Изменил? Пожалеешь! (СИ) - Искра Ирма

— Ну что ж, я хотела как лучше. — Она отворачивается к сидящим на диване и чеканит: — Аня, я заеду за тобой завтра утром. Будь дома, не доставляй мне хлопот. Мое время слишком дорого, если ты понимаешь.

Римма встает и выходит из комнаты, не забыв прошипеть мне:

— Зачем ты вмешиваешься, дура?

— Аналогичный вопрос к вам, — парирую с кривой усмешкой.

Меня обжигает ядовитой зеленью взгляда, и мачеха нас покидает.

Хлопает входная дверь.

Анька судорожно пьет воду из нагретой ладонями кружки и морщится. Лёва пристально и с каким-то удивлением разглядывает мое лицо, как будто оно превратилось в кактус.

— Мне звонили из ГИБДД, — нарушает молчание муж. — Ты разбила мою машину. Как ты могла?

Его машину? Ну да, муж оформил ее на себя.

— Помолчал бы ты о том, кто тут что разбил, — отвечаю слишком резко.

Он изумлен. Еще бы. Овечка, всегда блеявшая и таявшая от одного его взгляда, вдруг отрастила клыки. Бросает небрежно:

— Ладно. Я не буду писать заявление об угоне и умышленной порче, если ты забудешь о сегодняшней сцене. Она больше не повторится.

— Тебя этому шантажу Римма научила? — прищуриваюсь я.

Наглые голубые глаза мужа даже не дрогнули.

— Я пойду, пожалуй, — пищит Аня и встает, поправляет мятое платье. Несколько часов назад я эту тряпку видела валяющейся рядом с супружеской кроватью вместе с красными трусами, и меня перекашивает гримаса отвращения.

— Конечно, иди, — киваю я. — Там внизу тебя с радостью встретит Римма и утащит на аборт, а ее телохранитель поможет. Эти люди умеют убеждать, сама своими ножками пойдешь убивать своего ребенка. Ты, кажется, не хотела потерять малыша так бездарно? Ты же надеялась, что теперь-то обеспечишь себе безбедную жизнь, уведя мужа у лучшей подруги. Он же целый менеджер в солидной корпорации, у него же зарплата в десять раз больше твоего заработка. А с чувствами лучшей, по твоим словам, подруги можно и не считаться. Правда, Ань?

— Да что ты знаешь о чувствах! — взрывается она.

Глава 5

Аня откидывает вишневые пряди со вспотевшего лба и пускается в откровения:

— Мы с Лёвой встречались еще до вашего с ним знакомства, со школы! Самая красивая пара на всех вечеринках, полное совпадение во вкусах, в темпераменте. Мы были идеальны!

Она прерывается, чтобы отпить воды и высморкаться в салфетку.

Я перевожу взгляд на мужа. Они действительно отлично смотрятся вместе с Аней, очень гармонично. Оба наглые и лживые. Два сапога.

— Это правда, Лев? — спрашиваю.

— Это было давно, — пожимает он плечами.

— Вот я и говорю, уже давно встречались, — подхватывает Анька. — У нас уже заявление в ЗАГСе лежало, когда появилась ты со своим богатеньким папашей! И Римма мигом сообразила… Это она заставила Лёву приударить за тобой и жениться. Ведь ты родилась с золотой ложкой во рту, отличная партия. А я… какая-то воспитательница детского сада тогда была. И Римка решила выгодно пристроить своего протеже. Кстати, никакой он ей не племянник, и совсем не кровный родственник, он сын ее первого мужа от первого брака, пасынок, чужая кровь. Ты даже этого не знала, да?

— И что это меняет? — дергаю я плечом.

— Ты тупая, если не понимаешь? Римка влюблена в него как кошка! Дура старая. А Лёва любит только меня, просил подождать, пока он карьеру строит. Всего год-два, пока он на ноги не встанет за счет такого тестя. Это как в армию сходить, говорил он. И я согласилась! И нет, мне не стыдно, потому что это ты его у меня украла, а не я у тебя! Скажи ей, любимый!

Я смотрю на мужа. На его смазливой ро… лице… играют желваки, на щеках горят неровные красные пятна злости. Но он молчит.

— Три года мы с Львом знакомы и два из них — в браке, Аня, — напоминаю я, отворачиваясь от предателя. Лучше сделать вид, что его тут нет. — Это уже похоже на армейскую службу по контракту. Не находишь?

— И что? Он только меня любит все эти годы! А тебя… всего лишь использует. К тому же, ты в постели бревно бревном, по его словам. Не я, так были бы шлюхи какие-нибудь с его-то темпераментом!

— Хватит! — Я хватаю со столика недопитый мачехой бокал и выплескиваю остатки в лицо зарвавшейся девчонке. — Я не позволю оскорблять меня в моем доме!

Лёва дергается, но опять молчит, лишь берет салфетку со стола и протягивает ошеломленной любовнице.

Она убирает влагу со щек, облизывает губы, снимая кроваво-винные капли. Встает с видом оскорбленной королевы.

— Лёвочка, отвези меня домой. Я боюсь твоей жены. Да и от Риммы всего можно ожидать. Просила же тебя не звонить ей! Зачем ты ей рассказал, что твоя деревяшка нас застукала? Только всё хуже стало!

Бревно, деревяшка… Это не про меня. Не про наши с мужем жаркие ночи. Зачем он ТАК лгал ей? Зачем Анька пытается унизить меня еще сильнее, пнуть еще больнее?

— Ань, тебе правда лучше сделать аборт, — вдруг говорит муж, не глядя ей в глаза.

— Что?! — восклицаем мы одновременно с бывшей подругой.

Ее глаза становятся огромными и наполняются слезами, она в защитном жесте закрывает ладонями живот, и я понимаю, что Аня действительно любит и нерожденного ребенка, и Лёву. Любит, и не может поверить, что он мог такое сказать. Любит так же безоглядно, всепрощающе, слепо, как любила я с первого взгляда и до сегодняшнего ужасного дня!

— Наша связь была ошибкой, Аня, — твердо заявляет ее любовник, не поднимая головы от своего бокала. — Я очень виноват перед своей любимой женой. И очень раскаиваюсь.

Он опрокидывает в себя вино, встает с дивана и делает шаг ко мне, но я шарахаюсь, как от бродячего пса. Голубые глаза мерзавца тут же становятся несчастными и укоризненными, будто я пнула херувима.

— Не подходи ко мне! — рычу.

— Прости, Даюшка. Я виноват. Больше никогда, никогда… Пойми, Анька вцепилась в меня, как бульдог в горло. Угрожала тебе все рассказать, если я ее брошу, покончить с собой. И записку оставить, будто я убийца.

Бывшая подруга охает и мотает головой, не в силах выдавить ни слова. А муж и бровью не ведет.

— Она шантажом вынуждала меня продолжать эту ненавистную связь. А я уже давно люблю только тебя, Даюшка. Прости! Других женщин в моем сердце для меня не существует!

В его сердце? Тварь бессердечная!

Он пытается встать передо мной на колени, но я швыряю в него пустой бокал со следами помады на прозрачном стекле. На чистом лбу голубоглазого херувима остается ссадина. Стекло отлетает на ковер, но остается целым. Посуда в таких случаях не бьется к несчастью? К ЕГО несчастью!

— Ну ты козел! — Так мерзко мне еще никогда не было, даже несколько часов назад, когда я увидела их голые потные тела. — Оказывается, ты еще подлее, Лёва. Пробил дно!

Глава 6

Аня стоит, держась за живот и задыхаясь. Похоже, у нее спазм от шока. Я вспоминаю, как крутило меня в папином кабинете и пугаюсь. Кидаюсь к ней, хлопаю по спине:

— Дыши! А то никакого абортария не понадобится, потеряешь ребенка к радости этих упырей. Дыши, говорю. Ну!

Она делает судорожный вдох и сотрясается в рыданиях:

— Лёва, Лёвочка, как же так?

— Уходи, Аня, — талдычит этот дурак на букву «му». — Провожать не буду. Римма проводит. Она еще ждет. — Он уверенно кивает на окно.

Значит, у них уже все оговорено с мачехой, — понимаю я.

Аня, шатаясь, идет к выходу.

— Стоять! — я цепляю ее за плечо. — Никуда ты не пойдешь. Пусть этот козел уматывает из моей квартиры, а ты остаешься. Переночуешь здесь.

— Юридически это наша квартира, Дая, — бормочет предатель. Но на мой зверский взгляд пожимает плечами и сдается: — Ладно, пусть ночует. Надеюсь, не в нашей спальне?

— В нашей. Я размещусь в гостевой. А ты ночуешь сегодня за порогом. И ключи от квартиры оставь на тумбочке, теперь это будут Анины ключи.

— А как же я?

— А ты идешь на … улицу.

— Ты не можешь меня выгнать! Я здесь прописан, это совместное имущество! — возражает муж, но, напоровшись на мою злую усмешку, понимает, что не тот момент, чтобы качать права. — Даюшка, я тут на диванчике посплю, мешать не буду. Пожалуйста. А завтра утром поговорим спокойно. Или после работы. И насчет разбитого лексуса тоже.