Бадри Хаметдин - Счастье Феридэ
Мимо пробегал продавец газет. Я уже довольно сносно читала по-болгарски, и мне захотелось узнать последние новости.
— Мальчик! — Подозвав продавца, я купила газету и развернула ее.
Первое, что бросилось мне в глаза, была огромная фотография Штольца. С трудом разбирая слова, я прочла:
«Две недели назад в своем доме был убит известный ученый Рихард Штольц. Предполагается, что это преступление было совершено агентом иностранной разведки с целью получения секретной информации.
Свидетель убийства, ученик Штольца, утверждает, что преступник скрылся в неизвестном направлении. По описанию свидетеля составлен словесный портрет убийцы.
Это высокий светловолосый мужчина с голубыми глазами. На правой щеке ото лба до подбородка — шрам. Возможно, убийца — турок. Вооружен.
Полиция обращается ко всем гражданам оказать посильную помощь в задержании убийцы».
У меня потемнело в глазах. Значит, Штольца застрелили. А все приметы разыскиваемого сходятся с приметами майора… Но почему Ихсан ничего мне не сказал? Он упомянул лишь то, что побывал в пансионе профессора и читал там мой дневник…
В толпе снующих на пристани людей я заметила Ихсана, который направлялся в мою сторону. Как предупредить майора об опасности? Ведь в порту сотни людей, которые могут опознать убийцу…
Я вздохнула свободно лишь тогда, когда офицер подошел ко мне.
— Почему вы такая бледная? — сразу же спросил он и потянулся за газетой.
Только сейчас я заметила, что все еще сжимаю ее в руках.
— Что нового пишут? — Беспечный вопрос майора вернул меня к действительности.
— Ихсан, только не волнуйтесь…
Офицер озабоченно взглянул мне в лицо.
— Вам опять плохо?
Я отрицательно покачала головой.
— Нет, со мной все в порядке.
— Тогда что случилось?
Я молча протянула майору газету. Прочитав сообщение, Ихсан опустил глаза.
— Почему вы мне сразу не сказали об этом? — горько произнесла я.
Ихсан взлохматил волосы.
— Трудно объяснить… Сначала не хотелось навязывать свои проблемы…
— А потом?
— Потом испугался, что вы не захотите со мной даже знаться… Ведь я — убийца.
Сжав губы, я нахмурилась.
— Мне не кажется таким уж тяжким ваше преступление. То, что вытворял в своей клинике Штольц, во много раз хуже.
Ихсан покачал головой:
— Но ведь никто об этом не догадывается… Для полиции есть преступник, которого необходимо поймать. И ее не интересует, что я выстрелил лишь потому, что оборонялся.
Я горячо запротестовала.
— Неужели, если я выступлю на суде и расскажу об экспериментах профессора, мне никто не поверит?
— Сомневаюсь, что поверят…
— Почему?
Медленно растягивая слова, майор объяснил:
— Вас кто-нибудь, кроме немой старухи и студента, видел в клинике?
— Нет… Хотя постойте! А князь Орлов!
— О-о! Тем более, — продолжал офицер. — Уж этот свидетель — самый честный. Да он скорее с чистой совестью засадит меня в тюрьму. Хотя бы для того, чтобы завладеть вами.
От навалившегося отчаяния я опустилась на наши чемоданы.
— Так что вы предлагаете? Если не идти в полицию с повинной, то тогда вас запросто могут взять где угодно…
Майор кончиками пальцев потер виски.
— Да, задача не из легких… Может статься, что мы даже не попадем в Стамбул…
— А как же билеты? Вы взяли их?
Офицер помахал передо мной проштампованными бумажками.
— Да, но придется ли ими воспользоваться?
Вокруг нас проходило множество людей, каждый со своими проблемами. И никто даже не догадывался, что их трудности по сравнению с нашими — пустяк…
Чем больше я думала о выходе из этого нелегкого положения, тем больше убеждалась, что без помощи грима нам не обойтись.
— Ихсан, во сколько отправляется наш пароход?
— Через три часа…
— Жди меня здесь. Я отлучусь на час. Только, прошу тебя, не стой на людном месте. Я еще хочу вместе с тобой погулять по Стамбулу. — Сказав это, я бросилась в сторону центральной улицы.
Легко что-то обещать, но тяжело выполнить. На мысль о гриме меня натолкнула огромная бездарная вывеска на тумбе с афишами. «Если желаете провести хорошо время — посетите наш театр» — гласила она. Скорее всего это был какой-то провинциальный театр, выехавший на гастроли. В афише указывалось, где размещалась труппа. Это я и пыталась сейчас вспомнить.
Но, видимо, Аллах был на нашей стороне, ибо эти афиши театра висели на каждом углу. Уже через полчаса я отыскала нужное мне здание.
Это был полуразвалившийся дом на окраине Бургаса. Отпустив извозчика, я осторожно открыла дверь.
— Спектакль состоится вечером, — раздался откуда-то сверху мужской голос.
В помещении стоял полумрак, и я не сразу разглядела этого человека.
— Простите, мне нужен директор.
— Я директор, — ответил мужчина и, судя по скрипу ступенек, начал спускаться вниз.
Не зная, с чего начать, я молчала.
Наконец мужчина оказался рядом со мной.
— Господин директор, — обратилась я и осеклась.
По моему представлению, директор театра должен был быть аккуратно одетым и причесанным. То чудо, которое я увидела перед собой, мало напоминало даже человека.
— Это вы? — Моему удивлению не было предела.
— Да, я, — ворчливо ответил мужчина. — Что вам надо?
— Понимаете… у меня очень личная просьба, — постаралась я придать голосу умоляющий оттенок.
Директор, казалось, не слушал меня, а думал о своем.
«Будь что будет, — мелькнуло у меня в голове. — Да не съест же он меня, в конце концов».
— Мне нужен гример…
Мужчина в недоумении потер подбородок.
— Гример? А почему вы обращаетесь именно к нам?
Я поняла, что от моего ответа зависит дальнейший ход событий. Надо было придумать такое, что могло бы заставить директора помочь мне. Но как назло в голову ничего не приходило.
— Один мой знакомый устраивает маскарад. Мне хотелось бы прийти на праздник в костюме мужчины. Во-первых, чтобы никто не узнал, во-вторых…
Я даже не успела закончить фразу, как директор расхохотался.
— Вы — и в костюме мужчины? Смею заверить, что у вас ничего не получится.
— Почему же?
— А вы сами догадайтесь…
Заниматься разгадыванием его намеков у меня не было времени. Если я в ближайшие десять минут не уговорю этого странного человека, то вся затея может провалиться. Поэтому я умоляюще сложила руки на груди и со слезами в голосе попросила:
— Помогите мне… Я в долгу не останусь…
Мужчина внимательно посмотрел на меня. Его взгляд наконец-то приобрел заинтересованное выражение.
— Сдается мне, что не в маскараде тут дело…
Мне уже нечего было терять.
— Если даже и не в маскараде, все равно мне позарез нужна борода.
Хозяин театра снова расхохотался. От смеха он даже начал икать и всхлипывать.
— Вам?.. Борода?..
— Да, и усы тоже, — решительно заявила я.
Лукаво прищурившись, незнакомец спросил:
— Для маскарада?
Вся беседа пошла по второму кругу. Это было уже выше моих сил. Поэтому я, открыв сумочку, достала оттуда деньги.
— Сколько?
У директора затряслись руки и забегали глаза. Видимо, его театр переживал тяжелые времена.
— А сколько не жалко?
Это был уже деловой разговор. Я отсчитала несколько бумажек.
— Хватит?
Смущенно потупившись, мужчина взял деньги.
— Пойдемте в гримерную.
Мы долго плутали по каким-то лабиринтам, пока наконец хозяин театра не отворил нужную дверь. Я пришла в ужас от беспорядка, творящегося в этой комнате. Повсюду среди костюмов актеров валялись пустые бутылки, окурки и много разного мусора. Брезгливо поморщившись, я спросила:
— Это и есть гримерная?
Оскалив зубы, мужчина улыбнулся:
— Не нравится?
— Да нет же, я понимаю — творческий беспорядок…
Выудив из груды тряпья две бороды, директор протянул их мне:
— Вам какую — рыжую или черную?
Я задумалась.
— А можно русую? И, если не трудно, не такого жалкого вида.
Обиженно крякнув, хозяин театра снова стал рыться в каких-то ящиках.
Вдруг в углу кто-то зашевелился. Испуганно вскрикнув, я отскочила в сторону.
— Не бойтесь, — успокоил меня директор. — Это наш ведущий актер.
Разбросав одежду и декорации, под которыми он спал, актер наконец поднялся на ноги. Его словно стеклянные глаза уставились на меня. Это был высокий жгучий брюнет, который скорее всего играл роли первых любовников. Но мешки под глазами мешали воспринимать этот образ.
— О! Кто это? — Его грязный палец указал в мою сторону.
Не переставая рыться в тряпье, директор ответил:
— Это ко мне…
— Зачем? — не унимался актер.
— По делу.
Видимо, давно работая вместе, мужчины понимали друг друга с полуслова. Герой-любовник, взлохматив волосы, перевел взгляд на хозяина театра.
