Кэрол Мэттьюс - В радости и в горе
Обзор книги Кэрол Мэттьюс - В радости и в горе
Кэрол Мэттьюс
В радости и в горе
Кевину — за то, что показал мне любовь, в которую я всегда верила…
Глава 1
— Я все еще думаю о тебе. — За этим наступила пауза, из которой можно было заключить, что здесь должна следовать реплика Джози. Поскольку таковой не последовало, Дэмиен добавил: — Много думаю.
Джози зажмурилась так, что красные круги пошли перед глазами, и вздохнула в телефонную трубку.
— Я тоже много думаю о тебе, Дэмиен. В основном мечтаю о том, как бы сделать тебе побольнее. — В последнее время это были мечты о том, чтобы тяпнуть его топором по голове, выиграть в лотерею, или о том, чтобы в нее безнадежно влюбился Ивэн Макгрегор. — Как ни смешно, но именно так ты поступил со мной.
Она пропустила меж пальцев прядь своих волос тоскливого русого цвета и уже не в первый раз подумала, что надо бы их перекрасить в какой-нибудь из этих мерцающих модных оттенков, о которых постоянно твердят в телепрограммах о «преодолении» и «самоизменении». Пойдет ли ей огненно-каштановый? Возможно. Но для него, наверное, нужно что-то более радикальное, чем та аккуратная стрижка, которая делала ее консервативнее самого консервативного лидера — Уильяма Хейга. А как насчет стиля «роковой брюнетки»? Что, если перекраситься в медно-черный, изменит ли это ее жизнь? Вот и еще один пункт в и без того растущий список дел на сегодняшний вечер, в которые явно не вписывается пункт разговора с Дэмиеном. Она осторожно высвободила из-под кота пальцы ног, уже начавших было затекать, и освободилась от его тяжести. Кот-Ранее-Известный-Как-Принц одарил ее взглядом, способным парализовать десяток дроздов. И глядя, как он шествует в кухню, оскорбленно подергивая высокомерно задранным хвостом, Джози послала ему вслед воздушный поцелуй.
— У меня и в мыслях не было причинять тебе боль, — продолжал Дэмиен, в намерения которого, похоже, не входило отступать с завоеванных позиций.
— Знаешь, обычно бывает больно, когда тебе говорят: «Я люблю другую женщину, прощай».
— Нам надо было все как следует обговорить тогда.
— Конечно. Но почему-то я обо всем узнала только тогда, когда ты спустился вниз уже с упакованным чемоданом. Я еще подумала, что ты уезжаешь на конференцию по компьютерам в Маргейт или еще куда-то. И я никак не рассчитывала, что ты таким вот образом положишь конец нашему браку, в понедельник в девять часов утра. Тем более что еще накануне вечером мы занимались любовью и одновременно достигли оргазма, чего по воскресеньям обычно не бывало, ни того, ни другого. И тогда ты не думал обговаривать что бы то ни было. Даже то, у кого останется кот. Просто вышел, как будто за хлебом.
— Не знаю, почему я был тогда в таком состоянии, — сказал ей муж. — Я то радовался жизни, то впадал в отчаяние.
— Почему? — спросила Джози. — Да потому, что эта твоя штучка на тебя наседала. Потому что у нее лифчик с чашечками четвертого размера и потому что она сверкает ягодицами в своих открытых трусиках из пятнистой лайкры. Да, я ездила к ее дому и заглядывала через забор. Знаю, что он у нее проржавевший и покосившийся, с разнокалиберными опорами, что в нем не хватает двух секций и через него видна подсобка со стиральной машиной, такая неряшливая, что мне бы ты этого не простил!
— Дело не только в Мелани.
«Мелани». Джози скорчила гримасу — такую, что, окажись в телефонной трубке молоко, оно немедленно бы скисло.
— Хотя я и признаю, что она только все усугубила.
— Она? А ты что, пытался спасти семью?
— Я чувствую, что сделал ужасную ошибку, — сказал Дэмиен. — По-настоящему ужасную.
— А что, по-твоему, должна чувствовать я? Сейчас я пытаюсь как-то прийти в себя. Мне больше не нужно глотать тонну успокоительных, чтобы посмотреть очередную серию «Живущих на Ист-Энде». Я больше не чувствую упадка сил, у меня прошла угревая сыпь, и я уже не выгляжу как после смертельно тяжелой болезни. Незнакомые люди не шарахаются от меня на улице, а друзья перестали говорить, что мне надо сходить к врачу. Я счастлива.
— В самом деле?
— Да. Возможно, звучит вызывающе, но это правда.
— Не могу сказать того же о себе.
Опять неловкая пауза.
— А как Кот-Ранее-Известный-Как-Принц? — спросил он более оживленным тоном.
— У него бредовые идеи. Он пожирает свой «Кити-Кэт» так, как будто завтра конец света. И он неплохо справляется с ролью сироты при живом отце.
— Ну что же, хорошо. — Судя по голосу, Дэмиен вряд ли действительно так думал.
— А как тебе быть отчимом?
Дэмиен медленно выдохнул:
— Не так просто, как казалось раньше.
Джози удовлетворенно усмехнулась про себя.
— Дети разбрасывают «Лего» в самых неподходящих местах. Совсем недавно я потратил много денег и почти впустую, а все ради того, чтобы извлечь из лэптопа сухарики Фарли. Эти дети всюду оставляют крошки от тостов и прочую дрянь. Часто мне кажется, что я сплю в кошачьем лотке.
Голову даю на отсечение, это совсем не то, что нужно для необузданного секса, которого он так жаждал!
— А твоя штучка знает, что ты мне звонишь?
Она слышала, как Дэмиен кусает ногти. Он всегда так делал, когда намеревался солгать.
— Нет.
— А где она сейчас?
— В «Теско». Делает ночные покупки.
Вот те на! А я-то думала, это я скучно живу!
— Ты ей сказал, что на бумагах по разводу есть уже все подписи?
Опять он кусает ногти.
— Нет.
— Ты еще не отослал их обратно?
— Нет.
Кот-Ранее-Известный-Как-Принц стал бесцеремонно выть у кухонной двери. Джози прикрыла рукой трубку телефона. «Я приду через минуту, — прошептала она. — Умереть от голода я тебе не дам».
Кот-Ранее-Известный-Как-Принц бросил на нее красноречивый взгляд, мол: «если-бы-я-мог-обращаться-с-консервным-ножом-меня-бы-здесь-не-было».
— Ты уверена, что мы и в самом деле этого хотим? — Дэмиен говорил самым вкрадчивым тоном, на который только был способен. Так он говорил по утрам в выходные, когда хотел, чтобы она встала и сделала ему сандвичи с ветчиной. — В самом деле?
— Именно. И если без конца копаться во всех этих психологических тонкостях — принципиальность, искупление, примирение с жизнью, — то адвокаты совсем обнищают. Подпиши бумаги, Дэмиен.
— Вряд ли нам стоит с этим торопиться.
— Ты уже поторопился.
— Джози, я этого не заслужил. Нельзя же просто спустить в унитаз пять лет брака!
Ты-то так и поступил. Значит, можно.
— Могу я сейчас зайти повидаться с тобой?
— Можешь. Но меня не будет дома.
— Ты куда-то уходишь?
— К тебе это отношения не имеет.
— Но я все еще твой муж.
— Это всего лишь небольшая юридическая формальность. — Джози выпрямилась и зашикала на кота, который завыл и напустил на пол лужу, так бешено таращась на нее, что, казалось, у него вот-вот пойдет пена из пасти. — Слушай, не могу больше говорить.
— А что случилось?
— Знаешь, Дэмиен, у меня своя жизнь.
— У тебя кто-то есть?
Джози рассматривала ярко-красный лак на пальцах ног, бравируя сама перед собой и притворяясь, что все это ей совершенно безразлично. К завтрашнему дню надо перекрасить. Ярко-красный и сиреневый шелковистый, который, пожалуй, первым приходил на ум, были уже явно не актуальны с точки зрения сегодняшних тенденций в моде. Кот-Ранее-Известный-Как-Принц в отчаянии бросился на пол.
— Да.
— У вас это серьезно?
— Мы много времени проводим вместе.
— Вот как. А он красивый?
— Да.
— Вот как.
— Мне пора. Мы сегодня с ним обедаем.
— Вот как. — Последовало грустное молчание. — Ты его любишь?
— Мне не нравится этот разговор, Дэмиен. — Это должно было отяготить его сердце еще более тяжким бременем.
— Он богат?
— Дэмиен, думаю, лучше тебе больше мне не звонить.
— Я не хочу терять тебя.
Уголки ее рта опустились, и она чуть прикусила губу, подавляя чувства, которые все время норовили просочиться наружу, стоило ей только чуть ослабить свое внимание.
— Ты уже меня потерял.
Она положила трубку и прижала к груди подушку. Подушки были той роскошью, которую она позволила себе теперь, когда стала сама выбирать, что ей купить для украшения дома. Дэмиен считал их совершенно недопустимыми, так же, как и плетеные настенные панно, корзины для белья из ивовых прутьев и жакеты без воротника и пуговиц. Он упорствовал, считая их безнадежно устаревшими, и больше всего боялся, что сам может произвести на кого-то такое же впечатление. Поэтому-то ей и приходилось так долго мириться с тем неуютным диваном, который теперь был отдан в безраздельное пользование уличным нищим.
Телефон зазвонил опять, резко и настойчиво. Кот-Ранее-Известный-Как-Принц выворачивался наизнанку, то вытягиваясь с безразличным видом, то катаясь по ковру гостиной, тонко намекая на крайнюю степень голодного истощения у животного, чьи стати достойны «Оскара», никак не меньше. Окажись здесь голливудский красавец Кеннет Брана, он наверняка испугался бы за свои гонорары. Телефон продолжал трезвонить, и Джози закусила конец подушки, нахмурившись от нерешительности. Дэмиена с нее было уже достаточно. Этот вампир, откусывая по маленьким кусочкам, и слона бы съел! Кот-Ранее-Известный-Как-Принц бросил на нее говорящий взгляд: «Всех-грехов-ради-возьми-же-ты-наконец-трубку!» И Джози схватила ее:
