Наталья Андреева - Дети белой богини
- Ну, проходи, - спокойно сказал Герман. Слишком уж спокойно. Потом вздохнул, его пальцы рассеянно пробежали по ключам, висевшим на гвоздиках. В холле, возле двери, была расписная доска, на ней ключи. От дома, от гаража, от машины. Сказал, словно пожаловался: - Соседи уехали в гости, а мне ключи оставили. Мало ли что? Видишь, какой брелок директор городского рынка навесил?
- Да-да, - рассеянно сказал Александр, глянув на женскую фигурку из серебристого металла: обнаженная девушка кокетливо прикрывала руками неестественно большие груди. И не тронулся с места.
- Что стоишь, Саша? - мягко спросил Герман. -Ведь ты пришел отношения выяснять? Ну давай. Начинай. Но не на пороге же?
- Ладно, зайду. - Завьялов решительно прошел в столовую. Остановился напротив плаката, где символы успеха — дорогая девушка и дорогая машина - рекламировали время, которое не стоит тратить на пустяки. - Ведь ты и про рисунок знаешь. Который был на том плакате. Ты видел его, Гора.
Герман присел на диван. И неожиданно спросил:
- Ты котят топил когда-нибудь?
- Котят? - удивился Александр.
- Или щенков.
- Да ты что? - он растерянно опустился в кресло. Что это с Гораниным? Ему про рисунок, а он про каких-то котят!
- А мне случалось. В детстве. Вот ведь выплывает один, и ты стоишь, смотришь. Продержится, нет? И сколько продержится? А потом в тебе жалость просыпается. Как же! Все потонули, а этот стервец выжил! Вытащишь его, оботрешь, согреешь, напоишь молоком. Дальше — больше. Прикипит тебе к сердцу эта недобитая тварь и начинаешь с ней носиться. Нянчишься, лелеешь, вошкаешься с ней. И она к тебе льнет, хотя чует, что ты и есть ее главный враг, жизни лишить хотел. Как тут быть? А?
- Не знаю.
- И я не знаю! Ну, что ты еще нарыл? - резко сменил тон Герман.
- Про твои связи с мафией.
- Ах, это! Ну разумеется! Откуда же еще у меня такие деньги? Да, я беру взятки! Мало того, я изымаю из дела документы, взамен кладу другие. Сажаю невинных, в то время как виновные разгуливают на свободе. Меняю показания, подделываю подписи. Что еще? Мало? Я свой человек в прокуратуре. Карманный следователь местных воротил. Был. Потому что теперь уже зам.прокурора. Но меняться не собираюсь. Занимаюсь все тем же: подтасовываю факты, давлю на свидетелей. А меня за это двигают.
- Какая же ты сволочь! — в сердцах сказал За-, вьялов.
- Ну-ну, Зява. Не горячись. Не все же такие честные, как Александр Завьялов. То есть не все такие дураки.
- Значит, коррупция в правоохранительных органах. И ты...
- Ба! Зява проснулся! Смешно, чес-слово! - перебил его Горанин.
- А мне нет, - отрезал Завьялов.
- Коррупция, коррупция, - разозлился вдруг Герман. - Все только о ней и говорят. Но как говорят? Истекая слюной, как о красивой публичной девке - все ее хотят, но не всем она по карману! Оттого и ругают! Дрянь, проститутка! Мерзость и гадость! Искоренить! Но тайно каждый вожделеет и при возможности не откажется! Что, разве не так? Да так! Так! Все дело в цене!
- Зачем ты убил Машу?
- Я убил? Ну ты, Зява, даешь! - покачал головой Герман.
-А кто?
- Хорошо, я тебе скажу правду. Давай выпьем, что ли?
- Мне нельзя.
- Да брось! Хочешь меня раскрутить - соглашайся.
- Ладно. Давай.
Он Ждал, пока Герман сходит за бутылкой и закуской и накроет на стол. Черт с ним. Пить, так пить. Горанин суетился, ходил из комнаты на кухню и каждый раз аккуратно прикрывал за собой дверь в столовую. Наконец уселся за стол. В бутылке плавали лимонные корочки, жидкость была желтоватой.
- Медицинский спирт, - пояснил он, наливая в огромные рюмки.
-Мне много, - покачал головой Александр.
- Пей. Легче будет. - И без всякого перехода: -Это Косой ее убил.
- Косой? -Нуда. -За что?
- Из-за наркотиков. Хотел потрясти медсестру, выгрести все из сейфа и исчезнуть. А у нее не было ключей. Косой сорвался и...
- Но почему Маша открыла входную дверь?
- Она ее просто забыла закрыть. За мной. Да! Я был там! Был! Пошел сразу же после ее звонка. Она хотела поговорить о тебе.
- Ночью?
- А что такого? Попросила помочь. Я вышел из больницы около часу. Маша была жива.
-Постой... Ты ведь и Косого прикрываешь! Он связан с директором городского рынка, и ты... Гора!
- Да, я не хотел тогда его брать. Надеялся, что и у тебя ничего не выйдет. Он прячется там, в доме. - Герман махнул рукой в сторону соседнего особняка.
- И давно прячется?
- Давно. У них в подвале оборудована сауна. Шикарно, доложу я тебе! Сосной отделана, и парок - будь здоров! Там он и сидит. С тех пор, как по области дали ориентировку. Черти его дернули полезть в кассу! А я теперь крутись! Неблагодарная это работа - выгораживать бандитов. Но куда деваться? Он с владельцем самого шикарного в городе ресторана на одних нарах парился.
- А... сейчас?
- Расслабляется. Чего ему? Плохо? Накормлен, напоен. Мною надежно прикрыт. Водку целыми днями трескает. И кости греет. Погоди, я еще налью.
- Я сейчас. Нехорошо что-то. - Александр вышел в туалет.
Потом в ванной комнате долго плескал холодной водой в лицо. Его мутило, на душе было погано, грязно. Картина сложилась, осталось прояснить кое-какие детали. Выйдя из ванной, зацепился взглядом за ключи, висевшие на гвоздиках. Горанин -аккуратист, какие порядки завел! А директор городского рынка девицами увлекается. И брелок к ключам подобрал соответствующий. Вернувшись в столовую, увидел, что рюмки вновь наполнены.
Герман посмотрел на него выжидающе.
- Ну как? Полегчало?
- Не совсем.
- Давай дернем.
Завьялов выпил, взял бутерброд. Внимательно проследив за этим, Горанин выпил сам, потянулся к блюдечку, на котором заманчиво лоснились маринованные маслята. Мать постаралась, не иначе. Она1 мастерица по соленьям.
И вновь ожидание во взгляде бывшего друга. В чем же дело? Что с ним? В который раз чутье подсказало: что-то здесь не то.
- Скажи, это Косой залез в сарай Павновых? - спросил Завьялов.
- А кто ж еще? Профессионал работал, разве не видно? Замок-то цел! Ты же специалист, сам все видел.
- А кровь на куртке? Твоя?
- Именно. Первая группа.
- А эксперт? Твой человек?
- Наш.
- Значит, все это отговорки. Отсутствие оборудования, занятость эксперта.
- Именно.
- Отпустил бы ты мальчишку.
- А на кого я повешу труп?
- Если ты не поступишь по закону, я тебя сдам.
- Кому, интересно? - прищурился Герман.
И вдруг белозубо улыбнулся. Мол, кто посмеет? Я, Герман Горанин, будущий мэр, великий человек! Город почти уже мой!
