Бадри Хаметдин - Счастье Феридэ
— Попросите лучше Феридэ. Она тоже неплохо играет.
Я не собиралась садиться за рояль, по слова Хатиджэ задели меня да живое.
— Хорошо, я сыграю несколько песен. — Взяв несколько аккордов, я решила исполнить песни, написанные Юсуфом. Когда я работала в женской школе города Б…, со мной приключилась одна история. Учитель Юсуф был влюблен в меня, но мужчина болел чахоткой и вскоре умер. И как воспоминание об этом времени остались песни, которые учитель сочинил для меня. Не знаю, почувствовали или нет гости всю горечь и безысходность мелодии, но я старалась вложить всю душу в игру…
Мне не хотелось долго задерживаться у Джемиле. Я подошла к Орлову и тихо шепнула ему:
— Вам весело?
— А вы хотите уехать? — догадался князь. — Можно уйти незаметно, чтобы избежать лишних вопросов.
— Но я так не смогу, — растерянно пробормотала я.
— Положитесь во всем на меня. — Спокойный голос князя вселял уверенность.
Орлов подошел к Джемиле и заговорил с ней. Хозяйка, улыбаясь, отрицательно качала головой. Но не было на свете такого человека, который не поддался бы обаянию князя. В конце концов Джемиле сдалась. Орлов легкой походкой направился к выходу и незаметно мне подмигнул. Я поспешила за ним.
Когда мы оказались на улице, князь подозвал свой экипаж и помог мне в него забраться. Минуту мы тихо сидели и слушали, как дождь барабанит по крыше.
— Куда прикажете? — прервал молчание Орлов.
В гостиницу мне ехать не хотелось. Там был Ихсан, моя незаживающая рана, поэтому я неопределенно пожала плечами.
— Тогда приглашаю к себе.
— Хорошо, поехали.
Усадьба встретила нас темными окнами. Я удивленно посмотрела на Орлова.
— Я отпустил слуг, — пояснил он. — Сегодня вечером у меня было желание побыть одному.
Конечно, я не должна была даже подниматься в дом, услышав эту новость. Но моя проклятая доверчивость подвела и на этот раз. Мне и в голову не пришло что-нибудь плохое. Князь всегда относился ко мне с уважением, как к младшей сестре. Поэтому я смело поднялась по ступенькам…
Орлов зажег свечи. Комната сразу же наполнилась замысловатыми тенями. Мне показалось, что я нахожусь в музее, а вокруг — бесценные экспонаты.
Князь принес вино в высоких бокалах и предложил его мне. Я отрицательно покачала головой, вспоминая неудачный дебют прошлого раза.
— Феридэ, — уговаривал мужчина, — выпейте один глоточек за успех нашего дела.
Я была не в силах отказаться. Но вино подействовало на этот раз совсем по-другому. Мне стало весело, захотелось сесть к роялю и громко заиграть военный марш. Вдруг мне в голову пришла одна мысль. Вино придало смелости, и я решилась высказать ее вслух:
— Князь, а почему, собственно, вы взялись мне помогать?
— А вы не догадываетесь, Феридэ?
Мне кажется, я уже где-то слышала этот разговор. Я вспоминаю, что именно так ответил Ихсан. За этим последовало признание. Неужели князь влюблен в меня? Все возможно, но почему же Орлов не отвечает?
— Нет, я в вас не влюблен, если вы это подумали, — казалось, князь прочитал мои мысли.
Я смешалась. Глупенькая девчонка, вообразила себе бог знает что! Но вдруг Орлов, взяв мою руку, сказал такое, что я своим ушам не поверила.
— Феридэ, я предлагаю соглашение. Мы найдем вашего мужа, если даже для этого придется перевернуть всю Болгарию. Но подарите мне одну ночь…
— Вы хотите сказать…
— Да, я желаю, чтобы вы стали моей любовницей.
У меня помутилось в голове. Тошнота подступила к горлу, мое тело покрылось холодным потом. Я испугалась. Вечер, мы одни в доме, усадьба находится вдалеке от других домов. Что делать, как убежать? Но, взяв себя в руки, я решительно произнесла:
— Князь Орлов, вы негодяй!
Затем твердым шагом направилась к выходу, боясь, что мужчина сейчас бросится ко мне. Но Орлов не двинулся с места. Я открыла дверь и услышала вдогонку слова:
— Все равно вы рано или поздно будете моей…
К гостинице я неслась со всех ног. Мне повезло, что какой-то экипаж подвез до самого подъезда. Я ворвалась в свой номер, дрожа от холода, и бросилась на кровать. Рыдания душили меня. Сколько уже живу на свете и так попалась на красивые слова и комплименты. Правду говорят — век живи, век учись. Наивная Чалыкушу поверила незнакомому человеку, не выслушав близкого. Где теперь Ихсан?
Я быстро вытерла слезы и вышла в коридор. Я пойду к майору и расскажу ему все. А он пусть сам решает — заслуживает Чалыкушу прощения или нет. Вот и его дверь. С надеждой я постучала. Мне никто не открыл. «Наверное, Ихсан еще не вернулся с прогулки, — подумала я. — Но ведь на улице дождь, да и поздно уже…» Я спустилась в холл и разыскала портье. Мешая болгарские и французские слова, я спросила, где молодой мужчина, который жил в пятом номере. Портье неплохо знал французский, но никак не мог понять, кого я имею в виду.
— Мужчина со шрамом на лице. Он вселялся вместе со мной…
— А-а-а… — догадался портье. — Он уехал из гостиницы час назад.
— Куда уехал?
— Не знаю. Расплатился по счету, взял вещи и…
* * *Я снова одна. Почему небо не рушится мне на голову? Почему все как обычно — день сменяет ночь, осень — лето. Желтые листья кружатся в воздухе и, оседая на землю, покрывают ее золотистым ковром. Птицы улетают на юг, и мне надо отправляться дальше.
Сегодня я подсчитала, сколько у меня осталось денег. Оказалось, что больше, чем я думала. Но как правильно распорядиться ими? Эти вопросы всегда решал Ихсан. Он же нанимал проводника, договаривался об экипаже…
Дожди уже кончились. Я почти не выхожу из гостиницы. Узнав об отъезде майора, я хотела броситься за ним, догнать его, вернуть, но… «Стой, Чалыкушу! — подумала я. — А желает ли Ихсан этого? Хватит быть эгоисткой. Пора подумать и о других». Наверное, майор собрал все свое мужество и вырвал из сердца любовь ко мне. И это — правильно. Ведь я никогда не смогу быть с ним, пока Кямран жив. Если бы мой муж умер, что бы это изменило? Я же не люблю Ихсана. Последний месяц майор стал для меня чем-то вроде неотъемлемой части моей жизни. Нас многое связывало, поэтому теперь мне его и не хватает…
Я ненавижу себя. Я хочу вернуть назад время, чтобы этого не произошло.
Приходил князь Орлов. Я лежала с высокой температурой и никого не хотела видеть. Князь передал через горничную, что пришлет мне доктора. Через час появился врач. Он выслушал меня и поставил диагноз — нервное истощение. Доктор посоветовал лечь в больницу…
Каждый день я с трудом открываю глаза. Вновь идет дождь. Время проходит в ожидании хорошей погоды. Я не представляю, как взяться за улаживание моих дел. От помощи князя Орлова я категорически отказалась. Мне даже не хочется с ним разговаривать.
Сегодня меня навестила Джемиле. Она впорхнула в номер, словно причудливая бабочка, и, расправив крылья своей одежды, уселась на диван. Достав из сумочки длинную папиросу, Джемиле закурила, даже не спросив разрешения.
— Милая Феридэ, что у вас нового? — затараторила мадам. — Я слышала, что Ихсан покинул наш город.
Мне не хотелось разговаривать с ней. Эта женщина определенно раздражала своей нервозностью. Но Джемиле по-своему поняла мое молчание.
— Не расстраивайтесь. Я хорошо знаю этот тип мужчин, — авторитетно заявила она. — Ихсан обязательно вернется. Он любит вас, но майор немножко старомоден…
— Что вы имеете в виду?
— Ихсан считает, что вам нельзя никем увлекаться. Как и все мужчины, он — собственник.
Я непонимающе посмотрела на мадам.
— Джемиле, если вы думаете, что мы с майором — любовники, то очень ошибаетесь. У нас дружеские отношения.
Джемиле кокетливо сложила руки, приготовившись слушать. Ее глаза загорелись любопытством, ноздри раздулись. Она мне напомнила хищное животное. Мне не хотелось рассказывать мадам о наших взаимоотношениях с офицером, но, очевидно, Джемиле пришла как раз за этим.
— Я плохо себя чувствую, — попробовала я отделаться от нее.
— Так переезжайте к нам в дом, — предложила Джемиле. — Что вам болеть в этой сырой гостинице?
«Нет, — подумала я, — так просто от этой женщины я не избавлюсь». И тут у меня в голове созрел план. Мгновенно напустив на себя загадочность, я сделала вид, что колеблюсь.
— Джемиле, — начала я, — вы мне обещаете, что это останется между нами?
— Конечно. — От избытка любопытства мадам даже икнула.
Я опустила глаза и нерешительно произнесла:
— Нет, не могу… Я дала слово…
Джемиле, как ужаленная, подскочила ко мне и села на постель. Она взяла мою руку и, поглаживая, затараторила:
— Феридэ, ну, пожалуйста…
Сделав вид, что изо всех сил борюсь со своей совестью, я медленно проговорила:
— Я никогда бы не выдала тайны, но это касается вашей семьи.
