Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях
– Возможно… – она еле слышно вздохнула. Пока никаких идей. Но и утро еще не наступило. – Что мы будем делать дальше?
– Мы? Ты же отказалась мне помогать.
– Я тебе должна. Ты избавил меня от приставаний Василия Федоровича. На работе меня, похоже, восстановят. Все утряслось.
– Значит, проблема рассосалась?
– В процессе.
– Выходит, ты больше не несчастная женщина?
– Стас, я несчастная одинокая женщина, но ты можешь расслабиться. Я готова перейти от безостановочных рыданий к разумному осмыслению ситуации. То есть я могу остаться дома одна.
– Это хорошо, – он кивнул. – Раз ты пока не готова назвать мне имя вора, а главное, предъявить стопроцентные доказательства, давай отрабатывать Макса.
– Почему не Габаева?
– Потому что это очевидно! – отрезал Стас. – Настолько очевидно, что не хочется верить. Они с кладовщицей были друзьями, он хранил ее вещи, она подчищала ради него базу. А потом отказалась это делать, и Габаев в запале ее убил. Он человек южный, горячий. Потом Габаев аккуратно свернул сетевой шнур и положил обратно в коробку?
– Да, смешно.
– Вот Парамонов мог бы так поступить, – внимательно посмотрел на нее Стас.
– Это не Парамонов.
– Потому что у него алиби? – насмешливо спросил Самохвалов.
– Не мог, и все. А почему Парамонов сказал о Максе «засланный казачок»?
– Родственник босса, – пожал плечами Стас.
– Ольга Ивановна тоже была родственница.
– Так Макс же на повышение идет. Заслужил, значит.
– Но как могли воровать у Макса на глазах, если он засланный?
– Потому что он придурок. Я не так выразился. Тусовщик. У него все мысли ниже пояса. Слишком много баб вокруг вьется. Будет он торчать до ночи на складе, караулить имущество дяди?
– В рифму сказал, – улыбнулась Люба.
– Случайность. Я не поэт, я практик… Проверяй Макса, – вздохнул Стас. – Направо, и приехали! Высади меня здесь.
– А ты разве ко мне не зайдешь? Я же подвергаю свою жизнь опасности!
– Ты, кажись, больничный взяла на неделю. Вот и сиди дома. Люба, мне работать надо. – Он открыл дверцу. – Я тебе позвоню.
Она вздрогнула: Стас, как всегда, не рассчитал силы. Хлопнул дверью слишком громко. Через залепленное снегом стекло Люба смотрела, как он торопится к метро. А ведь опасность и в самом деле реальная. Она сегодня почувствовала ее всей своей кожей. Брр-р… Холодом повеяло…
Такое ощущение, что своими действиями она взвела у кого-то на оружии курок. И вот-вот раздастся выстрел.
Монтекки и Капулетти
Разбудил ее телефонный звонок.
– Але? Ты что, спишь?! – раздался Люськин отчаянный крик, едва Люба поднесла к уху трубку.
– Я на больничном.
– Ты мне срочно нужна!
– А что случилось?
– Нам сегодня надо выйти в эфир! Сенсация! Да, и эти две телки мне тоже нужны!
– Какие телки?
– Ты что, забыла?! Которые рвались рассказать об издевательствах учителей! Ты же записала номера их телефонов! Записала?!
– Да. Но почему такая срочность?
– Мамаша девчонки, которая отравилась, чуть не зарезала папашу ее парня! Он в реанимации! В тяжелом состоянии!
– Погоди-погоди… – Спросонья Люба плохо соображала, да и Люська палила очередями, как из пулемета. – Какая мамаша, какой папаша? Кого зарезали?
– Караваева! Напала с ножом! На! Краснова! Отца! Стасика! С которым! Дружила! Света! Которая! Отравилась!
Сердце у Любы упало:
– Когда это случилось?
– Вчера вечером. – Пулемет марки «Людмила Иванова» опять застрочил очередями: – Он домой возвращался, припозднился на работе, а она его в подъезде подкараулила с кухонным ножом. Сегодня это во всех газетах! На первых полосах! А ты дрыхнешь! Нам надо опередить «Первый» и «Россию», тем более ты уже побывала в той школе, где училась Света, и у тебя есть свидетели, которые рвутся в эфир! А у остальных каналов пока никого. Им петь с чистого листа. Мужик, ясен пень, ничего сказать не может, только кровавые пузыри пускает, да и в реанимацию не прорвешься. Мне удалось сделать лишь несколько кадров.
– Тебе?
– Моим помощникам! Не цепляйся к словам! Зато я договорилась с врачом психушки, в которую пока упекли Караваеву. Ее ведь в камеру нельзя, к нормальным людям. – Люську несло. – Ты бы знала, чего мне это стоило! Такие деньжищи пришлось отвалить!
– Тебе?
– Люба, что ты язвишь? Это же бомба! Современные Монтекки и Капулетти! Срочно звони девчонкам!
– Но они вовсе не об этом хотели рассказать…
– Они с ней учились! Со Светой! Свету-то я заполучить на эфир уже не могу! В аду деньгами не берут, только душами, а моя уже давно пошла с молотка! Ха-ха! – рассмеялась довольная шуткой Люська. – Я попробую вытащить в студию парня, но его мобильник пока не отвечает. А это надо сделать сегодня. Хорошо, что ты на больничном.
– Сегодня съемки?! – ужаснулась Люба.
– А ты хочешь, чтобы они нас опередили?! Это моя тема! Я – лучшая ведущая ток-шоу в стране!
– По-моему, у тебя мания величия.
– Короче: собирайся, я за тобой заеду. Берем штурмом психушку. За день нам надо продумать сценарий. Вечером – запись. – И Люська дала отбой.
Люба не успела и слова вставить. Другому человеку она бы сразу сказала: нет. И это не обсуждается. Но речь шла о лучшей подруге. Апельсинчику Люба была обязана своей известностью, большими гонорарами, праздниками, которые проводила в ее семье. Пусть в чужой, но одиноким людям выбирать не приходится. Огни новогодней елки, смех детей, праздничный торт со свечками… Как без всего этого? Пусть зовут ее тетей Любой, крестной, хоть кем. Ивановы были ее семьей, и Люба просто не могла отказать Людмиле. Язык не поворачивался.
Поэтому она встала и торопливо начала собираться. Звонок в дверь раздался через полчаса. «Каким образом Люська умудрилась за такое короткое время промчаться сюда по пробкам?» – удивилась Люба. Но факт оставался фактом: на пороге, блестя выкрашенными во что-то невообразимое волосами, стояла Людмила.
– Ты готова? Вперед!
Зевающую Любу потащили к лифту, потом запихнули в «Хаммер». Люська была на взводе, от нее просто искры летели. На солнце, которое проглянуло наконец из-за туч, ярко вспыхивали ее волосы, в ушах горели серьги с сапфирами, пылали щеки и яростно сверкали глаза. Когда они тронулись, Люба невольно вжалась в сиденье. Раздалось противное кряканье, и ее на мгновение ослепила вспышка. Потом еще одна и еще. Наконец Люба сообразила, что на «Хаммере» появилась мигалка. Люська где-то раздобыла спецпропуск.
– Надо быстро, – пояснила подруга, поймав ее удивленный взгляд. – Дел тьма, и все нужно успеть. Хочешь жить – умей тырить.
– Ты украла мигалку? – ахнула Люба.