Алёна Белозерская - Один вечер в Амстердаме
Сейчас Габи сидела в огромном кресле перед камином и дымила сигарой. Эльза с бокалом в руке пристроилась на диване и задумчиво смотрела в сад, начинающийся сразу за окнами гостиной.
— Ощущаю себя счастливчиком, который держит в руках инструкцию по управлению миром, — сказала Габи, с увлечением просматривая информационную базу Генриха.
— А я ощущаю себя глупцом, который дал тебе в руки такую мощь, — ответила Эльза и с сомнением посмотрела на ноутбук, в котором хранилась вся история «Аквилона».
— Брось! — отмахнулась Габи. — В любом случае всем этим стоит пользоваться, а не прятать в стол или уничтожать, что в принципе одно и то же.
— Я считала, что у всех нас появилась благоприятная возможность начать нормальную жизнь.
В ответ на это утверждение Габи громко рассмеялась.
— А я и веду нормальную жизнь, — сказала она и подняла руку, предупреждая возражения. — Я не смогу все изменить. Потому что не хочу! Если я вдруг решу стать праведницей, то на мое место придут другие.
— Великолепное оправдание, — хмуро улыбнулась Эльза.
— Ой, замолчи! — вспылила Габи, глубоко затянулась и закашлялась. — С каких пор тебя тревожит моральная сторона нашей работы? Раньше ты не была столь мягкой. Это из-за Маргарет? — спросила она и замолчала на время. — Нет, моя дорогая, я не сверну бизнес и Генриху не дам умереть. Вот сукин сын! Умер десять лет назад, а оказался живучее большинства тех, кто меня окружает. Будет глупо просто уйти, тем более что ты отдаешь мне базы.
— Уже сомневаюсь в правильности своего решения, — сказала Эльза, сделав глоток вина.
Габи поднялась с кресла, прошлась по гостиной, потом остановилась перед подругой и с серьезным видом сказала:
— Наркотики слишком прибыльный бизнес, и он будет существовать до тех пор, пока из него можно выжать хотя бы один доллар. Уйдет Генрих — его место займут тысячи других, и они не станут кривить нос, потому что, продавая зелье, смогут обеспечить безбедную жизнь не только себе, но и своим правнукам. Тебе известно, что ввозом наркотиков в Британию занимается по меньшей мере сто пятьдесят групп? Не таких крупных, как «Аквилон», но все же. В распространении задействовано более пяти тысяч оптовых торговцев и почти сотня тысяч уличных дилеров.
— Габи, — усмехнулась Эльза, — тебе бы в группе Помпиду работать, занимать должность главного эксперта в области наркобизнеса.
— Неплохое предложение! — рассмеялась Габи и взмахнула рукой. — Эти бюрократы за час беседы со мной узнали бы больше, чем за все годы существования этой долбаной и никому не нужной организации. Что они там делают? Ничего существенного! Только языками молотят и брюки протирают.
— Если бы их работа была действенной, ты уже давно сидела бы в тюрьме.
— И руководила бы бизнесом оттуда, — закончила предложение Габриэлла, остановилась возле кресла и поставила на него ногу. — Знаешь, я знакома с тремя «большими боссами», которые отбывают срок, но управляют своими синдикатами из тюрем. В наш век технологий все возможно, — заключила она и вздохнула. — С торговлей наркотиками невозможно бороться. Это многоголовая гидра. Если полиция ликвидирует один из каналов распространения, сразу же появляются новые. Остановить процесс сложно, потому что наркотики являются международным товаром и торговля ими превышает масштабы мировой торговли нефтью. Этим нужно пользоваться, и я буду идиоткой, если выйду из дела следом за тобой.
Эльза внимательно посмотрела на подругу.
— Во мне не было столько жадности, сколько в тебе, — сказала она. — Ты проявляешь неосторожность. Чувствую, что сейчас ты развернешься по полной программе. Но как бы тебе не пострадать от чрезмерной активности.
— Намекаешь на Интерпол, полицию и другие вшивые организации, которые борются с нами? — снова рассмеялась Габи и упала в кресло. — Дорогая, они поцелуют мне задницу! — сказала она и указала рукой на ноутбук. — С той информацией, которую я имею, ко мне за сотню миль будут бояться подойти.
— Габи, как ты не понимаешь! — воскликнула Эльза. — Ты уже в списке подозреваемых! Зеф выложил Интерполу всю структуру «Аквилона». Поэтому рано или поздно, но на тебя выйдут!
— О! Не смеши меня! — всплеснула Габи руками. — Им нужен босс британского сектора? Они его получат. Скормлю Интерполу кого-нибудь, а сама останусь вне зоны наблюдения.
— Ты бахвалишься, это настораживает, — Эльза подошла к Габи и присела на подлокотник кресла, обхватив подругу за плечи.
— Что они мне сделают? — жестко спросила Габи, с силой сжав руку Эльзы. — Я обычная старуха, которая любит таскать молоденьких девиц за сиськи и двигать их в шоу-бизнес. Ничего криминального. А что касается всего остального, то это пустой номер. Меня побоятся трогать, потому что благодаря мне некоторые люди сделали себе состояния, а еще часть тешит себя надеждами о шикарных яхтах и виллах на Средиземноморье. Без таких, как мы, мечты многих превратятся в прах. Ах, Эльза, наркотики — это не просто травка или порошок, которым торгуют у метро на «Кэмден-таун». Все гораздо сложнее. Знаешь, если бы правительство могло заниматься легальной продажей героина, оно уже давно делало бы это. Как и торговало бы оружием, людьми, органами. Всем тем, что приносит деньги. Но эти высшие чины натягивают на лица благородные маски, при этом делают вид, что активно борются с преступными группировками, на деньги которых и живут. Кто финансирует их предвыборные кампании? Они сами? Из собственных карманов? Кто спонсирует проекты? За какие средства они имеют возможность жить на широкую ногу? За те деньги, которые получают, сидя в правительстве, или за скромное полицейское жалованье? Да, не все одинаковые, — серьезным голосом продолжала Габи. — Одни предпочитают мирно сосуществовать с криминалом, другие — яростно с ним бороться. Мир власти всегда будет разделен на две половины. Но при этом сложно определить, какая из половин доминирует. Кто из них кого контролирует? Неизвестно. Но то, что одна половина сдерживает другую, — реальный факт. Кучка идеалистов, вроде тех, которые вышли на «Аквилон», в какой-то степени не дают миру превратиться в свалку. Именно они уравновешивают ситуацию. И когда в одной чаше весов слишком прибывает — сливают оттуда часть дерьма, чтобы дерьмо само в себе не захлебнулось, — Габи покачала головой. — Империя Генриха развалилась, так как вела жесткую политику экспансии. Слишком много групп было задействовано там, где можно справиться меньшим количеством людей. Поэтому Генрих должен уйти. Какое-то время будет затишье, потом все начнется заново. Поэтому не беспокойся о том, что полиция выйдет на меня. Мое дело даже не пустят в ход, зная, какой ящик Пандоры откроется при этом.
