Беззвучная нота (ЛП) - Аларкон Нелия

Мы женаты.

Меня это внезапно осеняет.

Я спотыкаюсь на ногах, как раз когда мое сердце замирает в груди. Но рука Зейна — это устойчивое присутствие. Он продолжает тянуть меня вперед.

Пузыри плывут по воздуху. Каденс и Виола ухмыляются, когда они выдуваются. Датч, Финн и Сол выглядят довольными.

Они все ликуют, как будто это не конец для меня.

Моей репутации.

Моего социального статуса.

Моих отношений с мамой.

В этот момент я рискую всем, а они празднуют.

Моя вуаль скользит по моему голому плечу и развевается в сторону. Должно быть, она манит их, потому что они выходят из своих скамеек и следуют за нами через дверь, громко болтая, окружая нас.

Теперь это моя семья, совсем не такая, какой она была раньше.

Я смотрю на камень на пальце, а затем на Зейна. Он смотрит на меня собственнически.

Мой муж…

Нет.

Боже, нет. Все это нереально. Это просто игра. Как дети с богатым воображением, дающие жизнь Барби и Кену.

Я никогда не буду считать это настоящим браком.

Срываю вуаль и пихаю ее в грудь Зейна, моя хмурая физиономия очевидна.

Все улыбки исчезают. Разговоры резко прекращаются.

— Я сделала то, что ты хотел. Теперь сдержи свое обещание.

Вот. Вспышка разочарования. Он быстро ее скрывает, и ухмылка возвращается, идеально к месту.

— Ребята, — говорит Зейн, все еще не сводя с меня тяжелого взгляда, — могу ли я на минутку поговорить с женой?

Я ощетиниваюсь.

Ребята проходят мимо нас.

— Поздравляю, — шепчет Виола, сжимая мою руку.

Каденс улыбается мне.

Датч приветливо кивает.

Сол с любопытством переводит взгляд с меня на Зейна.

Финн толкает своего лучшего друга, который идет медленнее остальных, очевидно, пытаясь подслушать нас.

Когда мы остаемся одни, Зейн тянет свой галстук.

— Ты голодна?

— Нет.

— Сначала нам нужно поесть. Нас ждет долгая ночь.

В этих словах звучит ленивая нотка угрозы, некоторые части моего тела становятся все горячее с каждым изгибом его глупых губ вверх.

— Если ты думаешь, что я займусь с тобой сексом только потому что мы подписали какие-то бумаги, то это у тебя травма головы. — Мои ноздри раздуваются. Гнев. Это единственное оружие, которое у меня есть против него. Это единственный способ не сдаться. — Когда ты сможешь назначить встречу?

— Сначала я посмотрю, как ты будешь себя вести во время нашего медового месяца.

Я застываю, когда в моей голове всплывают образы Зейна, толкающего меня в постель, чтобы завершить наш брак. Вместо того чтобы отталкивать меня, это возбуждает.

Я ненавижу себя.

По-настоящему, глубоко ненавижу себя.

Я отступаю.

— Если ты хотел секса по каждому требованию, выбрал не ту невесту.

Он останавливается и смотрит на меня так, словно я забавная.

Это самая раздражающая часть Зейна.

Эта самонадеянность. Как будто он уже знает, что мир у его ног.

Я качаю головой, аргументируя свою точку зрения.

— Я вышла за тебя замуж, не имея ничего, кроме потенциального обещания. Дай мне что-нибудь, или я уйду из этого брака так же быстро, как и вступила в него.

Зейн смеётся, темный, опасный звук, от которого у меня мурашки по спине. Он надвигается на меня.

Я отступаю, пока не упираюсь в стену.

Его большая фигура вдавливает меня глубже в бетон.

Я борюсь, борюсь, чтобы выскользнуть, но он прижимает меня к месту своими бедрами. Чем больше извиваюсь, тем сильнее твердеет его тело. Я задыхаюсь, тепло разливается по моим венам, и осознание сгущается вокруг меня с каждым прикосновением наших тел.

Очень быстро становится ясно, что спасения нет. Борьба бесполезна.

Я все еще пытаюсь.

Зейн наклоняется вперед, я втягиваю губы в рот. Это инстинктивное движение, основанное на моем собственном выживании.

Но он не пытается меня поцеловать.

Вместо этого шепчет мне на ухо.

— Я предупреждал тебя, тигренок… — его тон мягок, но произносится с легким рычанием. Это предупреждение — больше, чем просто силовой прием. Это обещание. — Если я возьму твою руку, я никогда ее не отпущу.

Мои глаза расширяются. Он имеет в виду ту ночь на скалах, когда мы сидели на краю. Я протянула ему руку, чтобы он не поскользнулся и не врезался в камни внизу.

Он отверг меня.

— Если я возьму эту руку, я ее не отпущу.

— Зейн…

— Я не отпущу тебя, Грейс. Так что убери руку, если не можешь с этим справиться.

Я смотрю на него, осознавая каждое движение его ресниц. С его широкими плечами, затянутыми в черный смокинг, с его свободным галстуком и расстегнутой верхней пуговицей, он растрепан как вампир. Черный цвет хорошо смотрится на его бледной коже. Может быть, потому что тьма распознает тьму.

— Ты меня не пугаешь.

— Я никогда не хотел, чтобы ты меня боялась, Грейс. — Он целует меня в ухо, а затем тянет за мочку. По мне пробегает дрожь. — Дай мне себя сегодня ночью, и я отвезу тебя прямо к Славно.

Его рука рисует чувственный круг на моем запястье. Мой взгляд становится полуприкрытым от давления.

Вдох.

Выдох.

Должна ли я это сделать?

Да! К черту, «да»! Поверь мне, Грейс. Ты хочешь провести ночь со своим горячим татуированным мужем. Что в этом плохого? Теперь ты замужем. Одна плоть и все такое. Ты принадлежишь ему. А он принадлежит тебе. Садись на лошадь и скачи, ковбойша.

Голос Слоан — словно ангел на моем плече. Тот, который толкает тебя на все неправильные поступки.

Так что, может, и не ангел.

По крайней мере, не в хорошем смысле.

Зейн отодвигается назад и смотрит на меня, его взгляд томно перемещается от моих глаз к моим губам, к моей груди, которая качается с каждым вдохом. Его взгляд задерживается на моей груди немного дольше, чем нужно, и пылающий жар прокладывает путь под юбкой моего свадебного платья.

Он не пытается скрыть свою жажду меня — не то чтобы мне требовались какие-то дополнительные доказательства, кроме тех, что были приложены ко мне минуту назад, — но теперь я знаю, что он действительно думает, что загнал меня в угол.

Он ошибается.

— Как только я возьму у тебя все, что мне нужно, я подам на развод.

— Можешь попробовать. — Он кивает, как будто его это не беспокоит.

— Отлично.

Его взгляд встречается с моим. Пугающий вид синего. Не испорченный цветами вроде зеленого и золотого. Просто кусочек чистого неба, запертый за проклятым черепом.

— Но только потому что я все равно предложила тебе одну ночь, — бормочу я, словно уговаривая себя выполнить нежелательную работу.

Его глаза скользят в сторону, а затем сужаются, словно он нашел воспоминание. Это был день моей последней встречи с «The Kings» по поводу «Благодарного проекта». День, когда парни намекнули, что больше не могут помогать мне выслеживать убийцу Слоан.

Зейн проводил меня до двери и настоял на продолжении расследования со мной. Вместо того, чтобы подарить поцелуй в знак благодарности, я предложила себя. Ради нас обоих. Последняя ночь, чтобы выкинуть это из головы и двигаться дальше.

— Назначь встречу в тюрьме. Сегодня вечером. Как только я буду уверена в встрече, позволю тебе делать со мной все, что захочешь.

— Это опасное обещание. — Он больше не вторгается в мое пространство, и все же эта фраза хрипло вырывается из его горла и почти отбрасывает меня обратно к стене.

Огонь в моей крови искрится электричеством. Мое сердце колеблется, пытаясь оставаться спокойным, несмотря на противоречивые чувства внутри него.

— Завтра я хочу встретить Славно.

— Продолжай говорить о другом мужчине, и я начну ревновать, тигренок.

— Хватит валять дурака. Я же говорила, что не стала бы этого делать, если бы он не стоял на кону.

Шаги грохочут в некогда пустом коридоре. Они звучат намеренно громко, как будто кто-то идет, чтобы мы знали об их приближении.

— Эм…ты порядочный? — кричит Каденс.