Кэрол Мэттьюс - В радости и в горе
Сейчас он танцевал с очень красивой подружкой невесты. Не с той подружкой, вынужден был он признать, но все же с очень красивой подружкой. Он использовал свое положение гостя Марты-2 — шампанское и все такое, и, несмотря на то что сердце у него было непоправимо разбито и сегодняшний вечер шел вразрез с его миссией обретения мисс Джози Флинн, находившейся где-то в этом широко раскинувшемся городе, все же он чувствовал себя довольно неплохо.
Его печень не подвергалась такому испытанию со времен университетских гулянок, и к моменту, когда его самолет приземлится в Хитроу, она, без сомнения, будет замаринована не хуже пряных консервированных огурчиков.
Мэт перестал кружиться с подружкой невесты — танец закончился. Она была приятной девушкой, тоненькой, как тростинка, с темно-русыми кудрями, как у Тресси, любимой куклы его сестры. Она тоже считала, что Уильям Шекспир снимает отличные фильмы. Она подняла на него глаза, и у него перехватило дыхание. Но никогда в своей жизни он не чувствовал такой тоски. Что он здесь делает? Он обманом втерся в эту компанию тетушек и дядюшек, двоюродных братьев и сестер, друзей и знакомых. Он не имеет к ним никакого отношения. Пришелец ниоткуда, чудной чужак, весело проводящий время. Но ведь чужак.
Он взял руки девушки в свои.
— Это было прекрасно. Спасибо вам, — сказал он. — А теперь мне надо идти.
— Так рано? — запротестовала она. — Все это будет длиться еще целую вечность.
В этом он почему-то не сомневался.
— Еще полно еды, и будет много танцев.
Мэт же чувствовал себя так, как будто уже съел полную тележку продуктов из супермаркета и протанцевал больше, чем сам Лайонел Блэйр в период расцвета его творчества.
— Но мне нужно быть в другом месте.
— Что ж, рада была провести с вами время, — сказала она.
— Спасибо. Все было замечательно… — Он даже не знал ее имени.
— Элена.
— …Элена.
Ну почему он не встретил всех этих милых женщин до того, как его поразили чары Джози Флинн? По крайней мере, двух женщин.
Он попрощался с тетей Долли и с дядей Хайми, и они целовали и обнимали его так, как будто он был их давно потерянным и вновь обретенным сыном, обещали навестить его, когда в следующий раз приедут в Лондон, чтобы взглянуть на Шекспира. Он попрощался и с Мартой-2, пожелал ей счастья и про себя отметил, что по возвращении в Лондон непременно пошлет ей чудовищно роскошный букет в знак благодарности.
Мэт прошел в мужскую комнату, чтобы забрать пальто. Ваза, из которой он вытащил букет для Джози, стояла пустая и заброшенная. Мэт посмотрел на лепестки, рассыпанные по полу рядом с ней, и с грустью потянул носом воздух. Итак, в своих поисках Джози Флинн он потерпел сокрушительное поражение, и именно тогда, когда думал, что ближе всего к цели. Так близко и так далеко. Поводив плечами, он надел пальто, поискал шарф и подумал, не идет ли все еще снег.
Снаружи у дверей гостиницы стоял швейцар, подзывающий такси, и Мэт встал в очередь. Куда же ему ехать? Он посмотрел на свои разбитые часы и обнаружил, что треснувшее стекло пропало, видимо, выпало во время танцев. По всему было видно, что еще только середина вечера, нет еще и девяти — слишком рано для того, чтобы найти бар и напиться в одиночестве. Реклама на Бродвее мигала, по-видимому, уже во всю свою световую мощь. Он сделал шаг вперед в своей очереди, обернув шарф вокруг шеи. Морозный воздух царапал ноздри, как маленькие бритвочки, ветер кружил по улицам, проникая под одежду, и расслабляться не стоило — в небе то и дело нависала угроза нового снегопада. Господи, каким, должно быть, заброшенным и никому не нужным чувствует себя живущий здесь человек, если он один и холод пробирает до костей. Еще хуже, чем в Озерном Краю.
Вдруг Мэт почувствовал как бы легкое прикосновение теплого пальчика к шее. Подожди-ка. Ему же есть куда пойти. Есть же человек, который будет рад его увидеть. Холли. И почему он не подумал о ней раньше? Швейцар дунул в свой свисток. Следующим в очереди на такси был Мэт. Не следует ему так обращаться с Холли: сначала давать ей надежду, а потом отбрасывать за ненадобностью, как… как подбирают и выбрасывают ненужную вещь.
И, не дав совести остановить себя, он набрал ее номер на мобильном телефоне и прижал трубку к своему замерзшему уху.
В ответ послышались гудки, а потом щелкнул пробудившийся к жизни автоответчик:
— Привет. Простите, меня нет дома. Пожалуйста, оставьте номер своего телефона, и я вам перезвоню.
Надо оставить сообщение. Сообщение. Мэт, придумай, какое должно быть сообщение!
— Я… э… Привет, Холли, это… Мэт. Мэт Джар…
Вдруг автоответчик, отключаясь, завизжал, и на другом конце провода Холли схватила трубку.
— Привет, — сказала Холли, тяжело дыша.
Подъехало такси. Мэт жестом пригласил человека, стоявшего за ним, сесть в машину.
— Это… э… Мэт.
— Я надеялась, что ты позвонишь.
— Ты так тяжело дышишь, бежала откуда-то?
— Я уже спускалась по лестнице, когда услышала звонок, и пришлось бежать вверх.
— А! О! Ладно. Не имеет значения.
— А что имеет значение?
— Я… ну… Мои планы изменились, — неловко сказал он, — и я… э…
Холли облегчила ему муки унижения:
— Тогда приезжай ко мне.
— Х-хорошо. — Неужели для нее это так важно? Неужели он предпочитает не называть неприятные вещи своими именами и эта его затея настолько же некрасива, насколько бессмысленно было его намерение найти тоненькую иголку по имени Джози Флинн в городе, откровенно издевающемся над такими стогометателями, как он?
— Конечно, если хочешь, — добавила она уже не так порывисто.
— Мне не хотелось бы мешать твоим планам, — сказал Мэт. — Может быть, тебе лучше их не менять?
— Я бы предпочла встретиться с тобой.
— О!
— Ты хочешь приехать?
— Хочу. — В этот момент он действительно этого хотел.
— Я записала тебе свой адрес.
— Где ты живешь?
— На Шестой авеню.
— Буду через пять минут.
В телефоне уже не было признаков жизни, а Мэт стоял, уставившись на трубку. Подъехало другое такси, и Мэт сунул чаевые в руку швейцара, который помог ему забраться на заднее сиденье. Приложив руку к фуражке, швейцар закрыл дверь машины, и Мэт погрузился в пропахшую бензином и дезодорантами жару. Он уютно устроился в уголке покрытого искусственным мехом сиденья. Да, бывает работа и похуже, чем литературная рок-поденщина.
— Куда едем, приятель?
Мэт развернул свернутую в трубочку бумажку с адресом Холли, которая лежала у него в кармане. Почему его способность быть таким внимательным ко всем малозначительным канцмелочам вдруг решила проявить себя сейчас, а не тогда, когда это действительно было необходимо? Неужели ей неведомо, что она опоздала на три дня?
Он назвал водителю адрес, и короткими рывками и толчками они двинулись по направлению к Пятой авеню, водитель, с его непонятным чувством направления и инстинктом камикадзе, и Мэт, с его непонятно откуда взявшимся приподнятым настроением и странными предчувствиями.
Глава 28
Несмотря на способность всегда добиваться нужного результата, благодаря которой Дэмиен смог попасть именно на то транспортное средство, которое оптимально подходило для его цели (что облегчило его бумажник на несколько тысяч фунтов), ему все же было очень не по себе. На этом рейсе было полно директоров компаний, страдающих от излишнего веса и путешествующих за счет своих фирм. Тип в кресле рядом с Дэмиеном храпел всю дорогу до Нью-Йорка, как спаривающийся хряк, и, несмотря на все тычки, так и не проснулся. Все фильмы были романтической чепухой. А девочки, развозившие еду, все как на подбор были узкозадыми лесбиянками, цедившими шампанское с такой скупостью, будто оно было из их собственного погреба. Чтобы в этих условиях сохранить выдержку и доброжелательность, ему пришлось проявить недюжинную волю и терпение. И нет ничего хуже, как вдруг появиться на свадьбе, когда все уже хорошо набрались, а ты трезв, как миссионер во время мессы. К тому же была вероятность, что его могли засунуть на задние места вместе со всеми этими плебеями. К счастью, плебеи планируют свои путешествия за несколько месяцев вперед, и поэтому в самолете не было свободных плебейских мест, куда мог по недоразумению попасть человек, не способный противиться импульсивности своей натуры.
Пришлось прождать целую вечность, пока не закончится таможенный досмотр, но вот Дэмиен уже стоит и в нетерпении барабанит носком ботинка — ждет, когда появится его багаж. Он мог бы умереть от старости за то время, пока его дорожная сумка ехала к нему на карусельном транспортере, — и проехала мимо, потому что он не смог пробиться к ней из-за давки. Он слишком много заплатил, чтобы его так толкали! И почему он не догадался послать Джози факс? Иногда он бывает таким неосмотрительным, когда дело касается его собственного блага.
