

— Да какая она ему тётя! Вторая жена его отца, такая же ему мачеха, как тебе сейчас, — фыркает Аня. И признается: — Знаешь, я думаю, эта старуха так взъелась на меня, потому что спит и видит трахнуть Лёвочку.

— Ей тридцать два, какая же она старуха? А выглядит, как наша ровесница, — вздыхаю я.

— А Лёве двадцать пять всего, и она на него запала, точно тебе говорю.

Я задумываюсь. Замечала ли я что-нибудь этакое между мачехой и ее «племянником»? Вроде бы ничего. Кроме того, что она вертит им, как хочет, и Лёва слушается ее беспрекословно. Сказала — бросать институт в Москве, и Лёва приезжает в областной центр в сотнях километров и поступает на менеджмент в провинциальный ВУЗ. Сказала — жениться по расчету, и Лёва женится на нелюбимой, но полезной. Сказала — вырезать из его любовницы его ребеночка, значит, Лёва будет резать.

Так кто в кого тут на самом деле безнадежно влюблён? И безнадёжно ли? Надеюсь, папа куда внимательнее, чем его наивная дочь.

— Знаешь, Ань… Похоже, нас обеих жестко поимели, — говорю я.

— В смысле? — уставились на меня блеклые голубые глаза.

— Забей. Я к тому, что ты больше никогда не увидишь Лёву, если убьешь его ребенка. Что бы он тебе сейчас ни говорил, он тебя никогда не простит и за это, и за свою слабость.

Кто бы мог подумать, что этот законченный подонок и эгоист на самом деле любит детей? Ведь он до вчерашнего дня даже не заикался об избавлении от малыша, судя по словам Ани! Он принял, как само собой разумеющееся, что станет отцом!

Тогда почему он всегда был так против наших с ним детей? Потому что не любил меня? Лишь терпел, как временную жену на пути к цели? Какой?

И его ли это цель? Или… Риммы?

Но что ей еще надо, если она и так окрутила папу и стала хозяйкой солидного кошелька, особняка в элитном квартале, да еще и тепленькое местечко в бухгалтерии фирмы получила?

Глава 9. Аня

— Приехали, красавицы! — прерывает мои мысли дядя Паша. — Принцесса, имей в виду, командир передал меня на сегодня под твое начало. И не только на сегодня, а пока не отзовет. Я буду сопровождать тебя.