Лана Балашина - Еще раз про любовь, деньги и женское счастье
— Почему на самолетике ты написала, что позвонивший получит сто долларов? Нет, правда, почему именно сто?
Я пожала плечами:
— А если бы ты на таком самолетике прочитала, что тебе дадут тысячу баксов, ты стала бы звонить?
Лема рассмеялся:
— Разумно.— Потом глянул на меня и Лину, и добавил: — Ты достойная воспитанница своей тети.
Зато, когда я дошла практически к концу рассказа, то есть к моменту, когда за окном увидела лицо дяди Саши, я посмотрела на бледное лицо мамы и бабушки и сказала:
— А дальше — почти ничего интересного. Было темно, и я практически ничего не видела. Это лучше расспросить у Дени, он там с дядей Сашей исполнял главную роль.
Дени, видимо, тоже не хотелось живописать наш ночной спуск с горы. Я вспомнила, как болталась над пропастью в полной темноте, и зажмурилась.
Дени одобрительно посмотрел на меня, и сказал:
— Ася, у тебя такая замечательная дочь. Я рад, что этот несчастный случай свел нас всех вместе, и дал мне возможность увидеться со всеми вами. Думаю, что теперь мы не потеряемся, и будем дружить домами и семьями.
Лема повернулся к моей маме:
— Я разговаривал сегодня ночью с Павлом Андреевичем. Если ты не возражаешь, я хочу показать Марету лондонским специалистам. В свое время мы возили к ним мою сестру, и врачи жалели, что она не попала к ним на лечение раньше, в молодом возрасте. Думаю, что Марете лечение поможет, у них очень хорошая репутация в лечении эндокринных заболеваний.
Дедушка улыбнулся мне:
— Мы с твоей бабушкой всегда мечтали провести отпуск в Англии. Ты и составишь нам компанию.
Лема и Дени переглянулись и поднялись:
— Мы непозволительно долго задержались в этом городе. Сейчас, когда все наши проблемы решены, мы должны ехать.
Лина удивилась:
— Что, пропавшие деньги больше никого не интересуют?
Дедушка и Лема переглянулись, и дедушка нехотя сказал:
— Их уже нашли. Помнишь, в тот год, когда я перешел на работу в банк, я открыл тебе на день рождения счет к свадьбе? Мне помогал тогда твой будущий, нет, твой бывший муж. Он знал его реквизиты, знал, что искать там не будут. А если случайно что-то откроется, то счет открыт на твое имя. Ты тогда так скоропалительно вышла замуж, что про этот счет никто и не вспомнил. Кроме Морозова.
Лема усмехнулся:
— Некоторое время ты была очень богатой. И твой муж решил, что лучшего времени для того, чтобы ты осиротела, а он овдовел, не найти. Тем более, что его свежее горе вдовца быстро излечили бы хорошее наследство и старая институтская подруга.
Все поднялись, чтобы проводить их. Лина поднялась в спальню, принесла большую фотографию, где были сняты я, Лина и Адель и протянула ее Леме и Дени. Я нашла в рюкзаке фломастер и написала на снимке: «С любовью».
Мы вернулись в дом. Солнце уже взошло, все решили разойтись по спальням и поспать хотя бы несколько часов до самолета. Бабушка больше меня от себя не отпускала. Мне казалось, что уснуть я уже не смогу, но, едва я добралась до подушки, и бабушка легла рядом, прижав меня к себе, я тут же позорно уснула.
Когда я проснулась, вещи уже были собраны, сумки уложены. Алексей с Линой съездили в магазин и купили для Проши, так мы решили назвать котенка, хорошенькую корзинку, кошачьи консервы и наполнитель для туалета.
Мама и Николай решили остаться здесь до субботы, у его ребят экзамен в пятницу. Я рада, думаю, без нас они гораздо лучше договорятся между собой. Кроме того, маме нужно дать показания по делу о моем похищении. Черт, как же жалко, что нельзя никому рассказать о нем!
Лина грустная ходит, бабушка ее утешает. Я слышала, как она сказала Лине сердито:
— И не надо ничего никому объяснять. Меньше внимания обращай на людей. Я знаю, что ты очень дорожишь мнением отца, так вот учти, что он Алексея одобряет. И я тоже. Думаю, что бабушкино благословение ты тоже получила. — Потом засмеялась и сказала: — Я видела, как вы целовались в кухне. Кажется, тебя действительно можно поздравить.
— Мама, ты подглядывала!
Бабушка фыркнула:
— Очень надо. Просто если целоваться в кухне на столе, можно ожидать, что люди туда приходят не только за тобой подсматривать, но и просто кофе выпить. Радуйся, что это была я, а не Морозов.
Тут Лина совсем скуксилась. Бабушка добавила:
— Не волнуйся. Мы с папой будем рядом и ни на минуту не оставим тебя одну. Там все сделают так, как надо. Лишний шум никому не нужен.
Позавтракали мы у дяди Мирона, а оттуда нас всех отвезли в аэропорт.
Мне было грустно. Такой поездки на море у меня еще не было. Один раз искупалась, просидела два дня в какой-то хибаре, вот тебе и весь отдых. Стоило ли заканчивать год без четверок?! Короче, если бы не мамина санкция на проживание Проши у нас дома, я грустила бы еще дольше.
Возле стоянки в аэропорту толклась толпа народа. Взмыленные тетеньки с чемоданами и сумками и их распаренные от жары мужья все одновременно громко разговаривали, перебивали друг друга, считали места багажа, детей, бестолково выстраивались в очередь ко всем подъезжающим машинам, в надежде найти такси.
Неожиданно Лина схватила Алексея за руку:
— Алеша, смотри, тот дядька, который вез нас в первый день! Знаешь, я ему так благодарна за то, что он тогда перепутал наш багаж. Я так счастлива, что встретила тебя. Давай, подойдем и поблагодарим его.
Алексей посмотрел на Лину поверх темных очков, вздохнул и сказал:
— Если честно, я ему тогда дал двести долларов, чтобы он переклеил бирки на наших сумках.
Лина посмотрела на Алексея, и они стали хохотать. Я, вообще-то, ничего особо смешного в этом не углядела, но они смеялись так заразительно, что я тоже к ним присоединилась.
