Лаура Ван Вормер - Публичное разоблачение
Самое худшее интервью в моей жизни. Я возненавидела эту женщину; мне не хочется ее слушать; мне не хочется ее цитировать. Но ведь это моя работа. Собрать как можно больше информации, чтобы дать портрет Касси.
В итоге я сочла интервью весьма полезным. Только бы не сорваться и не накричать на эту ведьму.
— Скажите им, чтобы они использовали фотографию времен моей юности, — заявила она внезапно. — Кэтрин знает какую. Если напечатаете другую, я подам на вас в суд. Клянусь, я это сделаю. Вы не посмеете публиковать мои фотографии без моего ведома и разрешения.
— Наверняка вы очень интересная женщина, миссис Литлфилд.
— Видели бы вы меня раньше. Я была самой красивой девушкой в округе, каждый вам это подтвердит. От поклонников не было отбоя.
— Меня это не удивляет.
— Мне повезло с матерью, — сказала она. — У меня не было сквозняка в голове, не то что у некоторых.
— Считаете, у вашей дочери был? — не удержалась я от вопроса.
— У Кэтрин? Она словно лиса-плутовка: вечно что-то вынюхивает, сует нос не в свои дела.
Я перевела разговор на ее внука Генри.
— Она назвала его в честь отца, можете представить себе такое? Нам повезло, что он не с рюмкой в руке родился. Нет, вы представляете?
Я промолчала. Мы поговорили еще немного, и я рассыпалась в благодарностях.
— Запомните: Кэтрин знает фотографию, которую вы можете использовать!
Я повесила трубку.
— О Господи! — сказала я Скотти.
Я стала собирать вещи для поездки в Нью-Йорк, когда позвонила мать и сказала, что по своим каналам нашла для меня дешевый номер.
— Я прощена за воскресенье? — спросила она.
— Конечно, — ответила я, подумав, что бы она сказала, узнай о сцене, которая произошла в тот же день в моем доме со Спенсером и Дагом. Мое внимание отвлек сигнал факса, и я пошла посмотреть, какое сообщение поступило. Факс от Бадди Д'Амико. Я сказала матери, что завезу к ней Скотти, и положила трубку.
«Салли!
Прочитай это и позвони мне. Хорошо?
Бадди».Я вынула лист бумаги. Копия полицейского отчета, датированная днем гибели моего отца. Всего несколько строк, написанных от руки:
«Запись произведена в 9.02 вечера. Во время наводнения обрушилась стена гимнастического зала средней школы Каслфорда. Под обломками обнаружено тело Доджа Харрингтона. Установлен летальный исход. Подтверждено офицерами Смитом и Кальве. Тело забрала „скорая“ Сандерсона. Вернувшись в участок, доложили начальнику. Он сообщил семье. Приступили к дальнейшему патрулированию. Наводнение продолжается».
На следующей странице доклад следователя-коронера:
«Уилбур Кеннет Харрингтон умер от черепно-мозговой травмы во время обрушения части здания».
Я позвонила Бадди, и он сразу подошел к телефону.
— Спасибо, — сказала я. — Не слишком много, не так ли?
— Не слишком, — согласился он. — Я ходил в муниципалитет. У них тоже мало сведений. Один из парней сказал, что во время наводнения было разрушено столько строений, а урон столь велик, что у них времени для писанины просто не было.
— Да. Ну спасибо.
— Я дам тебе знать, если раскопаю что-нибудь еще.
— Спасибо, Бад.
Я вложила бумаги в портфель, чтобы захватить с собой в Нью-Йорк. Странно. Не знаю почему, но захотелось взять их с собой.
* * *Это ведь мой отец. Откровенно говоря, раньше мне не хватало мужества расспросить подробнее о его смерти.
Я приехала к матери и прошла на кухню. Налив Скотти воды, поставила его миску рядом с миской Абигейл.
— Мама, почему ты не подала в суд на муниципалитет, когда погиб отец?
— Что ты такое говоришь, Салли? — сказала она, явно ошеломленная. — Скажи мне, почему я должна была подать на них в суд?
— Потому что городское здание обрушилось на папу и убило его!
— Твой отец его проектировал, — тихо сказала она, снимая резиновые перчатки.
— Хочешь сказать, что здание обрушилось потому, что проектировал его отец?
— Конечно, нет! Но город не несет ответственности за стихийное бедствие. Почему, Господи, я должна подавать на них в суд, коль в том нет их вины?
Что касается матери, то разговор на этом закончился, но я все же не могла не думать, насколько бы легче нам жилось, если бы она получила хоть какие-то деньги после трагического случая с моим отцом.
Интересно, вспоминала ли мать об этом, водя нас с Робом в школу после ее восстановления? Все следы разрушения были давно устранены, но каждый раз она подразумевала, что мы с Робом можем смотреть на стену, под которой наш отец испустил последний вздох. Именно поэтому первое время она водила нас в классы, взяв за руки.
Бедная мама. В ее глазах я видела боль.
— Думаю, ты права. — Я подошла к ней. — Спасибо за то, что берешь к себе Скотти. И за то, что заказала мне номер.
— Я люблю тебя. — Она крепко обняла меня.
— Я тоже люблю тебя.
Отстранившись, она заглянула мне в глаза. Затем, покачав головой, засмеялась и отпустила меня.
— Поезжай. Отправляйся на свидание со своим кавалером.
Я хотела возразить, но она опередила меня:
— Даже не пытайся, детка. Я слишком хорошо тебя знаю. Развлекайся. Делу время — потехе час.
Когда я села в машину, мать распахнула дверцу:
— И не забывай о работе!
Мой новый гостиничный номер располагался в одной из гостиниц на Коламбус-Серкл. Распаковав вещи, я позвонила в офис Спенсера. Секретарша сказала, что он на месте, но у него совещание.
— Пожалуйста, оставьте свой номер, и он перезвонит вам. Он ждал вашего звонка.
Я оставила свой номер и стала готовить материалы к завтрашнему интервью. Спенсер позвонил час спустя, и мы условились, где встретиться, чтобы вместе пообедать. Я засуетилась, довольная собой. В половине седьмого, подкрасившись и причесав волосы, уже спешила на свидание к итальянскому ресторанчику. Я стояла у входа, просматривая газету, когда подъехал Спенсер.
— Я купил тебе подарок, — сказал он, протягивая странно гибкий продолговатый пакет в подарочной обертке. — Очень романтично, — добавил он, когда мы сели. — Открой.
— Не могу даже вообразить. — Я развернула бумагу и увидела туго сплетенную в косу веревку для игры со Скотти в перетягивание каната. Я посмотрела на него и подумала: «Буду я с ним счастлива или нет?»
— Спасибо, — смущенно поблагодарила я, наклонясь, чтобы поцеловать его. — Он ему понравится.
За вкусным обедом Спенсер рассказывал о проведенном дне, полном разочарований.
