Ширли Лорд - Лица
– Но тогда… Алекса… Как бы я ни отговаривал, она расскажет сестре. Алекса гораздо умнее…
Форга перебил его с ледяной улыбкой на губах:
– Да, Алекса умнее и жестче, но и больше хочет стать богатой – такой же богатой, каким станешь ты, если сумеешь выполнить работу, которую я тебе поручил. – Он вытащил флакон. – Высыпь немного ей в стакан, это упрочит ее веру в тебя и Антона.
– Это… кетамин?
Форга с упреком покачал головой, как папа несмышленому ребенку.
– Конечно нет. Это смесь от Умберто – для специальных клиентов. Для специальных полетов в неизведанное. К тому времени, как мисс Шепвелл вернется домой, ее сестра уже уедет по заданию «Дэви», но это… – он постучал по пробирке, – унесет ее в сладкие сны… – Он опять пронзил Барри взглядом. – Ты не ошибешься. – От тона Форги внутри все похолодело. – Ты не можешь позволить себе ошибиться.
– Значит, забралась-таки на самую вершину… но с твоим лицом ничего нельзя сделать, если соль так и будет бежать по щекам.
Алекса не открывала глаз. Пен только что со свистом вылетела из гримерки, и она думала, что в студии никого нет. Это Джон Леннон с своим «Imagine» заставил ее плакать. До этого Алекса слышала песню сто раз, а тут впервые обратила внимание на стихи. Теперь, обновленная, познавшая любовь, она просто не могла спокойно воспринимать эти слова. Когда Марк собирается звонить? Когда они снова увидятся? Алекса не могла поверить в перемены, произошедшие с ней. Неужели это она, которая до этой самой минуты не могла представить себе, что другой человек может значить так много и без него уже невозможно жить, работать, дышать.
Она открыла глаза. Прошла минута, прежде чем она поняла, кто этот чернющий высокий человек. Перед ней стоял тот самый гример, который никогда не улыбался, пока улыбку из него не вытягивали клещами. Он еще предлагал ей записаться в коллекцию собирателя красивых женщин.
– Мимс.
Кажется, он был доволен, что она вспомнила его имя. Вспомнила вспышку его белых зубов, когда он появился в студии у Кэла Робинсона. Казалось, все это было в прошлой жизни. Это и было в прошлой жизни.
– Я не буду спрашивать, почему ты плачешь, хоть ты и самая модная личность сезона. Прочитал недавно в «Моделс Шоукейс».
– Почему не спросишь? – Ответ был Алексе неважен. Она тянула время, чтобы взять себя в руки и забыть о Марке, вспомнить о работе, но ответ Мимса шокировал ее.
– Я знаю почему. Ты девушка «Дэви», а этого достаточно, чтобы заплакать. – Не закрывая рта, мягкой кистью Мимс проводил белые полосы под глазами, вдоль носа, под обеими щеками.
«Белые блики выгодно оттеняют черты лица», – Алекса вспомнила, как делилась секретами красоты с женщинами со всей концов страны, как косметика меняет лицо, когда «нужный фон уже создан. Сначала кожа от «Дэви», потом все остальное».
Насвистывая, Пенелопа вернулась в гримерную.
– Вот и хорошо, Мимс. Молодец, что уже начал. Крошка, ты в курсе, что он приехал в Нью-Йорк исключительно из-за тебя и неприличного количества денег, – лукаво проговорила Пен. – Так что, Мимс, оправдай доверие, дружок. Это будет самая важная съемка года – даже если платим не мы.
– Что ты имеешь в виду, Пен? – раздраженно спросила Алекса. Она знала что. Пен намекала на ее положение в «Дэви», и хотелось заставить бывшую патронессу сказать это вслух. – Помнится, ты как-то снимала меня для «Вью».
– И сейчас я делаю именно это, но теперь все довольно странно. Скажем так, я думаю, что мы дарим твоей компании шикарную рекламу. Да, теперь ты больше похожа на сказку про «Вечную Молодость», чем сорок минут назад. – Пенелопа приложила к шее Алексы ожерелье из рубинов, переплетенных с брильянтами. – Нет. Кроваво-красно и слишком реально. – Она наклонилась к Алексе так близко, что белый след отпечатался на щеке. – Ты знаешь, крошка, мы двое суток спорили, что повесить на твою драгоценную шейку, и я оказалась права. Ничего против тебя не имею, но рубины чересчур красны. Сейчас быстро звякну в офис, чтоб принесли… – Конца фразы никто не расслышал, потому что Пен была уже за дверью. Алекса вздохнула. Она вернулась в сумасшедший мир.
Мимс тоже вздохнул. За работой он продолжал рассказывать, почему приехал с Западного побережья на Восточное и почему скоро вернется обратно. Ничто не волновало Алексу меньше, но можно хоть отвлечься от Джона Леннона. Она так глубоко ушла в свои мысли, что даже не заметила, что Мимс отложил кисти и давно молчит. Он смотрел в ее отражение, внушая такое же беспокойство, как тогда в студии Кэла. Он что, ждет, когда на него обратят внимание?
– Что такое? Щеки никак не высохнут?
– Ты знаешь, почему я действительно приехал на Восток, дорогая? Из-за тебя…
Алекса решила, что он шутит. Она удержалась, чтоб не зевнуть.
– Я тронута. Большое спасибо.
– Я знаю твоего босса из «Дэви», крошка, – закудахтал Мимс, показывая, что передразнивает Пен. – Я знаю твоего босса, и он мой должник. Он должен мне очень много. – Он показал белоснежные зубы, но не улыбался.
– Моего босса?.. – Она соображала медленно, но адреналин уже начал бередить кровь. – Ты хочешь сказать, мистера Фор…
Он докончил за нее:
– Вот именно Форгу, который раньше был мистером Бакстером, мистером Борисом Бакстером. Это он заставил тебя плакать, потому что заставил уже многих «крошек» делать то же самое, но взрослые мальчики, такие как я, от него не заплачут, вот уж нет…
Он повозил кисть в румянах и сделал пару искусных мазков, так что ее скулы сразу заиграли в зеркале. Она попыталась обернуться и взглянуть ему в глаза, но сильная рука повернула ее голову обратно.
– Не обязательно смотреть на меня, дорогая. Сегодняшний день может стать для тебя и, возможно, для меня удачным. Если он довел тебя до слез, ты можешь попросить меня позвонить кое-каким друзьям с большими кулаками. Мои руки застрахованы на миллион баксов. Они дают мне кусок хлеба, но у меня есть приятели, которые применяют кулаки для…
– Постой, помедленней. Я не успеваю ухватить твою мысль.
– Приходится торопиться. Леди «Вью» вернется через пару минут и засунет нос в наши дела. Нужно брать быка за рога, пока не поздно. Он все еще владеет клубом на Одиннадцатой улице?
– Да. – Она сказала наобум, не имея понятия, о чем говорит Мимс. Может, да, а может, нет. Что-то он путает, но ярость у него неподдельная. Она понимала такую ярость – она нарастает, как внутри вулкана, и вдруг со всей силой выплескивается наружу. Если Мимс думает, что она плачет из-за Форги и это поможет что-нибудь выяснить, стоит ему подыграть.
– Он негодяй.
– Так оно и есть, детка.
– Что он сделал тебе?
Мимс опять неприятно обнажил зубы.
