Наталья Андреева - Дети белой богини
- Вот! - возбужденно сказал Завьялов. - Вот зачем я к вам пришел! Узнавание своего собственного желания! Вот оно! То есть я придумал, а он сделал! А то, что именно мои опасные желания он претворяет в жизнь, так на то есть ваша теория о духовной близости вследствие многолетней дружбы!
- Я ничего такого не говорил! - замахал руками врач.
- Горанин был здесь?
- Да. Но... по другому вопросу.
- А именно?
- Это врачебная тайна.
- Он что, болен?
- С чего вы взяли? - Алексей Иванович отвел взгляд. - Абсолютно здоров!
- Тогда зачем же он приходил?
- Я ведь уже сказал - беспокоился о вас.
- Интересовался насчет рисунков? Так? Может быть, приносил их?
- Послушайте, я бы порекомендовал вам лечь в стационар. Сей феномен, подлежит тщательному изучению. И, признаться, я в этот бред не верю. Рисунки, исполнение желаний... Когда они были сделаны, эти рисунки? До или после?
- Ну, разумеется, до!
- Докажите.
«А ведь я никогда об этом не думал! - сообразил Завьялов. - А это серьезно! До или после? Это может быть ключом ко всему!»
- Извините, я отнял у вас много времени...
- Пустяки! Всегда приятно побеседовать с умным человеком. А то, знаете ли, приходят какие-то дебилы и рассказывают, как в состоянии алкогольного опьянения полностью теряют над собой контроль. Начинают бить, крушить, ломать. Но главное, наутро ничего не помнят. И это им обидно. Я говорю: пить, мол, не надо. А они: дайте мне таблетки, чтобы наутро помнил, каких дров наломал. Вот недавно был случай...
- Да-да. Это очень интересно, - пробормотал Завьялов.
- Да не интересно вам! И мне давно уже не интересно слушать о чужих болезнях! Как только узнают, что ты врач, сразу начинают жаловаться на свои болячки! И никто не думает, интересно тебе это или нет, - взорвался вдруг Алексей Иванович. - Еще один феномен человеческой психики. Приходит, допустим, парень за справкой о том, что он психически здоров, и пока ты ее выписываешь, начинает рассказывать о своей бессоннице или о том, что родственник в десятом колене вообразил себя Наполеоном. Раз ты врач, так будь добр выслушать. Почему считают, что с врачом можно говорить только о болезнях, а с милиционером - о преступниках. А?
- Не знаю, -сказал Завьялов. - Но эти стены располагают к разговору о болезнях.
Алексей Иванович с любопытством оглядел свой кабинет.
- Может, сказать Люде, чтобы комнатных цветов из дома принесла? Или рыбок завести. Золотых.
- Лучше гуппи.
- Гуппи? Почему гуппи?
- Не знаю. Книжка в детстве была. Про рыб. Отчего-то запомнил два названия: вуалехвост и гуппи.
- Вуалехвост... Гм-м-м... Красиво! Где они нынче, вуалехвосты?
Завьялов вспомнил длинноногую Люду. Вуалехвост. Г-м-м-м... И уже в дверях, обернувшись, чтобы видеть лицо врача, спросил:
- Знаете, какой вопрос мне задал недавно Герман? То есть Герман Георгиевич Горанин.
- Какой? - без особого интереса спросил врач.
- Топил ли я щенков.
- Щенков? Почему щенков?
- Или котят. Это, по-вашему, нормально?
- Топить котят? Нет, конечно!
- Задавать друзьям такие вопросы.
- Ну, может быть, он не имел в виду конкретно щенков:
- А кого? Котят?
- Нет. И не их.
- Но кого?
- Мне-то откуда знать? - развел руками врач. -Он пришел за консультацией, и я его проконсультировал. А насчетугопленных щенков... Нет, ни о чем таком мы с Германом Георгиевичем не говорили.
- Что ж, всего хорошего.
- И вам всего хорошего, Александр Александрович! Надумаете лечь в стационар, заходите. Вам непременно надо пройти полное медицинское обследование.
Завьялов вышел из кабинета в полной уверенности, что Горанин - сумасшедший. Узнавание в чужой фантазии своего желания. То есть я этого хочу, но не я это придумал. Следовательно, не я виноват. Похоже на Германа: перекладывать свою вину на чужие плечи. А плечо лучшего друга подойдет как нельзя более кстати.
Когда вернулся на работу, Валентина Владимировна участливо спросила:
- Ну, как дела?
- Более или менее.
- Вам звонил Герман Георгиевич. Просил зайти к нему в прокуратуру.
- Ах, да! Насчет кулона! Я помню.
- Он будет ждать вас после работы.
- Хорошо. Зайду непременно. Надо - так надо.
Видеться с Гораниным не хотелось. Доказательство исходящей от Германа опасности можно получить только одним способом: спровоцировать его на очередной неадекватный поступок. И поймать за руку. Но как это сделать, пока придумать не удавалось. Если не пойти в прокуратуру, Горанин насторожится. Значит, надо идти. Наблюдать и слушать. Даже хороший актер может сфальшивить.
...Герман встретил его настороженно. Спросил с усмешкой:
- Ты, говорят, в поликлинику сегодня ходил? И как успехи?
- Ты не хуже меня знаешь.
- Что я должен знать? То, что у тебя галлюцинации? Да, я это знаю. И спрашиваю, уговорили тебя лечь в стационар на обследование или нет.
- Не уговорили.
- А зря.
- Я понимаю, чего ты хочешь. -.Раздраженно сказал Завьялов. - Избавиться от меня. Я слишком много про тебя знаю. Очутившись в больнице, я могу вообще из нее не выйти. Так же, как инвалидность, ты мне запросто организуешь шизофрению.
- Ишь, какой догадливый! - рассмеялся Герман. - Пойми, дурачок, тебе необходимо лечение.
- Косой убит, - напомнил Завьялов.
- И что? Я сегодня выпустил Павнова. Доволен?
- Нет.
- Как так? Ты же сам за него просил! И знаешь, Зява, ты был прав, парень абсолютно не при чем. Жертва обстоятельств.
- А ты его чуть не пристрелил.
- Ну, бывает. Издержки производства.
- Люди - издержки? Следствие - производство?
- Лес рубят - щепки летят. Разве не так?
- Что-то у тебя весь лес - в щепки.
- Зява, брось словоблудием заниматься, - миролюбиво сказал Герман. — Давай-ка лучше протокольчик подпишем. Я тут все оформил, как полагается. Без сучка и задоринки. Если уж мы о дровах заговорили.
Горанин нервно поправил узел галстука. Только тут Завьялов сообразил: костюм-то на нем тот самый! Ткань серая, в мелкий рубчик!
- Ты что, отстирал кровь?
- Какую кровь? Ах, ты про костюм! Я же тебе говорил, он был в химчистке. Квитанцию показать? Там дата есть.
- Нет уж, спасибо. Ты любую бумажку можешь достать и любую подпись подделать. Не говоря уж о дате. А эксперт - ваш человек.
- Ну это уже паранойя, Саша.
- У кого? У тебя?
- Ха-ха! Поговори с приемщицей.
- Очередная твоя любовница?
- Шутишь? Там работает старушка, божий одуванчик! - снова рассмеялся Герман.
- Значит, запутал ее.
