Валентина Мельникова - Камень любви
— Все, с фламинго ясно! — Анатолий снова посмотрел на Людмилу. — Но ты ж орала, словно тебя на куски резали. Что произошло?
— Там… Там… — она покачала головой и уткнулась в Евино плечо. — Там ужас просто… Ужас!
Плечи ее вновь затряслись от плача.
— Слушай, Толик, отстань от девочки, а? — рассердилась Ева. — Ей надо успокоиться, валерьянки выпить. Смотри, она вся в царапинах. Их тоже надо обработать! Ты лучше с Севой поговори. Он ведь мужчина все-таки!
— Ладно, идите! — кивнул Анатолий и перевел взгляд на Севу. — Давай, герой, присаживайся за стол! Рассказывай!
Сзади подошла Ольга Львовна, коснулась ее плеча:
— Танюша, чего стоишь как неродная? Пойдем послушаем, отчего переполох!
Камеральщица зябко передернула плечами.
— Я уже заснула, а тут эти крики! Просто душераздирающие. Со сна ничего не пойму! Волосы дыбом! — Покачала головой. — Кто же их так напугал?
— Не знаю, — призналась Татьяна. — Еще никто ничего не знает.
Они подошли и устроились по другую сторону стола рядом с Борисом. Анатолий бросил на них быстрый взгляд, но ничего не сказал и перевел его на Севу, который с грустным видом уставился в столешницу.
— Я слушаю! Говори!
— К озеру мы не спускались, — вздохнул Сева, — поздно было. Но фламинго видели. Видно, у них гнездо в камышах. Потом посидели на сопке, поговорили и пошли обратно. Быстро стемнело, и мы решили срезать путь, пройти через овраг. Там тропка есть. Ну, идем себе, идем. У Люси фонарь был, так что без проблем. И вдруг видим: совсем свежий обвал. Куски глины, влажной еще. Камни, кусты тропу перегородили. Мы полезли через них. Я фонарь у Люси забрал, свечу по сторонам и вижу: сбоку что-то торчит из земли. Сначала думал: корни или камни. Ближе подошли, смотрю, нет… — Он замолчал, с трудом перевел дыхание. — Гроб это торчал. Вернее, часть его. Не из досок, а как в старину — домовина, из цельного дерева. Мы это сразу поняли…
— Домовина! — хмыкнул язвительно Анатолий. — Они сразу поняли! И заорали от этого?
— Не от этого, — насупился Сева. — Люся говорит: «Давай колупнем?» Я говорю: «Давай!» Колупнули палкой, а тут пласт земли как отвалится! Домовину прям наполовину стало видно, а рядом еще одна, та из досок и почти разрушенная. Мы ее тронули слегка, а из нее кости посыпались. Череп, вернее, фрагменты черепа, прямо под ноги свалились. Люська взвизгнула и отскочила. Я давай над ней смеяться. И тут видим: из кустов поднимается что-то огромное, черное и как завопит! Как в трубу! Гулко так, громко: «Ух! Ух!» Два глаза у него… Желтые, круглые! Без зрачков. Вот тогда Люська и заорала! Правда, не вру! Жуткие глаза! С блюдце! И как ломанет это черное через кусты вверх по откосу! Земля сверху посыпалась, значит, не дух то был, а кто-то живой. Я сначала подумал: медведь! Или лось! Но глаза… Таких не бывает!
Сева замолчал и обвел всех виноватым взглядом.
— Кто знал, что так получится!
— Да-а! — протянул Борис. — И духов вспомнили. Не зря говорят: «У страха глаза велики!»
— Я не вру! — Сева вскочил на ноги. — Я в тайге вырос. У меня отец — охотник. Я знаю, как медведь с перепугу орет, когда удирает, и как сохатый… Только шум стоит. Деревья трещат. А тут ни кусты, ни деревья особо не шелохнулись, но кто-то большой убегал. Земля сильно сыпалась из-под ног. И камни — шлеп-шлеп!
— Вот бы вас шлеп-шлеп, да по одному месту, — сказал устало Анатолий. — Я ведь за вас, придурков, головой отвечаю. Перед родителями вашими, перед папами и мамами. А вы? Там колупнете, здесь… Что вы полезли к этой домовине? Утра не дождались бы? Боялись, что кто-то раньше найдет? Ну, как вас после этого называть? И что прикажешь делать теперь? В шею гнать за самовольство? Так я мигом!
— Извините, Анатолий Георгиевич, — Сева умоляюще посмотрел на него. — Мы больше никогда… Честное слово.
Опустив голову, пробормотал:
— Мы вправду испугались, что другие домовину найдут. Люся предлагала ее ветками замаскировать, а утром уже всем объявить. Но не успели!..
— Извините… Испугались… — передразнил его Анатолий. — Три дня будете на пару с Людмилой дежурить по кухне. Это вам в наказание. И на раскоп — ни ногой! Тем более лезть без разрешения в овраг. Узнаю, оба вылетите из экспедиции, как из рогатки! Понял, герой? А за домовину, — он неожиданно улыбнулся, — если ничего не перепутали, конечно, получите по банке сгущенки.
— Ну, Сева, — рассмеялся Борис и хлопнул студента по плечу. — Ты теперь у нас дважды герой. А нарядам радоваться надо! Солдат при кухне — сытый солдат!
— Я — не солдат, — нахмурился Сева. — Я — историк.
— Иди, историк, спать, завтра в шесть вставать. — Анатолий посмотрел на часы. — Нет, уже сегодня. Первый час пошел!
Сева удрученно вздохнул, буркнул: «Спокойной ночи!» и направился к одной из армейских палаток.
— Что думаете по этому поводу? — Анатолий обвел всех тяжелым взглядом.
— Медведь? Сохатый? — Борис покачал головой. — Откуда? Это, — он махнул рукой в сторону бора, — лесом трудно назвать. Насквозь просматривается. Но не дух же лесной там на самом деле шалил?! Ерунда какая-то!
— Может, кто-то из своих подшутил? — подал голос Пал Палыч. — А потом сбежал?
— Он что, их специально караулил? Скажешь еще, и домовину подсунул? — усмехнулся Анатолий. — И обвал устроил? Ребята не врут. Но кости, череп… В сумерках бывалому человеку мертвые с косами привидятся, а тут пацанье зеленое.
Он поднялся на ноги.
— Нет, чует мое сердце, неспроста все это! — и обратился к завхозу: — Пал Палыч, приготовь быстро палатку и спальник. И свой фонарь одолжи. Пойду подежурю возле той домовины. Вдруг кто вернется?
— Толик, ты в своем уме? — всплеснула руками Ольга Львовна. — Никуда эта домовина не денется.
Борис тоже встал из-за стола.
— Отдыхай уже! Выспись нормально! Мы с Евой подежурим. У меня и оружие есть. — Он вытащил из-за пояса брюк пистолет. — Боевой, не то что твоя пукалка!
Анатолий посмотрел на него долгим взглядом.
— Ты прав. Пойдем вдвоем, но без Евы. Не хватало еще ее перепугать!
— Кто здесь мое имя вспоминает? — из темноты, как по заказу, появилась Ева.
Борис открыл было рот, но она остановила его движением руки.
— Я все слышала. Толик забыл, кто я по специальности и что черепа и кости меня не пугают. Боря, — она поцеловала его в щеку, — я сейчас захвачу теплые вещи, и можно идти дежурить. — И кокетливо помахала пальчиками. — До видзеня, панове…
Задержала взгляд на Татьяне.
— …и паненки! [14]
Глава 14
Анатолий проводил Бориса и Еву до оврага. Что-то крикнул им сверху, они ответили, но, что именно, Татьяна не разобрала. Поднялась со своего места Ольга Львовна. Посмотрела строго:
