Владимир Дуров - Записки дуровской свиньи
Обзор книги Владимир Дуров - Записки дуровской свиньи
И вот раз я перенесся мыслью в иной мир, перенесся в жизнь моей свиньи и представил себе, что смотрю на все происходящее ее глазами. Вообразил и написал эти записки.
Владимир Леонидович Дуров
ЗАПИСКИ ДУРОВСКОЙ СВИНЬИ
Правдивая история
Изучая душевный мир животных, стремясь проникнуть в их мозг, узнать тайны природы, узнать, думают ли они, как мы, люди, мы часто ставим себя на место животных и за них рассуждаем. Мы задаем себе вопросы, имеют ли они представление о каком-нибудь предмете, чувствуют ли, переживают ли, различают ли цвета, звуки, и т. д. и, приписывая им свои мысли и чувства, ставим себя на их место и наоборот.
И вот раз я перенесся мыслью в иной мир, перенесся в жизнь моей свиньи и представил себе, что смотрю на все происходящее ее глазами. Вообразил и написал эти записки.
I
Первые шаги
Я помню, как в первый раз в жизни раскрыла глаза и огляделась вокруг. Я стояла на старой грязной соломе в маленьком сарайчике, и от соломы этой веяло таким теплым прекрасным воздухом… А рядом братья и сестры мои, подобравшись под брюхо матери и крепко прижавшись друг к другу, спали сладким детским сном.
Я приподнялась на передние ноги, хотела пройтись, но какое-то странное чувство страха охватило меня. И я не шевельнулась…
Вдруг дверь сарайчика скрипнула, и яркая блестящая полоса скользнула по моим глазам… Потом я узнала, что это был луч солнца, прорвавшийся сквозь щель раскрывшейся двери в сарай, в котором было до тех пор темно. А еще позднее, когда я стала выходить из сарайчика и узнала широкий прекрасный мир, я очень хорошо познакомилась с солнечным лучем…
На пороге двери в сарай стояло существо, которое могло распоряжаться нами как угодно, и его все называли «хозяйкой»; хозяйка разговаривала с каким-то другим двуногим в белом фартуке.
Он говорил ей что-то, указывая на нас.
Потом я узнала, что это мясник, который хочет купить нас.
Он долго спорил с хозяйкой, и оба кричали. И все из-за нас. Эти мясники всегда спорят и бранят то, что покупают, а мы, кажется, не очень-то понравились ему, и он показывал хозяйке какие-то бумажки и хотел уже взять нас, но она не давала. Итак они ни на чем не поладили, и мы, свиньи, остались в сарайчике…
И в то время, когда решалась наша судьба, мать как будто безучастно рылась в грязном полу…
Она уже порядочно пожила на свете и, конечно, понимала, что мясник хочет нас купить, отнять у нее…
Наконец, люди ушли. Тогда моя мать собрала нас вместе и пошла на двор. Вот здесь-то я и увидела милый ласковый солнечный луч, а с ним вместе и весь широкий мир…
Как чудесно было у меня на душе в эту минуту! Мое поросячье сердце замирало от счастья, чувствуя тепло и свет…
Да, было на что посмотреть… Кругом стояли лужи грязной воды, в которых свободно резвились стада маленьких мушек и червячков…
Я бросилась к одной из таких луж, полная счастья, и стала в ней валяться… Грязь была теплая и мягкая… Вывалявшись в ней вдоволь, я вылезла и растянулась на солнечном припеке…
Неподалеку я увидела маленькую девочку; девочка что-то лепила из песка, прихлопывая его деревянными лопатками и чашечками.
Но скоро она это бросила, зевнула, оглянулась и, увидев меня, подбежала ко мне, смеясь и крича матери, моей хозяйке:
— Ах, мама, смотри, какой он хорошенький! И с сережками! Позволь мне взять его себе!
И, не дожидаясь ответа, схватила меня и понесла в свою комнату.
Тут меня люди обмыли, дали поесть и уложили в маленькую корзиночку. Так пролежала я до вечера. Когда же стало совсем темно, хозяйка взяла меня на руки и унесла. И долго-долго она несла меня по улицам…
Наконец, мы подошли к большому дому, который так сиял, как будто от него брызгали солнечные лучи во все стороны. А внутри что-то гремело… Потом я узнала, что люди это называют музыкой… И еще слышала я издали топот, а потом тоже узнала, что это лошади, а дом называется цирком.
Мы с хозяйкой вошли в дверь. Хозяйка подошла к какому-то человеку, который был в красивой одежде с галунами, и что-то сказала ему. А человек зажал мне рот, взял за задние ноги и куда-то понес. Ну, и натерпелась же я страху!
Перед нами распахнулась завеса, и я увидела такие ужасные вещи, от которых чуть не умерла… Это был уже не двор и не комната девочки, а что-то другое, большой — большой круг, которому, казалось, нет конца, посыпанный чем то, что, нам потом говорили люди, называлось разноцветными опилками. Этот круг назывался ареною; кругом него блестело опять многое множество солнечных лучей, что люди называли лампами, и многое множество людей было возле круга… И все смотрели на меня, несчастного поросенка.
От страха поднялась дыбом вся моя щетина; ноги задрожали; я взвизгнула изо всех сил, а дальше уже не помню ничего…
Когда я очнулась, я лежала в комнатке, где не было такого шума и где на меня не смотрели смеющиеся люди. В этой комнатке было тесно; на стене висело множество разноцветных одежд. Я узнала и то, что человек, стоявший около меня и мазавший себе чем-то лицо, был известный друг животных, артист В. Л. Дуров, мой хозяин.
Впрочем, и здесь не обошлось без удивительных вещей…
Сначала передо мною мелькнули парики, что такие люди, как мой хозяин, выходя на арену, надевают себе на голову; а потом метла, совсем такая, какою подметали тот двор, где я родилась, только почему-то хозяин на нее натянул струну и между нею и палкою вложил бычачий пузырь. И опять потом я узнала, что хозяин на ней умеет играть и, хоть я ничего не понимаю в музыке, но знаю, что выдумка его нравилась всем, кто ее слушал…
Впрочем, все это для меня было и неважно и неинтересно, и об этом не стоит даже рассказывать.
Важно было другое. В комнате, называемой уборной, мы были с хозяином не одни: она вся была наполнена самыми странными существами.
Посреди уборной гордо расхаживали взад и вперед эти странные существа; их называли люди: козел, собака, гусь, ворон и петух, а в углу на цепочке сидела мохнатая зверушка лисичка с длинным пушистым хвостом. Дальше стояли клетки с маленькими животными. Это были так называемые голуби, крысы и еще какие-то зверки, которых я не рассмотрела. Да и правда, разве упомнишь все сразу!
Это были такие же воспитанники моего хозяина, как и я.
Мы познакомились и разговорились. Мои новые товарищи наперебой хвастались передо мною; гусь рассказывал, как он стреляет из ружья, козел — как он прыгает через загородки; собака говорила, что она курит какие-то папиросы, как люди, да всего и не вспомнишь, что они говорили.
Нас спугнул глухой удар в дверь; на пороге вырос какой-то человек в оборванной одежде.
Оказалось, что это служащий моего хозяина. Он очень грубо разгонял моих новых знакомых в свои клетки и, увидев, что я робко прижалась в углу, толкнул меня ногой и проворчал:
