Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3
– А это что? Ой! Красиво-то как!
Над одной картиной она замерла особенно долго.
– Мам, это кто?
Машка повернула лист ватмана. На Ольгу насмешливо смотрели миндалевидные глаза Оксаны.
– Нравится? – улыбнулась Ольга.
– Угу. Только тут ненарисованное осталось.
– Дорисую, – Ольга взяла у Маши портрет и развернула его к мужу. – Сереж, посмотри, а она и в самом деле получилась, правда?
Барышев посмотрел на портрет, и взгляд его сделался вдруг отсутствующим.
– Да, неплохо, – сухо сказал он, встал и подхватил Машку на руки. – Это кто у нас такой большой и взрослый?!
Достал его этот Таиланд, решила Ольга. Так достал, что и вспоминать не хочет.
Она вдруг почувствовала совершенно искреннее раскаяние – и чего напридумывала себе про Оксану? С чего решила, что она могла позволить ей утонуть?
Определенно, жара навевает какие-то кровожадные мысли. Не зря все ужасы в кино принято показывать именно в экзотических пейзажах…
– А ведь я даже с ней не простилась. Неудобно… Надо ей позвонить. Слышишь, Сережа?
Но Барышев ее не услышал. Посадив Машку на плечи, он с гиканьем помчался на кухню. За ним побежали Костя и Миша.
– Пап, так нечестно! Меня покатай!
– Нет, меня, пап! Я легче!
Ольга засмеялась, свернула портрет и бросила его на стол.
Не будет она Оксане звонить.
Не такая уж близкая та ей подруга.
Обожгло. Ошпарило, когда он увидел портрет.
Швырнуло с небес на землю или, наоборот, с земли в космос?
Барышев, стараясь не разбудить Ольгу, встал и спустился в гостиную.
Сердце привычно бухало в позвоночник, словно Оксана была рядом…
А она и была…
Сергей развернул портрет и перестал дышать, глядя в Оксанины глаза, на ее нежный овал лица, тонкий, с едва заметной горбинкой нос.
Наваждение, вот… Он подобрал, наконец, нужное слово. Не любовь, не страсть, не блуд, а наваждение.
Поэтому с ней ему плохо, а без нее – невыносимо.
Он прижался губами к портрету, словно надеясь почувствовать горьковатый вкус ее кожи.
От портрета пахло Ольгиными духами.
– Сережа! – послышался на лестнице голос Ольги. – Ты где?
Барышев, отпрянув от портрета, быстро сунул его за диван, не свернув. Напустив на себя озабоченный вид, он обернулся. Ольга обеспокоенно на него посмотрела и обняла.
– Почему ты встал? Поздно уже.
– Я еще пороюсь немного в бумагах, завтра надо ехать в «Стройком».
Он прижался губами к ее волосам – так, как минуту назад прижимался к портрету Оксаны.
– Бедный! Бедный мой Сережа… Все работает, работает…
Сергей ощущал, как бьется ее сердце – спокойно, уверенно, без тени сомнения в его любви. Он отпрянул – а вдруг она ощутит его сердце, которое колотится словно у загнанного в тупик зверя?
– Иди спать, – тихо сказал он.
– Спокойной ночи.
Ольга развернулась и царственной походкой самой красивой, самой любимой и самой счастливой женщины пошла на второй этаж, в спальню…
– Прости, – одними губами неслышно сказал ей Барышев. – Ради бога, прости…
Он достал портрет из-за дивана, свернул и положил на стол так, будто его не трогал.
О таком везении нельзя было даже мечтать.
Генеральный вдруг взял да уехал в Москву, поручив руководство строительством своим новоиспеченным замам, Алексею Гавриловичу и Николаю Сергеевичу.
Такое фантастическое стечение обстоятельств даже немного пугало Виная, и он вел себя очень сдержанно, боясь спугнуть удачу слишком радостным взглядом, улыбкой или чересчур бодрым тоном.
– Господа, – сдержанно начал он экстренное совещание, старательно выговаривая русские слова. – Неотложные дела в Москве заставили господина Барышева покинуть нас… – Винай окинул взглядом сотрудников, отметив неестественную бледность переводчицы, усмехнулся про себя и продолжил: – Обстановка на строительстве сейчас напряженная. Сроки окончания работ уже согласованы со всеми инстанциями, нарушать их нам нельзя ни при каких обстоятельствах. С сегодняшнего дня прошу всех руководителей подразделений со всеми вопросами обращаться непосредственно ко мне. – Винай потупил взгляд, почувствовав, что не может скрыть торжества. – А также к господину Тханету. Пользуясь случаем, хочу представить вам нашего нового члена совета директоров.
Тханет сухо кивнул, русские сотрудники и новые замы посмотрели на него с плохо скрываемым недоумением.
– Как долго будет отсутствовать Сергей Леонидович? – поинтересовался Алексей Гаврилович, не сумев скрыть раздражения.
– О! Мы надеемся – недолго! – воскликнул Винай, бросив взгляд на Тханета, который в знак согласия кивнул. – Нам будет очень не хватать господина Барышева.
– По оперативным вопросам, касающимся конкретных ситуаций на стройплощадках, тоже к господину Тханету? – с усмешкой спросил Николай Сергеевич.
– По всем вопросам, без исключения, – мягко, но с нажимом ответил Винай. – Господин Тханет обладает огромным опытом в строительном бизнесе.
Замы переглянулись между собой, потом с другими сотрудниками. Только переводчица не участвовала в этом немом проявлении неудовольствия тем, что функции генерального теперь исполняют Винай и Тханет.
– Простите, а как давно господин Тханет вошел в совет директоров? – постукивая по столу ручкой, мрачно спросил Алексей Гаврилович.
– Я вижу, вас мучает любопытство. Это не самое похвальное качество…
Что возомнил о себе этот русский? От его неприкрытого раздражения и подозрительности Винаю стало не по себе, а удача, которую он так боялся спугнуть, показалась призрачной.
– Но я отвечу на ваш вопрос, – повысив голос, продолжил он. – Перед самым своим отъездом господин Барышев лично просил господина Тханета об этом. Господин Тханет, обремененный множеством забот государственного масштаба, все же любезно принял его предложение… Я удовлетворил ваше любопытство?
Алексей Гаврилович пожал плечами и с отсутствующим видом уставился в окно. Николай Сергеевич в упор смотрел на Виная. Переводчица равнодушно разглядывала свой маникюр, а остальные сотрудники изображали вежливое внимание.
Черт их поймет, этих русских… Никогда не знаешь, что у них на уме. Вроде бы открыто выражают эмоции – неудовольствие, недоверие, подозрение, – но как они будут действовать потом? Запрячут весь негатив подальше и станут безропотно подчиняться или предпримут какие-то действия, чтобы избавиться от новых начальников?
Это был тот самый «тонкий момент», от него зависел весь грандиозный план и на нем шатко держалась сегодняшняя удача…
– Ну что ж, в таком случае совещание закончено. – Винай встал и позволил себе широко улыбнуться, улыбка «соответствовала моменту» и могла добавить бонусы к его руководящим качествам.
