Джастин Скотт - Женщина без мужчины
— Что за игры вокруг имени моего мужа? Я не намерена в них участвовать!
— Я знаю, что вам тяжело.
— Что вам за дело до Уоллеса Невски?
Люба молча переводила взгляд с газеты, лежащей на столе, на Натали и обратно. Вероятно, эта газета оказалась на столе не случайно. Зрачки молодой женщины были неестественно расширены, словно она не спала несколько ночей подряд и держалась только на каких-то допингах. Из сумочки она достала портсигар. На пальце у нее Натали заметила желтое никотиновое пятно, какое бывает у заядлых курильщиков. Духи не могли отбить запах табачного дыма, которым была буквально пропитана ее одежда. Несмотря на внешнюю элегантность, Люба выглядела так, словно провела в пути, не раздеваясь на ночь, несколько суток. Зажигалка вздрагивала в ее руке, когда Люба старалась прикурить сигарету.
— Как прошел полет? — невинно поинтересовалась Натали.
— Терпимо.
— Откуда вы летели?
Люба проигнорировала вопрос Натали.
— Что Уоллес говорил вам обо мне?
— Ничего!
Люба пальцем передвинула на газете обертку от сахара, и Натали обратила внимание на ее неровные, словно обкусанные ногти.
— Пожалуйста, скажите мне…
— Мне нечего сказать. Я ничего о вас не знала, пока вы не позвонили. Вы часто звонили ему по этому телефону?
Люба не ответила. Она снова настороженно огляделась.
— Мой муж вернулся из России как раз в день своей смерти. Вы виделись с ним там, в России?
— Да, — еле слышно ответила Люба.
— Накануне отъезда кто-то звонил ему по этому телефону.
— Это была я, — прошептала Люба.
— И он поспешил уехать. Раньше, чем обычно. Пушной аукцион начинается позже…
— Я вызвала его.
— Зачем?
— По делу.
— Какому?
— Он знал некоторых людей. Он должен был переговорить с ними. Он был вхож… Вы понимаете слово «блат»?
— Влияние?
— Не совсем, но почти. Он мог найти подход к любому… — Люба помедлила, прежде чем продолжить: — Даже к члену Политбюро.
— К кому?
— К некоторым… — Люба опять сделала паузу, не решаясь произнести вслух пришедший ей на ум эпитет, и вдруг, набрав в легкие побольше воздуха, выдохнула: — Ко многим… К большинству.
Натали лихорадочно соображала. Неужели Уоллес в Москве вел себя, как мафиози, распахивающий ногой двери правительственных кабинетов?
— Он знал, кто из них работает «налево»… — произнесла Люба.
— Придерживается левых взглядов? — не поняла Натали.
— Вы меня не понимаете, — грустно сказала Люба. — Он вам привез что-нибудь?
— Что вы имеете в виду?
Люба явно нервничала.
— Сувенир. Какой-нибудь пустячок. Вспомните!
— Нет.
— Не может быть!
— Зачем мне сувениры из России?
— Он должен был привезти вам что-нибудь.
— Он привез билеты Аэрофлота. Мы собирались встретить в России Рождество!
— Как? — Глаза Любы от изумления еще больше расширились. — Разве он не знал, что это опасно?
— Почему?
— Да все потому же! — Люба умолкла, как капризный ребенок, не желающий больше играть в не интересную ему игру. Она жадно затянулась сигаретой, столбик пепла быстро вырос, упал и рассыпался по расстеленной на столе газете. Люба, вероятно, долго собиралась с духом, прежде чем спросить: — Он вам говорил о Миллионерах?
— Миллионерах? Каких? Нет! Я впервые услышала о каком-то миллионере от вас. Кто он?
— Это прозвище…
— Он миллионер на самом деле?
— Он вождь. По-вашему — босс, хозяин.
— Чей босс?
Люба решительно мотнула головой, отказываясь отвечать.
— Почему вы упомянули Валентинов день? Что это означает?
— День влюбленных… ваш праздник, 14 февраля. Я не ошиблась?
Натали заметила, что губы женщины шевельнулись. Она произнесла что-то едва слышно, то ли «Меня одурачили», то ли «Его одурачили».
Люба вновь отвернулась, рассматривая публику на террасе ресторана и машины на автостоянке. Там как раз в эту минуту припарковался черный «мерседес». Из него вышла респектабельная, хорошо одетая пара.
— Где здесь туалет? — вдруг спросила Люба, и, не дожидаясь ответа, вскочила, проскользнула между столиков, привлекая внимание мужской части посетителей, и скрылась в помещении отеля.
Натали глотнула поданный ей напиток. Она забыла положить лед в стакан, и неразбавленное виски заставило ее закашляться. Люба была привлекательна. Ревность жгла Натали сильнее крепкого алкоголя. Она угадывала вкусы Уоллеса. В молодости Диана Дарби была точно такой же… На скольких же фронтах трудился стареющий Уоллес? И еще развлекался порнографической «Жемчужиной» в уединении своего убежища в амбаре!
Официантка возникла рядом, как призрак из кладбищенского тумана.
— Леди что-нибудь будет еще заказывать?
— Я жду подругу.
— Блондинку в сером костюме?
— Да.
— Она уехала.
— Что?!
— Она попросила разрешения пройти через кухню…
Красный «форд», взятый напрокат, исчез со стоянки. Его место уже заняла другая машина.
Официантка стала убирать со стола, смела обертки от сахара.
— Вам нужна газета?
— Нет… Впрочем, оставьте. Не трогайте здесь ничего!
Сахарные крошки точно отмечали место в колонке бесчисленных объявлений, напечатанных мелким шрифтом. Уплатив по счету и расставшись с назойливой официанткой, Натали склонилась над газетой. Вряд ли, если б не поданный знак, она обратила бы внимание на одну строчку в колонке объявлений: «Незачем метать жемчуг перед свиньями. Жду в клубе…» Ничем не примечательная строчка, затерявшаяся в массе глупых объявлений провинциальной газеты.
Натали покончила со своим виски. Спиртное подстегнуло ее воображение. Совпадение явно было не случайным. «Жемчужины» в тайнике Уоллеса, жемчуг в газетном объявлении.
В вестибюле отеля Натали успела перехватить посетителей, при виде которых Люба бросилась в бегство.
— Извините, высокая блондинка, сидевшая за моим столом, вам незнакома? — Натали нашла в себе наглость обратиться с таким вопросом к респектабельной паре.
Мужчина и женщина посмотрели на нее с опаской, потом переглянулись. Перед ними явно была сумасшедшая…
— Прошу прощения… — сказал мужчина.
— Моя подруга испугалась, увидев вас…
Все участники сцены застыли, как восковые фигуры.
«Что я делаю? — сообразила Натали. — Они могут вызвать полицию. Неужели мне мало неприятностей?»
— Простите, простите, — бормотала она, воюя с вращающейся дверью.
Все смотрели на нее с недоумением, но ей чудилось в их глазах желание схватить ее.
