Лаура Ван Вормер - Публичное разоблачение
— Еще в начальной школе. Я помню Бернис. Она работает на бензозаправке.
— Очевидно. Я решил немного покататься по городу. Его не отнесешь к числу больших.
— Тебе бы приехать сюда вчера вечером, — сказала я. — Часть его разрушена взрывом.
— Правда? — Он снова пил воду, причитая, какая она вкусная.
Для редактора нью-йоркского издательства Спенсер был спортивен. Сказал, что часто ходит в гимнастический зал, который находится в его многоквартирном доме. Не в пример мне успел загореть.
Я рассказала немного о пожаре, о том, как таскала мешки с песком и вернулась домой поздно, а сегодня с утра встречалась с матерью, и потому у меня не было времени позвонить ему. Я провела его по дому, и в гостиной он обратил внимание на фотографию, где мы с Робом стоим с родителями перед нашим домом.
— Это твой отец? — спросил он, взяв в руки фотографию.
— Да. — Я подошла к нему и встала рядом.
— Он был такой молодой.
Я посмотрела на папу. Был.
— Твоя мать сногсшибательна, Салли, — сказал он, ставя фотографию на место и взяв другую, более позднюю.
— Да, она такая, — согласилась я.
— Ты на нее похожа.
— Но я другая, — вздохнула я.
— В чем дело?
— Сегодня утром она сказала мне, что я должна повзрослеть. — Я опустилась в кресло. — Я слишком долго валяю дурака.
— Она не хочет, чтобы ты выходила замуж за этого парня — Дага, ведь так? — спросил он, опускаясь на колени рядом с креслом. — Могу я надеяться, что ты скажешь ей обо мне? — продолжил он, взяв меня за руку. — Хотя боюсь, она посоветует тебе оставаться с ним.
— Речь шла не о нем, — ответила я, — а обо мне, моих опрометчивых решениях и метаниях.
— Я соскучился по тебе, — сказал он, целуя мне руку. — Может, это и смешно, но так и есть на самом деле.
Так, у меня засвербило между ног. Недолгой же была передышка.
— Надеюсь, что смогу уговорить тебя поехать на неделю в Нью-Йорк, — продолжал он, — и остаться у меня. Можешь разместиться в гостиной. Там есть письменный стол и телефон, а внизу у нас факс…
— Спенсер, — прошептала я, положив палец ему на губы и качая головой, — это слишком быстро.
— Меня это не волнует, — ответил он, глядя мне в глаза.
Я ощутила горячее предвкушение внизу живота. Позор. Он поцеловал меня в шею, коснувшись груди.
— Поехали со мной, — прошептал он. — У тебя нет причин отказываться. Тебе надо работать. Целыми днями я буду в офисе. Консьерж будет вызывать тебе такси, принимать почту, отправлять факсы, делать все, что захочешь. Ты сможешь заказать кофе, еду. А по вечерам, — через футболку он поцеловал меня в грудь, — мы будем вместе обедать, рассказывать друг другу, что произошло за день, а затем… в постель. Ты и я. — Он поцеловал меня долгим поцелуем. — Только ты и я. Все ночи. Всю неделю.
— Это сумасшествие, — вздохнула я, закрывая глаза.
— Это чудесно, — выдохнул он мне в ухо.
Я не понимала, что мы делаем; сначала мы просто целовались и обнимались, а в следующее мгновение я уже скинула с себя шорты, стала расстегивать его ремень и молнию на шортах, а он приподнял мне ноги. Встал перед креслом на колени, сдвинул меня к краю кресла и осторожно вошел в меня.
— О Господи, — простонала я ему в плечо.
Я почувствовала, как он отклонился от меня, и открыла глаза. Он улыбнулся, глаза его сузились словно от боли. Его рот прижался к моему рту, и он толчком снова вошел в меня. Затем вышел. Снова вошел. Вышел. С каждым толчком он проникал в меня все глубже. Вниз-вверх, вниз-вверх.
— О, Салли! — выдохнул он, отрывая свои губы от моих.
Сейчас его глаза были закрыты, голова откинута назад, движения замедлились. Я чувствовала, что дело идет к концу, и не могла этого выдержать; я не хотела, чтобы он кончил, поэтому столкнула его на пол и села на него верхом. Мои груди касались его лица, и я начала двигаться вверх-вниз, чувствуя его внутри себя, я ускоряла ритм, стонала, он весь напрягся, и я знала, что он уже не может сдерживать себя, но все же продолжала двигаться, пока тоже не почувствовала, что кончаю.
— Да, Спенсер, да, — выдавила я сквозь зубы. — Ох! — Я содрогнулась и упала ему на плечо.
О, как это здорово! Как хорошо! Просто очень, очень.
Я не могла пошевелиться. Но надо освободить его из плена. Спенсер, тихо смеясь, что-то бормотал о своих ногах, поэтому я свалилась с него на ковер с громким «Ах».
Скотти кружил вокруг нас.
Внезапно он залаял и бросился к передней двери.
— О Господи, — прошептала я, садясь. К дому кто-то подъехал. Скотти громко лаял и прыгал. Я быстро встала и, прикрывая грудь, выглянула в окно.
— О Господи, это Даг. Быстро в спальню!
— Я не могу идти, — прошептал Спенсер, пытаясь подняться. — Я же сказал тебе, что у меня ноги онемели.
— Ступай в ванную!
Он едва поднялся и пошел, держась за стену. Я схватила его шорты, свое белье и бросила в спальню. Затолкав туда же Спенсера, я велела ему отправляться в душ.
Даг, к счастью, постучал в переднюю дверь, а не в заднюю как обычно. Затем я услышала, как открывается дверь гостиной.
— Эй, Скотти, мальчик, — позвал Даг.
Схватив джинсовую юбку, я натянула ее на себя. Высунув голову из спальни, закричала:
— Даг, можешь погулять со Скотти? Я только что вернулась, а ему пора гулять.
— Мы будем на улице, — отозвался Даг.
Меня охватила паника. Интересно, почувствовал ли он запах секса в гостиной? По моей ноге текло. Я вошла в ванную, где рядом с душем стоял Спенсер.
— Не может быть, чтобы это был твой парень, — прошептал он.
— Может. — Я схватила полотенце, смочила и, задрав юбку, стала вытирать ноги. Ну просто настоящая леди.
— Когда-нибудь это покажется нам просто смешным, — сказал Спенсер, поцеловал в щеку и встал под душ.
«Ничего смешного», — подумала я, приглаживая щеткой волосы.
Я сделала глоток листерина и тут же случайно проглотила. Слегка подкрасилась и бросилась через кухонную дверь на улицу.
— Даг! — позвала я, сбегая по лестнице.
— Привет, — сказал он, появляясь из-за дома. — Кто у тебя?
— Друг из Кента, — ответила я. — Он долго был на ферме и сейчас принимает душ. — Листерин жег желудок.
Даг остановился и в ужасе уставился на меня.
— Это он, ведь так?
— Кто?
— Тот, кого ты встретила в Нью-Йорке. Разве нет?
Он стал огибать дом, и я пошла за ним. На углу Даг остановился и схватился рукой за стену, словно ему стало плохо.
— Не могу поверить, что ты так со мной поступила. — Он оттолкнулся от стены. — Проклятие! — ругнулся он и направился к машине.
