Лана Балашина - Еще раз про любовь, деньги и женское счастье
— Похоже, все твои знакомые собрались вечером в этом зале.
Лина засмеялась:
— Вот и верь после этого в теорию вероятности!
Учитывая позднее время, и мы задерживаться не стали. Забрав цветы и конфеты, мы покинули зал.
Глава 7. Николай Войницкий.
Первое знакомое лицо, которое я увидел, сойдя с трапа, было милое лицо Лины Котельниковой. Она и после замужества осталась у нас работать, а Морозов, ее муж, перешел в ранг руководства и отбыл, слава богу, для работы в наш самый крупный филиал. В нашей системе свято соблюдалось правило: родственники вместе не работают. Лина тогда только пришла к нам, а вот с ним мне довелось поработать вместе. Поэтому сначала я просто был рад, что он ушел, а потом познакомился с Линой поближе, мы стали друзьями, и я был рад работать с ней. Из всех начальников отдела она — самая молодая, и, конечно, наши банковские стервы считают, что тут папина протекция. Врут. Я по работе часто задерживаюсь после окончания рабочего дня, и помню, какой разгон ей устроил отец, когда застал на работе в двенадцатом часу ночи. С тех пор она уходит раньше, но я даже не помню, чтобы она собралась домой раньше семи часов. При этом у нее хороший характер, в отделе ее любят, руководство ценит и прислушивается к ее мнению. Когда я узнал, что лечу на курсы с Линой, облегченно вздохнул: Лина — свой человек, сор из избы не вынесет, а моим мужикам можно при встрече и расслабиться немного без начальничьих глаз.
Кроме того, у Лины всегда можно выпить кофе, она часто выслушивает мои истории, внимательно глядя на меня веселыми карими глазами, у нее можно узнать любое слово из кроссворда и она никогда не выдает чужих секретов ни в виде версий, ни в виде сплетен. Отношения у нас с ней чисто дружеские, без намеков на интим. Например, мне очень нравятся ее коленки, но, если я начну хватать ее руками, думаю, ей это не понравится. Хотя мое к ней мужское внимание она чувствует и ценит.
Когда я заметил Лину, я замахал ей свободной рукой и пробился к ней сквозь толпу. И сразу же испытал два потрясения: она бросилась мне на шею, что в общем-то не было у нас с ней заведено, и тут же оставила меня, подтолкнув ко мне смутно знакомого парня. Он широко улыбнулся и, виновато кивая в сторону Лины, сказал:
— Привет, Николай. Не узнаешь?
Я вгляделся. Неуверенно сказал:
— Алешка, ты, что ли? Вот чума!
Пока мы трясли друг другу руки, Лина куда-то пропала.
Я вспомнил, как последний раз виделся с Алексеем. Он был ранен в плечо, с ним были два парня, утром они все должны были лететь в Союз, мы здорово напились тогда. Сколько же мы не виделись? Лет десять, нет, лет пятнадцать. Выглядит он вполне благополучно, значит, нашел себя в новой жизни.
— Как рука?
Алексей поморщился:
— Болит, зараза, при любой перемене погоды. Не дает забыть боевую молодость.
— А чего ее забывать? Нам за нее не стыдно. С друзьями-то видишься или жизнь разбросала?
— Да мы так все вместе и остались. Дело себе нашли, работаем потихоньку, все выходные, если они бывают, проводим вместе. И отпуска тоже. Я вот один приехал отдыхать первый раз, и то по случаю. Серега второго ждет, жена уже в больнице, а Федор уехал к отцу, племянница замуж собралась, надо помочь. Он из-под Красноярска, там свадьбы гуляют не по-городскому.
— А чего ж с другом не поехал? Все веселее, чем одному на курорте бока отлеживать.
Алексей потер переносицу и засмеялся:
— Мы все у него в прошлом году юбилей отца отмечали, небу жарко было. А на свадьбу я успею. Да и дело у меня тут образовалось, думал, быстрее получится, а затянулось на месяц. Вот и совмещаю приятное с полезным. Работа у меня необременительная, в основном Лину с занятий жду.
Откуда-то сбоку появилась раскрасневшаяся Лина с седым крупным мужиком. На шаг сзади за ними следовали два парня, сразу видно, что охранники.
На вопросительный взгляд Алексея она ответила:
— Еле успела. Если бы не Мирон, меня на поле не выпустили бы.
Седой с нежностью глянул на нее, сказал:
— Спасибо тебе, что приехала проводить Майю. У нее с ее бизнесом совсем ни друзей, ни подруг не осталось.
Алексей представил меня Мирону, тот выразил надежду, что встречаемся не последний раз, и мы пошли к стоянке. Загрузились в две машины. Джип, прощально мигнув фарами, умчался.
До пансионата добрались без приключений, там я разместился в номере. Конечно, с Линкиными апартаментами не сравнить, но тоже с претензией на роскошь.
Лина устроила нам что-то вроде экскурсии по пансионату. Мы посмотрели учебные классы, тренажерный зал, бассейн, выпили травяной чай в фитобаре сауны. Обед мы уже пропустили, но Лина обещала накормить нас своим борщом.
Прошлым летом Лина растянула сухожилие и неделю прожила с племянницей на даче отца, в Немчиновке. На каких-то документах понадобилась ее подпись, я не стал никого отправлять к ней, и поехал сам. Приехал как раз к обеду, она меня накормила таким борщом, что я до сих пор его помню. Если учесть, что Сергей Морозов, ее муж, — зануда-вегетарианец, получается, что он как собака на сене. Такая девка пропадает!
Впрочем, теперь уже, кажется, не пропадает. Похорошела, дальше некуда, и вся просто светится. Да и Алексей с нее глаз не сводит.
Мы вынесли стол в тенек, Лина быстро накрыла его к обеду и подала обжигающий ярко-красный борщ с грудинкой, белый хлеб, поджаренный с одной стороны и натертый чесноком, сметану и зелень. От того, что и зеленый лук, и редиска, и зелень выросли в открытом грунте, они были особенно вкусны. Под борщ мы с Алексеем усидели бутылку «Абсолюта», вспомнили всех, кого нет, пожелали всем живым, чего желается.
Позже, когда Лина унесла поднос с посудой в дом, я не удержался:
— Хорошая девчонка.
Он легко согласился:
— Лучше не встречал. А ты давно ее знаешь?
— Да уже года три, она еще до замужества у нас практику проходила.
Он выпрямился и тяжело глянул на меня.
— Что, не говорила она тебе о муже? — Я положил руку на его локоть. — Ты подожди злиться. Не так там что-то. Я с ней, можно сказать, близко дружу, так она ни разу со мной о Сергее не заговорила. Хотя знает, что мы работали вместе. Я думаю, что боится услышать о нем что-то неприятное. Не знал я, что она и тебе о нем не рассказала. Ты не торопи ее, пусть сама созреет.
После длинной паузы он заговорил:
— Знаешь, уже тридцать пять, уж, кажется, каких только баб не видел, а понять их не могу. Вот, кажется, вся перед тобой, вся как на ладони открытая, а нет, так и останется какой-то уголок ее души закрыт для тебя. Не хочу я так.
Алексей достал сигареты, и мы закурили.
