Мишель Мартин - Украденные сердца
— Похвально, — одобрительно кивнула Джейн Кушман.
— Честно говоря, я исходила из чисто практических соображений. Мне надоело ежеминутно оглядываться по сторонам, да и нервы стали пошаливать. А самое главное, к тому времени я уже скопила и припрятала в надежном банке изрядную сумму. Так что теперь я могу не экономить на шоколадных конфетах. А без них для меня жизнь была бы не в радость.
Джейн Кушман с понимающим видом одобрительно хихикнула. Люк недоуменно уставился на нее. Странно все это. Чему тут радоваться? Вместо того чтобы поддакивать какой-то проходимке, лучше бы думала, как вывести ее на чистую воду. «Ох уж эти женщины!» — он недовольно нахмурился.
— А в какой тюрьме вы отбывали наказание за ваши «подвиги»? — спросил он зловещим голосом окружного прокурора и пронзил Тесс испепеляющим взглядом. Обычно после такого, с его точки зрения, мощного психологического воздействия его клиенты приходили в замешательство и начинали что-то невразумительно лепетать в свое оправдание.
— Да какая там тюрьма! — беззаботно отмахнулась Тесс, откинувшись на спинку кресла. — Агенты МОБП <МОБП — вымышленное название. Международная организация по борьбе с преступностью.> собирали на меня материал годами, а в итоге остались с носом. У них не было против меня абсолютно ничего серьезного. А для обвинения, как вы знаете, нужны веские улики. Короче, я была им не по зубам, и они предложили мне сделку, расписавшись в собственном бессилии. Договор был такой: я бесплатно работаю на них в течение трех лет и возвращаю то, что когда-то украла, но еще не успела сбыть; они же стирают мой файл из компьютера. Меня это устраивало. К тому времени у меня осталось лишь одно кольцо с изумрудом — восхитительная безделушка! Было жаль с ней расставаться, но пришлось. То кольцо… Впрочем, это не имеет отношения к делу. Итак, я работала на МОБП три года, впрочем, продолжаю и сейчас, но уже как внештатная сотрудница.
— Чем же вы занимаетесь? — быстро спросил Люк.
Тесс усмехнулась:
— Я — консультант. Эти ребята из МОБП теперь меня любят. Сейчас у них одной заботой стало меньше — я им больше не доставляю хлопот. А то ведь раньше вечно оказывались в дураках: гонялись за мной, а доказать ничего не могли.
— Вы молоды, мисс Алкотт, вам двадцать пять лет, но ваша жизнь, как я вижу, была полна приключений, — проговорила Джейн Кушман, прищурив глаза. — Скажите, а что толкнуло вас на не праведный путь?
На мгновение лицо Тесс превратилось в каменную маску, а в глазах промелькнула боль. Но это длилось только один неуловимый миг. На ее губах тут же заиграла беспечная улыбка, и Люк подумал, уж не разыгралось ли у него воображение.
— В детстве я вращалась в скверной компании, — просто ответила Тесс.
В разговор вмешался доктор Ванштейн:
— Если вы помните, миссис Кушман, я как-то раз упоминал о Карсвеллах. Когда их воровской притон все же накрыли, выяснилось, что на этих негодяев работали дети.
Люк недоумевал. Каждое слово доктора Ванштейна и Тесс можно запросто проверить и перепроверить — да хоть сто раз! Неужели они не боятся врать так открыто? А вдруг они говорят правду? Абсурд какой-то! Ему не удавалось понять их логики, и это его здорово злило.
Внезапно Люка осенило: надо выяснить, есть ли у Тесс что-нибудь общее с Элизабет. Может, в характере, привычках… Он задумчиво посмотрел на Тесс. До чего же она хороша! Ну просто прелесть — ничего не скажешь!
— Мисс Алкотт, скажите, — вкрадчиво промурлыкал Люк, — а вы увлекаетесь каким-нибудь спортом? Может быть, ездой?
— А как же! — мгновенно откликнулась Тесс. — У меня дома стоит отличный десятискоростной…
— Нет-нет, мисс Алкотт, — мягко перебил ее Люк, — я говорю не о велосипеде, а о верховой езде, о лошадях. Понимаете?
Тесс уставилась на него, испуганно вытаращив глаза.
— Вы что, шутите? Я знаю, чем это может закончиться. В один прекрасный день какая-нибудь милая лошадка встанет на дыбы и сбросит меня, и я сверну себе шею. Нет уж, увольте, — я и близко не подойду к ним.
Если бы знать, что у нее на уме! В этот момент Люк очень пожалел, что не может пропитать ее мысли.
— Вы боитесь лошадей? — удивленно воскликнул он. — Странно, однако. Элизабет их любила. Евгения, мать Элизабет, была великолепной наездницей и держала много породистых скакунов. Так вот она часто сажала дочь к себе на лошадь, и они вместе выезжали на прогулку.
— Смело, но безрассудно, — отрезала Тесс, пожав плечами.
Люк боролся со смехом, не подавая вида, что согласен с ее словами. До чего же хитра, чертовка!
— Евгения была отважна и умна, мисс Алкотт, — заступилась за невестку Джейн Кушман.
— Миссис Кушман, — Люк развел руки в стороны, — не знаю, что и сказать. Хотя… есть одна маленькая деталь: у мисс Алкотт я заметил шрам на правом виске. Мне кажется, что у Элизабет такого не было, или я ошибаюсь?
— Ты прав, Люк, у Элизабет не было никакого шрама, — невозмутимо ответила старая леди.
— Мисс Алкотт, откуда он у вас?
— Этот шрам у меня появился, когда мне было шестнадцать лет, — так же невозмутимо ответила Тесс.
— А можно поподробнее? — упорствовал Люк. Тесс бросила быстрый взгляд на доктора Ванштейна, а затем улыбнулась Люку.
— Я сказала «нет» одному человеку.
— И кто это был? — спросила Джейн Кушман.
Тесс вновь взглянула на Ванштейна.
— Мой наставник, который учил меня жульничеству и воровству, — ужасный тип. Ему это не понравилось.
Джейн Кушман взяла со стола свою чашку с чаем.
— Мисс Алкотт, у вас сохранились в памяти хоть какие-то воспоминания о вашей семье?
— Увы. — Тесс откинулась на спинку кресла и скрестила ноги. — Какие-то неясные, туманные образы, скорее всего оставшиеся после снов. Зато я очень хорошо помню Карсвеллов. Мне было лет пять, а может, и меньше, когда я к ним попала.
— В таком случае вы не узнаете ни этого дома, ни вашей бабушки? — спросил Люк. Тесс внимательно на него посмотрела.
— Макс… э-э-э… доктор Ванштейн говорит, что со временем я что-то вспомню, но сейчас, — она пожала плечами, — нет, ничего и никого не узнаю. Скажу вам больше, мне абсолютно не хочется копаться в прошлом и что-либо вспоминать. Мне нравится моя жизнь, и я не хотела бы ее менять. Полиция больше не интересуется мною, у меня прекрасная работа, хороший дом, в котором у меня на каждом столике, каждой тумбочке лежит по коробке моих любимых шоколадных конфет. Я создала свой уютный мир, в котором мне нравится жить. Так зачем, скажите мне на милость, я своими собственными руками буду разрушать то, что с таким трудом создала?! Нет, я не помню ни миссис Кушман, ни этого дома, и мне кажется, что это к лучшему. Пусть все остается так, как есть.
