Мэри Рэдклифф - Тайна Скарлетт О’Хара
— Что ты такое играешь, Кристиан? — спросила Сандра.
— Я и сам не знаю. Я ничего не играю, играют мои руки и моя душа.
— Что-то очень знакомое и грустное, от этой музыки мне хочется плакать.
— Ну что ж, не стесняйся, плачь, на это никто не обратит внимания. Все подумают, что мы с тобой уже надрались в стельку.
Да и в самом деле, мужчина и женщина были уже немного пьяны.
Кристиан уже давно не думал сдерживать себя. Он предчувствовал, что скоро его не будет на этой земле — болезнь прогрессировала. Только он никому в этом не признавался, даже Сандре ничего не говорил. Но та каким-то шестым чувством догадывалась, что творится в душе ее возлюбленного, и переживала. Она понимала, что никакие слова утешения Кристиан не воспримет, а только озлобится и сделается еще более мрачным и молчаливым, поэтому она вела себя так, как хотел мужчина.
Сандра не была приучена заглядывать в будущее. Если ей сегодня было хорошо, она вполне этим довольствовалась. А ей действительно было хорошо и спокойно с Кристианом. Правда, иногда ее душа начинала нестерпимо болеть. Она чувствовала, что это счастье будет недолгим, но думать о том, когда к как оно закончится, ей не хотелось.
Она просто наслаждалась, впитывала в себя все те чувства, которые дарил ей этот странный человек. Ведь с подобными мужчинами ей никогда в жизни не приходилось сталкиваться. Большинство ее поклонников были наглыми, желчными и озлобленными жизнью, и к женщинами относились с крайним презрением, как к рабочему инструменту. Даже со своими лошадьми мужчины, жившие на этой выжженной солнцем земле, обращались с куда большим уважением и почтением. Во всех случаях больше их жалели к больше за ними ухаживали.
Сандра понимала, что то положение, которое занимает она в обществе, не дает право на почтительное отношение со стороны мужчин. И только теперь она как будто вырвалась на волю, как будто вдохнула глоток чистого и свежего воздуха…
А пальцы Кристиана нащупывали новую мелодию, и старый добитый инструмент покорно исполнял все то, что требовал от него исполнитель. Меланхоличные аккорды плыли среди голубоватых клубов едкого табачного дыма.
На глаза многих наворачивались слезы.
Женщины пытались как можно скорее их утереть, а мужчины прикрывали лица руками и говорили, как тяжело дышать в прокуренном помещении. Их руки сами тянулись к бутылкам, бутылки опорожнялись, а услужливые официанты подносили новые. Казалось, что этому пьянству не будет конца.
В глубине зала у дальней стены было абсолютно тихо. Там за столом, обитым зеленым сукном, сидел Рэтт Баттлер. Его черный сюртук висел на спинке стула, шляпа лежала рядом, а перед ним были разложены колоды карт и фишки. Его руки быстро тасовали карты, затейливо перебирали их, банкомет бросал наметанный взгляд на своего соперника и предлагал делать ставку. Соперник Рэтта Баттлера задумывался, смотрел в потолок, в клубы дыма, как будто там могло появиться какое-то магическое предсказание, а потом судорожно выхватывал из кармана пачку банкнот и бросал на стол.
— Ставка принята, — на глаз определяя сумму денег, говорил Рэтт и спокойно и уверенно сдавал карты.
В ходу было все — и фишки, и наличность, и акции на серебряные рудники. В столе Рэтт Баттлер уже собрал изрядную сумму денег. Ему и сегодня, как прошлой ночью, чертовски везло.
Жак Монро стоял, прислонясь спиной к стене, наблюдая за тем, честно ли ведется игра. Но это было лишним, потому что взгляд Рэтта Баттлера был наметан. И сегодня, как и вчера, он не жульничал, а играл абсолютно честно. Он понимал, что лучше играть честно, надеяться на свое профессиональное умение и на удачу. И удача от него не отворачивалась. Казалось, что она прочно пристроилась за спиной Рэтта Баттлера, прикасается чуткими пальцами, помогает снимать колоду, выбирать карты и вытаскивать одну единственную, именно ту, которая нужна, чтобы комбинация стала выигрышной.
Единственное, что немного сбило и вывело Рэтта Баттлера из устойчивого равновесия, это появление окружного шерифа под руку с Розалиной. Женщина приветливо махнула Рэтту Баттлеру рукой. Он ответил легким кивком и занялся игрой, стараясь не отвлекаться на посторонние мысли.
И как ни странно, с появлением Розалины Рэтт Баттлер впервые в этот вечер проиграл. Обрадованный соперник подвинул к себе пухлую пачку банкнот.
— Хватит! Больше не играй! — закричали его приятели.
— Нет, нет. Удача, по-моему, повернулась ко мне. И сейчас нашему банкомету перестало везти. Я буду играть еще на все.
И радостный соперник двинул всю свою наличность на середину стола и испытующе посмотрел на банкомета.
Рэтту Баттлеру ничего не оставалось делать, как кивнуть и негромко сказать:
— Ваша ставка, мистер, принята. Отвечаю такой же суммой.
Рэтт Баттлер положил деньги.
— Карты открываем сразу, и у кого больше комбинация, тот к забирает банк.
— Я согласен, — бледнея, бросил соперник и потер вспотевшие ладони.
Он был не очень сильным игроком и уповал только на то, что к нему придут хорошие карты.
Рэтт Баттлер медленно перетасовал свежераспакованную колоду карт и предложил сопернику снять. Тот на мгновение задумался, какой же рукой снять. Потом заулыбался.
— Моя мама всегда говорила: той рукой, которая ближе к сердцу, — и указательным пальцем левой руки сдвинул колоду.
Рэтт Баттлер аккуратно переложил две почти равные стопки карт и сдал по пять карт себе и своему противнику. Тот дрожащими руками вначале сдвинул все карты вместе, а потом по одной принялся просматривать их.
Рэтт отложил в сторону колоду и жестом профессионального игрока развернул веером свои карты и тут же захлопнул.
А соперник все еще продолжал изучать свои карты, будучи не в состоянии сообразить, сколько ему обменять. И если бы не помощь бородатого приятеля с толстой золоченной витой цепочкой на бархатном жилете, возможно, он так ни на что бы и не решился. Но тот потрепал его по плечу и зашептал на ухо.
Рэтту Баттлеру показалось, что этот шепот слышат даже в другом конце заведения. Но его соперник затряс головой.
— Что? Как ты говоришь? Нет-нет, так нельзя, — и он резко бросил карты на стол.
— Меняю все.
— Ты что, Джек, ошалел? — закричал бородатый. — У тебя мог бы быть фулль.
— Да пошел ты к черту, — закричал игрок, принимая пять карт из колоды.
И опять уставился в новые карты, понимая, что когда меняешь все карты, ничего хорошего уже не придет.
Рэтт следил не за выражением лица игрока, а за тем, как двигаются его пальцы, перебиравшие карты, как они подрагивают. Казалось, что по этому дрожанию Рэтт Баттлер безошибочно определяет, какая карта сейчас в пальцах соперника.
И действительно, когда тот повернул веер, бросив на сукно, там оказалось всего лишь тройка десяток. Рэтт Баттлер улыбнулся и одну за другой перевернул свои карты.
— Стрит, — сказал бородатый и, вытащив из кармана свои массивные серебряные часы, щелкнул крышкой.
— Я думаю, Джек, тебе пора. Жена сейчас задаст тебе. Я тебе говорил, что пора тебе сматываться, когда ты выиграл.
— Дьявол! — прокричал проигравшийся и принялся рыться в карманах.
Но там, как и водится в подобных случаях, ничего уже не было. А ему все еще чудилось, что где-то под подкладкой должна была завалиться крупная банкнота, при помощи которой он смог бы отыграться.
Но чудес в подобных ситуациях не бывает. Рэтт Баттлер сгреб деньги к себе и небрежно опустил в выдвижной ящик своего стола.
Напуганные таким крупным проигрышем никто уже больше не хотел садиться за стол к Рэтту Баттлеру. Хотя все присутствующие были абсолютно убеждены в том, что этот банкомет играет исключительно честно. Просто ему дьявольски везет, везет уже второй день.
И мужчина с толстой цепочкой, хлопнув по спине своего приятеля громко объявил:
— Возможно, завтра или послезавтра я займу твое место. Но вначале я должен дождаться, чтобы девица по имени Удача ушла от этого парня. И тогда я, может быть, смогу выцарапать из его стола твои деньги. Но они, Джек, уже будут моими, — и бородатый громко расхохотался, высоко закинув голову.
Он радовался тому, что проиграл его друг, а не он сам. Ведь они перед игрой очень долго спорили, кому из них первому сесть сегодня за зеленый стол.
— Завтра, так завтра, — сказал вконец проигравшийся мужчина, покидая проклятое место напротив Рэтта Баттлера.
Жак Монро положил свою руку на плечо компаньона.
— По-моему, очень даже неплохо. Но вряд ли, Рэтт, кто-нибудь сегодня вечером еще решится сесть напротив тебя.
— А ты, Жак? — скривил в улыбке тонкие губы Рэтт.
— Я? Пожалуй бы сел, но не хочу тебя обыгрывать.
— А ты попробуй, может быть и сможешь.
— Знаешь, Рэтт, в нашей игре нет смысла, мы же будем играть и проигрывать свои же деньги, и никто из нас не обогатится.
