Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях
– Со склада за последние два года пропали комплектующие на общую сумму в несколько сот тысяч долларов, – негромко сказал Стас. – Ведь вас же проверяли на детекторе лжи.
– Проверили, и что? Я его прошел чисто.
– В каких отношениях вы были с Ольгой Ивановной?
– В никаких.
– Но вы столько лет проработали вместе!
– Я и с Габаевым почти столько же проработал. Но если мне не о чем с ним разговаривать! Как в первый день нашего знакомства, так и сейчас! Он в компах не рубит вообще. И она не секла. Я ее обучал складской программе неделю! – В голосе Юрия звучало возмущение. – Неделю, – повторил он и презрительно добавил: – За это время и обезьяну можно научить. Вон Ксанка лучше рубит в компах! Хотя она гуманитарий!
– Юра! – покачала головой жена. – Выпей горячего молока.
– А что? Я бы не смог жить с дурой, которая ничего не понимает в том, что является смыслом всей моей жизни! А наша кладовщица – законченная кретинка!
– Юра!
– Я говорю то, что думаю. – Парамонов закашлялся. – Извините…
– Но есть же другие вещи, – вмешалась в разговор Люба. – Не только работа.
– Она смотрит передачу на «Первом»… – Парамонов поморщился. – Забыл название… Где женятся, в общем. Это безнадега.
– Смотрела, – машинально поправила Люба. – Так полстраны ее смотрит.
– Полстраны дебилов. А она еще это и обсуждает! С Габаевым! Какой из женихов был лучше, а какой хуже!
– Обсуждала, – напомнил Стас.
– Все равно дебилка в квадрате! Как можно это смотреть?!
– Она была одинокой женщиной, которая мечтала устроить личную жизнь, – напомнила Люба.
– А я что, должен это слушать? Я на сборке надеваю наушники. Отработал – и домой. Никогда с ними не обедал, с Ольгой и Габаевым. Даже на ее стряпню не польстился. Хотя она часто приносила «что-нибудь вкусненькое», – передразнил Парамонов. – Но я лучше голодным буду ходить, чем слушать, как они обсуждают субботний вечер на «Первом». Или концерт ко Дню милиции.
– Полиции, – машинально поправила Люба.
– Да назови хоть… – Парамонов опять закашлялся. Оксана метнулась на кухню.
– Ольга Ивановна не производила впечатления женщины глупой, все интересы которой сосредоточены на кухне и в телевизоре, в просмотре бесконечных сериалов, – заметила Люба.
– А вы с ней хоть когда-нибудь общались?
– Да.
Люба переглянулась со Стасом. Либо Парамонов гениальный актер, либо он и в самом деле ни при чем. Он сейчас говорил в запале, искренне возмущаясь ограниченностью кладовщицы и грузчика. И убийца знал о разговоре в клинике. Потому и убрал свидетеля.
– Я с ней беседовала, – повторила Люба. – Наш разговор длился около часа.
– Что ж… вы женщина. Вам проще.
– Проще жить или проще понять Ольгу Ивановну?
– И то и то, – усмехнулся Юрий.
– Значит, Ольга Ивановна тесно общалась только с Габаевым, – вернулся к интересующей его теме Стас.
– Да, они друзья.
– А Макс с Пендраковым?
– Макс засланный казачок, а Пендраков… Ничего не могу сказать об Олеге. Он человек необщительный.
– Вот как? – удивилась Люба.
– Мутный какой-то.
– А почему его нет у вас в друзьях?
– А зачем ему там быть? – откровенно удивился Юрий.
– Но ведь все остальные…
Парамонов опять надсадно закашлялся. К счастью, пришла Оксана с чашкой и протянула ее Юрию:
– Выпей. Молоко с маслом и медом. Тебе станет легче.
Тот с благодарностью принял питье.
– Можно поговорить о вашей дочери? – спросила Люба.
– О дочери? – Парамонов поперхнулся молоком. Оксана кинулась к нему:
– Юрочка, успокойся! Как вам не стыдно! – метнулась она злой взгляд на Любу. – У нас в семье трагедия, а вы…
– Трагедия случилась не вчера.
– Но мы до сих пор переживаем!
– Ксана, перестань, – тихо попросил Юрий.
– Нет, пусть знают! Юля была мне как дочь! Мы с ней жили душа в душу!
– Ксана!
– Я ее так любила…
И тут из прихожей раздался рев. Васька все-таки залез в шкаф и умудрился стянуть с вешалки шубу, которая, упав, накрыла его с головой. Малыш испугался и заревел. Оксана кинулась к нему.
– Она сумасшедшая мать, – виновато пояснил Юрий. – Знаете, я сам не ожидал. К существованию Юли она поначалу отнеслась прохладно. «Ах, у тебя дочь… Я не знала…» Мы даже какое-то время не встречались. А потом она познакомилась с Юлей, и… Они поладили. Это было здорово!
– Извините, а что случилось с матерью Юли? Раз девочка жила с вами…
– Она умерла, – коротко ответил Парамонов.
– Как умерла?
– Рак. – Он говорил неохотно, отрывисто. – Я, если честно, чувствую себя виноватым. Я ведь начал встречаться с Оксаной, когда Лера еще была жива. Хотя встречаться – это громко сказано. Мы переписывались на форуме. Лера лежала в больнице, я уже знал диагноз. Она умирала. Вы меня поймите, – вдруг стал оправдываться он. – Лера тяжело болела года три. Она была старше меня. И вот в сорок лет у нее нашли рак. Три года мы мучились. Куда только не ходили! Меня так вымотали эти больницы! И шарлатаны. Мы ведь и к экстрасенсам ходили. Пока мне не сказали: рак неоперабелен. И не забрали Леру в хоспис. Я весь Инет прошарил. Все искал чудодейственное средство. И вот на одном из форумов я познакомился с Ксанкой. Слово за слово… – Он вздохнул. – Но по-настоящему мы стали встречаться только после того, как Лера умерла.
– А поженились?
– Через год, – коротко сказал Парамонов.
– Да, печальная история, – вздохнула Люба.
– Ксанка оказалась сумасшедшей матерью! – оживился вдруг Юрий. – Когда узнала, что беременна, чуть с ума не сошла от радости!
– Вам повезло.
– Да, – согласился Юрий. – Очень повезло.
– Как же вы упустили девочку?
– Понимаете, я целыми днями на работе, – виновато сказал он. – Раньше и склад, и офис были в Москве. В десяти минутах езды от дома. Мне было очень удобно. А потом начался кризис. Офис оставили в Москве, а складское помещение арендовали за городом, там дешевле. А я занимаюсь «заливкой». Ездить туда не ближний свет, но я к этой работе привык. Шеф меня никогда не обижал. Он прекрасно знает, чем мне обязан. Моим мозгам. Я кучу денег для фирмы заработал. Не знаю, как к другим, но ко мне он всегда относился нормально и деньгами не обижал. Ксанка, как только залетела, бросила работу. У нее там и раньше-то не очень ладилось.
– А что она окончила? – из вежливости поинтересовалась Люба.
– Педагогический.
– Учителям сейчас хорошо платят.
– Ей и платят декретные. Она нормально ушла, без скандала, хотя сразу предупредила, что в школу не вернется. Я же говорю, что Ксанка сумасшедшая мать. Решила сидеть с Васькой, пока он в первый класс не пойдет. Не хочет его в садик отдавать. А я добытчик. Но это нормально: мужчина работает, женщина ведет домашнее хозяйство. Ксанка – хорошая жена. Готовит – пальчики оближешь! Дома всегда была нормальная обстановка. Ужин на плите, чистые рубашки в шкафу. Приезжаю – они по своим комнатам сидят. Каждая за своим компом. Уж этого добра…
