Фредди Ромм - Старые долги
– Сегодня ты идёшь в школу! Поздравляю тебя, мой мальчик.
Андрюша неуверенно кивнул и приподнялся на кровати. Взялся за одежду. Действовал он медленно, и тётя Лена начала ему помогать. В дверях появился дядя Вова, он недовольно вздохнул:
– Лена, ты всю жизнь будешь помогать ему одеваться? И когда он в армию пойдёт?
– Володя, он же в первый раз!
Дядя покачал головой и вышел. Андрюше стало совестно:
– Тётя Лена, давайте, я сам! Только зарядку сделаю сначала.
Занятия в секции каратэ приучили мальчика к дисциплине: день должен начинаться с физкультурной зарядки. Тётя отошла в сторону: она с улыбкой смотрела, как малыш выполнял упражнения, а затем, приняв душ, надевал белую рубашечку и школьную форму.
– Завтракать, мои славные!
Семья направилась к столу. По случаю начала учебного года тётя Лена испекла блины. С вареньем они оказались очень вкусны, и мальчик неохотно покинул стол.
– Андрюша, возьми цветы!
Букет был припасён ещё с вечера накануне. Мальчик осторожно взял цветы и вместе со взрослыми и двоюродной сестрой направился к выходу. Внезапно он почувствовал себя повзрослевшим. Сегодня для него начинается школа. Там его будут учить разным удивительным вещам. Он узнает много нового и сможет зарабатывать на жизнь. Заработает много денег, чтобы помогать дяде и тёте.
– Рита, а в какой класс ты идёшь? – важно обратился он к кузине, прежде чем сесть в дядину машину.
– В пятый! – улыбнулась девочка и поцеловала Андрюшу в лоб. Машина поехала по знакомым улицам, и мальчик зачарованно уставился за окно, будто со вчера город совершенно изменился. Машина затормозила:
– Приехали! – объявил дядя. Тётя Лена, сидевшая рядом с ним, вышла первой и помогла детям.
– Я на стоянку, а вы – в школу! – скомандовал дядя. Тётя взяла Андрюшу за ручку, и втроём они прошли немного в сторону от шоссе.
Вот она – школа! Белое пятиэтажное здание, перед которым широкая площадка, а на ней – десятки детей. Прежде чем Андрюша успел осмотреться, к нему обратилась какая-то девушка в белом платье:
– Это ты – Андрюша?
– Да, – кивнул мальчик и остановился.
– Отдай ей цветы! – шепнула в ухо Рита, и Андрюша неуверенно подчинился.
– Очень приятно! – улыбнулась девушка, принимая букет. – Меня зовут Анна Николаевна! Хочешь учиться в моём классе?
Мальчик неуверенно посмотрел на тётю. Та ободряюще улыбалась и легонько кивала.
– Хочу.
– Молодец! Тогда вставай сюда!
– Тётя Лена, ты не уйдёшь? – шепнул Андрюша, прежде чем направиться на указанное место – в шеренгу таких же детей.
– Пока побуду с вами, – улыбнулась тётя. – Не бойся, мой хороший!
Мальчик встал рядом с другими малышами и украдкой принялся рассматривать их. Справа – полный краснощёкий мальчик, слева – маленькая девочка. А сзади…
– Дорогие дети! – послышался вдруг громкиё голос откуда-то сверху. – Поздравляю вас с первым учебным днём!
Андрюша растерянно огляделся: голос исходил из чёрного ящика, закреплённого на фонарном столбе.
– С этого дня, вы – учащиеся! Школьники! Вы пришли сюда, в школу, получать на уроках знания! Вам также предстоит научиться дружить и помогать другим!
Мальчик понял, наконец, что говорит вон та высокая тётя в чёрном платье. Но почему ящик делает её голос таким громким? Наверное, и об этом расскажут на уроках…
Официальная часть окончилась. Улыбающаяся Анна Николаевна жестом пригласила детей к открытой двери. Андрюша бросил растерянный взгляд на тётю. Та улыбалась и жестом показывала, что опасаться нечего, всё будет хорошо. Мальчик вздохнул и ступил за порог.
Москва, Кремль, 11 ноября 1982 года
– Прошу почтить память Леонида Ильича Брежнева вставанием!
Члены Политбюро ЦК КПСС дружно встали. Андропов злорадно отметил про себя, что Черненко покачивается. А ещё претендент на должность генерального секретаря, ха… Если даже его изберут, долго не продержится. Только незачем его избирать.
– Прошу садиться!
Руководители самой большой страны в мире с облегчением расселись по местам.
– Товарищ члены Политбюро! Наша страна понесла тяжкую утрату…
Андропов недовольно посмотрел на часы: пошла-поехала болтовня. Это на сколько времени? Что здорово умеют старые кадры – это чесать языком, хоть сутки без перерыва. И ведь если бы хоть что-то дельное говорил – нет, пустой трёп. Вон Черненко уже спит, Гришин тоже носом клюёт. Вот будет смех, если кто-то из них захрапит. Нечего сказать – вожди народа…
– А теперь, товарищи, давайте обсудим кандидатуру на пост генерального секретаря нашей родной Коммунистической Партии…
Андропов негромко кашлянул, отчего Горбачёв слегка вздрогнул и внимательно посмотрел на своего покровителя.
– Товарищи, позвольте мне сказать. Прежде чем обсуждать кандидатов на пост генерального секретаря, полагаю правильным ознакомиться с их личными делами. Вот личное дело товарища Гришина! – Андропов приподнял папку и легонько потряс. – А вот – товарища Черненко!
Гришин проснулся и с изумлением и испугом уставился на своё личное дело в руке отставного шефа КГБ. Достаточно раскрыть – и всё выпорхнет наружу: И пьяные вечеринки с девочками сомнительного поведения, и профсоюзные путёвки для друзей и родственников, а также подруг, и покрытые им приписки в отчётностях московских предприятий, а главное – срыв строительства АЭС под Москвой, это уже удар по оборонке…
– Не надо! – пробормотал Гришин. – Я снимаю свою кандидатуру.
– А вы что скажете, Константин Устинович? – громко обратился Андропов к Черненко. Тот проснулся, вздрогнул и едва не свалился со стула.
– А? Что?
– Ваша кандидатура рассматривается, – с ехидной улыбочкой подсказал Горбачёв. – Есть предложение ознакомиться с вашим личным делом. Ну, что? Баллотируетесь на пост генерального секретаря?
Черненко в замешательстве посмотрел на окружающих: его друзья, ещё сегодня утром убеждавшие, что лучшего руководителя Советскому Союзу не сыскать, сидели теперь понурившись, отворачивались. Все понимали, что Андропову ничего не стоит предъявить и их личные дела.
– Да ну, – пробормотал Черненко. – Какой из меня генсек? Стар я уже.
«Я стар, я стар, я суперстар!» – вспомнилось Андропову.
– Есть предложение рассмотреть кандидатуру Юрия Владимировича Андропова! – как можно нейтральнее произнёс Горбачёв.
– Хорошее предложение, – мрачно отозвался Гришин. – Кто-нибудь против?
Всё Политбюро угрюмо промолчало.
– Ну что, товарищи, можно считать, что мы все поддержали кандидатуру Юрия Владимировича? – как можно доброжелательнее улыбаясь, поинтересовался Горбачёв.
– Все, – отворачиваясь, пробормотал Гришин.
– Вот и отлично. Завтра Юрий Владимирович выступит с обращением к советскому народу.
Москва, 20 декабря 1982 года
Закончился урок чистописания, и Андрюша стал собирать портфель, готовясь идти домой. Неожиданно в класс вошла Рита.
– Как дела? – жизнерадостно обратилась она к мальчику.
– Я научился писать букву «Ю»! – гордо доложил Андрюша.
– Молодец! А у нас больше уроков сегодня не будет. Хочешь – пойдём в кино?
– Хочу!
Они вышли из школы. Держась за руки, направились к ближайшему кинотеатру, где анонсировался новый детский приключенческий фильм. Подошли к кассе, купили билеты, вошли внутрь и оказались в фойе.
– Ваши документы! – внезапно повелительно обратился к детям какой-то человек – коренастый, в сером костюме, на вид лет сорок, с каменным выражением лица.
– Какие документы? – растерялась Рита. – Мы школьники!
– Почему не в школе?
– У нас уроки закончились.
– Вы в каком классе?
– В пятом…
– И уже закончились уроки? – с подозрением в голосе произнёс незнакомец. – Вам придётся пройти со мной!
– Кто вы? – возмутился Андрюша. Незнакомец снисходительно посмотрел на него и вынул красную книжечку:
– Комитет Государственной Безопасности!
Дети оторопело уставились на зловещее удостоверение. Они уже успели услышать немало про организацию, из которой пришёл этот человек. По телевизору их называли чекистами и рассказывали, как они борются с иностранными шпионами и врагами народа, но родители вполголоса говорили между собой на кухне, что сейчас КГБ никому прохода не даёт – устраивает бессмысленные проверки на каждом шагу. А ещё есть какие-то люди, они называются диссидентами, которые непонятно что делают, чего-то требуют, но их за это КГБ забирает в тюрьму.
– Но мы же ничего не сделали! Просто хотим кино посмотреть!
Физиономия ответственного товарища чуть смягчилась. Он вынул записную книжку и авторучку:
– Имя, фамилия!
Он записал имена детей, после чего милостиво позволил им пройти в кинозал. Зрителей было всего несколько человек – все испуганные, несомненно, только что тоже пообщались с товарищем из КГБ.
