Галина Зарудная - Яд иллюзий
– Аннушка, радость моя, ты стремишься разглядеть все пломбы актеров или попросту решила вывалиться из балкона?
В какой-то момент я схватила его за локоть и, чуть не млея, возбужденно зашептала на ухо:
– Я всегда мечтала писать об этом! Представь: спектакли, премьеры, бенефисы… О-о, это просто сказка!
– Кто бы мог подумать, – улыбался Егор.
– О да, да, да! Невозможно выразить словами. Но моя душа в такие моменты словно попадает в рай. Я, безусловно, обожаю свою работу, но театральное искусство так близко моему сердцу, словно я рождена для него.
– Сума сойти! Я еще не видел, чтобы женщина так заводилась от театра. Ты абсолютно права – невозможно выразить словами…
* * *На той же неделе Анатолий Францевич неожиданно отправил меня делать репортаж о новой премьере и даже поделился своим замыслом создать специальную рубрику на несколько страниц журнала, посвященную исключительно тематике театра.
Коллеги злостно щурились мне вслед, высказывая друг другу спорные догадки о том, с кем же спит эта недоросль.
А я ни секунды не сомневалась, кто мог порекомендовать меня главреду «Прайма».
Егор напоминал волшебника, который без труда угадывал и исполнял самые сокровенные мои желания.
Сердце рвалось из груди, когда я позвонила ему, чтобы выразить признательность.
– Бездарщине никто не поручает такое дело, ты же меня понимаешь? – ответил он серьезно.
– Егор, я не представляю, чем я могу отблагодарить тебя.
– Поужинай со мной сегодня.
Я на мгновение замешкалась.
Вот и приехали.
Выходи.
Или ты думала, что такой мужчина станет просто так водить тебя на спектакли и помогать с карьерой?
Какая редкая наивность!
И все таки я согласилась.
– Девочки, что мне делать, – спросила у подруг, жутко мучаясь и не переставая воображать финал этого вечера.
– Да что у тебя с мозгами, – твердили они в унисон. – За ночь с Егором Паниным и убиться не жалко! А она раздумывает, что ей делать! Ты сама должна хвататься за любой предлог, лишь бы переспать с ним. И не меньше тысячи раз. Смотри, а то перегнешь палку, возьмет и передумает…
На протяжении всего ужина у меня все сыпалось из рук, волнение не покидало ни на минуту. И дело было не в том, что я ему что-то должна. А в том, что я сама хотела…
Егор расспрашивал меня о людях, с которыми я успела познакомиться, о новых заданиях, идеях, у кого брала интервью после назначения. Я вела себя при этом крайне невнимательно, растерянно, и, естественно, он догадывался о причине моего беспокойства.
Когда вечер подошел к концу, он просто привез меня домой, и легонько коснулся губами щеки.
– Спасибо за ужин, Анна Гром. Я провел незабываемое время в твоем обществе.
И это все?
Я не сумела скрыть своего удивления.
Егор улыбнулся.
– Твое лицо порою – раскрытая книга. Можно с легкостью прочесть все мысли.
Я опустила глаза.
– Но я еще не встречал таких открытых людей. Искренность в наше время, как редкий алмаз. Никогда и никому не позволяй этим пользоваться…
После того случая во мне словно все перевернулось.
Перевернулся весь мир – как внешне, так и внутренне.
Я не переставала думать о нем ни днем, ни ночью.
Где бы я не находилась, голова то и дело поворачивалась, в надежде на случайную встречу. Повсюду ощущалось его присутствие, почти в каждом прохожем мне мерещился его силуэт.
Если видела высоко мужчину со светлыми волосами и пронзительными серыми глазами – в сердце царапалась невыносимая тоска.
Со мною ничего подобного еще не происходило.
Я заболела.
Меня изводила лихорадка под названием «Егор Панин».
– Будь осторожна, – предупреждали подруги. – Влюбишься – беды не оберешься. Он уже был женат, у него есть ребенок. Хищник – одним словом.
Но тот хищник казался мне ближе и роднее всех на свете.
В момент, когда я нуждалась в нем, как в воздухе, он, напротив, будто нарочно избегал меня.
Не в силах терпеть эту пытку дальше, я решилась позвонить ему накануне своего дня рождения.
– Заветное двадцатилетие, – обрадовался Егор. – Желаешь как-то особенно отпраздновать юбилей? Закатишь безумную вечеринку в клубе, напьешься, станцуешь голой на столе?
– Нет, никаких крайностей. В этот день я хотела бы обойтись без шума и друзей.
– Правда? Почему же так?
– Потому что хочу провести вечер с одним очень важным для меня человеком.
– М-м? И кто такая драгоценность?
– Некто действительно особенный. При нашей первой встрече я приняла его за другого, и едва не обозвала старой жирной развалюхой.
– Ты со всеми так знакомишься, – отшучивался Егор, прекрасно понимая, кого конкретно я имела в виду.
– Это был бы лучший для меня подарок.
– Ты уверена?
– Более чем!
– Тогда я отменю запланированные на завтра встречи…
* * *Итак, я сама заказала столик в модном ресторане, купила ослепительное красное платье, волосы собрала в потрясающую сексуальную прическу и весь вечер наслаждалась его восхищенными взглядами.
Мы пили шампанское и очень долго беседовали.
Он поведал, как женился на одной хорошей девушке, но вскоре понял, что она его не любит, а вышла замуж по той простой причине, что являлась лишним ртом в собственной семье. Он предложил ей не мучить друг друга и развестись. Она согласилась. Егор купил для бывшей жены и сына большую отдельную квартиру в лучшем районе города и помог женщине открыть ресторан, о котором она всю жизнь мечтала. Они остались хорошими друзьями.
С сыном он виделся когда хотел, ребенок рос в достатке и не чувствовал себя обделенным отцовским вниманием.
– Но я все еще надеюсь, что встречу свою половинку, – мечтательно поделился Егор. – Я знаю, она рядом…Кстати! У меня ведь есть для тебя подарок! Поехали, покажу.
Я не ждала никаких подарков.
Он со мной – чего еще желать!
Но мы сели в машину, и он попросил меня завязать глаза.
– Зачем?
– Потому что сюрпризы нужно показывать неожиданно, а как это сделать иначе? Спасибо романтикам за гениальное изобретение.
И в руках его возник длинный шелковый шарф белого цвета.
– Позвольте, мадмуазель…
* * *Мы куда-то приехали.
Он вел меня под руку и все время придерживал, как ребенка. Я безустали смеялась, голова вертелась от шампанского. Когда возникло чувство, что земля уезжает из-под ног, а в животе резко защекотало, я ухватилась за его плечи и вскрикнула.
– Спокойно, – предупредил Егор, – мы не одни в лифте.
