Джастин Скотт - Женщина без мужчины
«Желание отомстить — это для дураков, ослепленных ненавистью. Надо жить будущим, а не прошлым. Изменить систему — вот это была бы настоящая месть! А для этого надо прежде всего разоблачить кровожадных чудовищ, показать миру их истинное лицо. Невежество Запада допустило гибель моего отца и миллионов других невинных людей. Черчилль и Рузвельт не желали знать, какое чудовище их союзник Сталин — пусть это остается на их совести… Но равнодушию и самообману должен быть положен конец…»
Снова послышался телефонный звонок, записанный на пленку.
«Простите, ребята, никак не могут оставить меня в покое!»
Щелчки выключения и включения, и вновь голос Уоллеса:
«…Кажется, я сегодня работаю, как диспетчер на АТС. Почему-то я вдруг понадобился очень многим… Я сам надел на себя ярмо… Я как крепостной у барина, который подгоняет меня кнутом. Но рабам тоже позволяют иногда отдохнуть… И тогда вы послушаете мой рассказ о том, как я родился заново и обрел цель, ради которой стоило жить. Два человека сыграли в моей жизни роль провидения. Первым был президент Гарри Трумэн, а много позже — женщина… Ваша мать, ребята! А сейчас пожелайте старику удачи! Черт возьми, везения — вот что мне надо!»
Далее шла чистая пленка. Натали выждала минуту и выключила магнитофон, поняв, что запись кончилась.
Их совместная жизнь прокрутилась в ее памяти, как кадры кинофильма: работа в «Котильоне», деловые встречи, нежный шепот в постели, приемы гостей и ужины в ресторане, букеты цветов, яхта, меха, его отлеты и прилеты… «Как там, в России?» «Без перемен… Царь, Сталин, президент… те же щи в том же котле… Но не тревожься: пока есть тайга, есть и меха…» Обычный бизнес, светская болтовня удачливого купца. И вдруг… такая страсть, такая болезненная причастность к российской действительности, и эта Люба, ее страх и отчаяние, и, наконец, этот потайной телефон…
8
После бессонной ночи Натали предприняла все возможное, чтобы выглядеть достойно при свидании с Любой. Поставив машину на стоянку, Натали заняла столик на открытой террасе «Хопкинс-Инн». Голые сучья облетевших деревьев, разрушив прежний уют для влюбленных парочек, давали возможность обозревать все окрестности для тех, кто опасался нежелательных наблюдателей. Натали чувствовала, что попала в странное положение — или следят за ней, или она сама должна выслеживать кого-то.
Машины заполняли стоянку, подвозя мужчин и женщин. Пожилых, облаченных в теплые осенние твидовые одеяния и весьма респектабельных. Официантка поинтересовалась:
— Вы кого-нибудь ждете?
— Я предупредила метрдотеля, но, может быть, он как-то упустил мою гостью? Посмотрите в баре. Возможно, там ждет женщина…
— Вы с ней незнакомы?
Вполне оправданный вопрос официантки смутил Натали.
— Как она выглядит?
— Вероятно, она очень привлекательна, — с глупым смешком сказала Натали и сразу же пожалела, что своим нервозным поведением возбуждает к себе излишний интерес.
— Я посмотрю, — услужливо согласилась официантка. — Вам подать еще что-нибудь?
— Виски со льдом и «перье».
Официантка кинула на нее удивленный взгляд и удалилась.
«Держи себя в руках! Иначе тебя примут за лесбиянку, брошенную подругой!» — подумала Натали. Но волнение и дрожь во всем теле не исчезали. Только неизвестная Люба могла пролить свет на тайны, которые так тщательно Уоллес скрывал от своей жены и собирался поведать только своим предполагаемым потомкам.
Натали в уме составила список вопросов. Кто такой этот миллионер, который рассмеялся, услышав про Валентинов день? Что Уоллес делал в России во время последнего своего визита туда? Замыкал список вопрос: «Какого черта и что тебе надо от него, Люба?» Все вопросы, конечно, глупые и чисто женские. Но ее муж убит, убийство не раскрыто, вдова обнаруживает потайной телефон и слушает женские голоса из-за океана — разве это не причина сойти с ума?
Красный «форд» влетел на стоянку. Натали заметила нью-йоркский номер и знак «зет», означавший, что машина взята напрокат. Спотыкаясь на высоких каблуках, женщина, выскочившая из машины, побежала по мощенной гранитными плитами дорожке. Она чуть не сбила с ног встретившего ее метрдотеля.
Натали была неприятно поражена. Женщина была молода — не старше двадцати пяти лет — и так вызывающе красива, что мгновенно приковывала к себе все взгляды. Ее нельзя было не заметить. Золотистые волосы, растрепанные порывами осеннего ветра, и маленький рот с полными чувственными губами. «Эти губы касались Уоллеса, его губ, его тела, его кожи…» От этой мысли Натали ощутила, что ее сердце останавливается. Она сейчас умрет от припадка глупой женской ревности к этой красавице. Ее костюм был от фирмы «Шанель», длинные стройные ноги выглядели как реклама колготок, высокая грудь ясно вырисовывалась под строгой одеждой.
Метрдотель указал ей столик, за которым ее ждала Натали, но посетительница медлила. Она огляделась вокруг. За считанные секунды Натали смогла оценить ее экипировку — от сумочки до туфель итальянского производства. Все было подобрано в тон серому костюму из великолепной шерсти.
— Извини, дорогая. Я всегда запаздываю.
Натали в растерянности смотрела на руку, протянутую ей. Незнакомка не носила перчаток. Золотые кольца сверкнули на солнце. Обручального кольца среди них не было. От нее исходил тонкий аромат дорогих духов. Сложенная газета была у нее под мышкой. Она села и положила газету на стол так, чтобы Натали видела колонку объявлений на последней полосе. Это были местные «Сельские новости».
— Черный кофе, пожалуйста, — сказала она подошедшей официантке.
Ее интонации были нежны и мелодичны, дружеское приветствие искренно, улыбка очаровывала, а глаза были холодными, как лед Арктики. Ее мысли были далеко отсюда. «Зачем она валяет со мной дурака? — подумала Натали. — Или она играет этот спектакль не для меня? Тогда для кого же?»
Они молча разглядывали друг друга, пока официантка не принесла кофе для Любы и напитки для Натали. Еще минута прошла в молчании. Люба медленно вскрыла обертку двух кусочков сахара, положила бумажки на газету, а сахар опустила в чашку.
— Я рада, что вы согласились встретиться со мной.
— Это так важно для вас?
— Да, — сказала Люба. Ее пальцы теребили жемчужину на цепочке.
— Почему?
— Более важно для мистера Невски.
Она произнесла это так тихо, что Натали едва расслышала. И все-таки Люба опасливо оглянулась.
— Что за игры вокруг имени моего мужа? Я не намерена в них участвовать!
