Ширли Лорд - Лица
Алекса видела, что он больше ничего не скажет.
Яхта не двигалась. Они встали на якорь. Надо было идти, но она не могла шевельнуться, так хотелось, чтобы он сказал… что? Она не знала. Что любит ее? Это ничего не изменит. Без двадцати восемь.
Через час надо быть в студии. Слава Богу, что в студии, а не на публике. В студии неважно, как выглядит модель – как провинциалка, как оборванка или как дива с вечеринки со смазанной помадой и опухшими глазами. Она только холст, на котором нарисуют то, что им нужно. Сегодня она появится в матросской куртке на два размера больше, держа в пластиковом пакете платье за три тысячи долларов, а никто и не заметит… хотя, казалось, на лице у нее будет написано, что она занималась любовью всю ночь, что она влюблена.
– Скажи мне, Марк… скажи… что ты хотел мне сказать? – Алекса робко дотронулась до его плеча.
Он взял ее руку в свою, но не обернулся.
– Будь осторожна, – медленно проговорил он, – будь осторожна с Форгой. Он безжалостный манипулятор. – Марк опять заколебался и добавил: – Может достать тебе с неба Луну, звезды, долю в компании – что угодно. Все это так, но в то же время… он может… – Марк смотрел ей прямо в глаза. – Он может в один момент передумать и выкинуть тебя на помойку, и глазом не моргнет.
– Я могу о себе позаботиться, – дерзко ответила Алекса. Автоматический ответ. Другого от нее с детства никто не слышал.
– Можешь? Надеюсь, ты права. Другие тоже так думали, а потом поняли, что ошибались. Но было слишком поздно.
Ей хотелось вцепиться ему в пиджак, попросить, чтобы обнял ее снова, пообещал, что придет на помощь, когда ее выбросят на помойку, но он уже заговорил с матросом, снова отстраненный, весь в делах. Затем повернулся к ней:
– Ты знаешь, где мы? Я решил, здесь лучше всего высадиться – ближе к твоей студии. Ты ведь туда сейчас пойдешь? Направо от кафе стоит автомобиль. Скажешь водителю адрес. Времени у тебя навалом, если, конечно, не будешь заезжать домой.
Он позаботился обо всем, но Алекса чувствовала себя втоптанной в грязь. Она поборола в себе вопрос, которым столько женщин испортили себе все: «Когда мы снова увидимся?»
Он сказал, время уходит. Она должна как-то доказать ему, что знает, что у нее теперь есть выбор – по крайней мере, она надеялась, что он все еще есть.
Барри думал, что сойдет с ума, пока дозвонится до Форги. Он перепробовал три телефона, и тут от ужасной мысли его чуть не стошнило. Может, Форга уже за границей или сейчас как раз направляется к одному из своих самолетов, как часто бывало, собираясь на другой конец земли. Но нет, наконец Форга ответил, и без двадцати восемь, весь в нервном поту, издерганный отсутствием и черного кофе, и порошка, которые привели бы его в порядок, он уже сидел в офисе на Шестьдесят второй улице, ожидая аудиенции великого и всемогущего.
В этом кабинете они впервые встретились. По пути к Форге Барри лихорадочно пытался придумать, с чего начать. Джо выплеснула абсурднейшие обвинения, сначала невольно – что взять с пьяной! – но утром-то она была в ясном уме и твердой памяти и изложила все кратко и трезво!
Через час Барри уже проклинал себя за то, что так легко поддался недоверию. Не стоило корчиться все утро, думать, на какой козе подъехать к Форге. Как только Барри зашел в кабинет, он немного успокоился – босс сидел за неизменным массивным мраморным столом, как всегда, невозмутимый, безупречный, неприступный и недосягаемый для каких бы то ни было проявлений внешнего мира.
Не успел Барри и слово сказать, Форга указал ему на боковую дверь.
– Почему б тебе не освежиться? Не волнуйся. Я знаю, что тебя беспокоит.
Барри сделал все, как ему сказали, и засунул под мощную струю холодной воды не только лицо, но и всю голову и держал ее там, пока ум не начал проясняться. Хотя с утра он только спешно побрился, воспользовавшись запасами Кико, сейчас он выглядел спокойным и чувствовал, что может нормально функционировать.
В кабинете на боковом столике его ждала чашка турецкого кофе, который он терпеть не мог, и все же выпил залпом. Его горький вкус подействовал на него благотворно.
Форга сидел в кожаном кресле с медными ручками. Он на секунду закрыл глаза, потом открыл и вперился в Барри, словно просвечивая того рентгеновскими лучами.
– Бакс… Мистер Форга…
Не отводя взгляда, Форга рукой остановил его.
– Что она сказала? Что беспокоит маленькую девочку, сестричку нашей звезды?
Барри нервно заерзал на стуле.
– Откуда вам известно… невероятно… Не знаю, с чего начать.
– Расслабься. Я думал, что ты уже имеешь представление о том, насколько глубоко я знаю и понимаю людей. Как только твой друг с Западного побережья так не вовремя объявился здесь, я понял: что-то волнует нового члена нашей семьи. Я решил, что важно узнать все, пока время не упущено.
Барри подался вперед, морща лоб и вцепившись в галстук так, словно это нить жизни. Форга снова повторил спокойно и тихо:
– Успокойся, пожалуйста. Нет причин волноваться. Вчера я оказал тебе помощь, чтобы помочь и себе – помочь раскрепостить сестру нашей Алексы. Помнишь последний бокал, который мы выпили все вместе? Я добавил в бокал немного кетамина в порошке – это подействовало на нее как наркоз. Когда-то я понял, что это полезная штука. – Он улыбнулся Барри, будто они обсуждали рядовую финансовую проблему. – Ветеринары используют его, чтобы успокоить потенциально опасных животных. Хранение этого наркотика законом, конечно же, не запрещено.
Напряжение начало спадать. Барри не мог не восхищаться этим необыкновенным человеком и слушал его все более внимательно.
– На людей производит замечательный эффект, если дать ровно столько, сколько нужно – ни больше ни меньше. Единственный неприятный побочный эффект – тошнота, легкое головокружение, но под действием кетамина девушка… Я прав? – Форга помолчал, опять улыбнулся и произнес имя Джо с особым удовольствием: – Джо Шепвелл полностью оставалась в сознании, но не могла контролировать свои действия и скрывать мысли, секреты, ведь так?
Барри кивнул. Он уже полностью владел собой. Слава Богу, в глазах Форги он не до конца выставил себя полнейшим идиотом, испуганным претензиями Джо.
– Вы правы. В общем, по делу. – Он позволил себе быструю улыбку мужчины мужчине, но торопливо продолжил (по Форге было видно, что теперь его интересуют только факты): – Вчера в лимузине я подумал, что Джо просто еще не научилась правильно пить. Как я говорил раньше, ни Джо, ни Алекса не баловались наркотой… – Барри быстро поправился: – Разве что детской, и то какой-нибудь, ерундой, марихуаной, да, наверное, и этого не пробовали. Джо начала рассказывать длинную запутанную историю о самоубийстве своей матери… их матери… Что она разбилась в машине где-то в горах после неудачной операции по омоложению в одной калифорнийской клинике. Короче, ее изуродовали. – Барри замолчал и решил посмотреть на реакцию Форги, но тот сидел абсолютно неподвижно, скрестив руки на груди. Захлебываясь, Барри поспешил дальше: – Вы были, как обычно, правы. Ясно, что Джо плохо переносит наркотики, и у дома она вырубилась окончательно, но до этого успела сказать настоящую причину своего приезда в Нью-Йорк – выяснить, кто стоял за той клиникой…
