Все, что мне нужно (ЛП) - Сальвадор Э.

— Хаос иногда хорош.

Она напоминает мне Дейзи, но в гораздо более игристой версии.

— Хорошо, спасибо, что оценила это. Моя семья не всегда так делает, — цокает языком она и закатывает глаза. — Знаешь, два года назад я знала, что ты будешь великолепна, и оказалась права.

— Два года назад? Но тогда мы еще не были знакомы.

— ТиДжей — человек привычки. Ему нравится планировать всю свою жизнь, он высокомерен просто так и не имеет чувства направления на кухне.

Понятия не имею, к чему она это ведет, но все равно слушаю.

— Но ты, должно быть, произвела чертовски сильное впечатление, потому что он изо всех сил старался ради кого-то, кого не знал. Он знал, что его посадят, но все равно воспользовался папиной яхтой без разрешения, чтобы произвести впечатление. Имей в виду, когда он взял ее, она была совершенно новой.

В моей голове крутятся смутные образы того дня. Я давно не думала об этом дне, но каким-то образом он прокручивается в моей голове, как фильм, и воспроизводится ясно, как день.

— Все нормально. Я просто рада, что ты меня не бросил.

— Я бы не поступил так с тобой, Персик. Я зашел слишком глубоко и не могу теперь вернуться назад, в прямом и переносном смысле.

Боже мой.

Хейзел воспринимает мое молчание как разрешение продолжать.

— И в довершение всего он идет и крестит кровать.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но ничего не выходит.

— Не волнуйся, его отстранили на три недели, и все было хорошо.

Она пожимает плечами.

— О боже мой. Как я теперь буду смотреть на твоих родителей?

Я пытаюсь скрыть свою внутреннюю панику, но она выливается из меня неконтролируемым потоком.

— Сначала они злились, но сейчас это не имеет значения. Ребята, вы подарили им внука. Для нас всех это было шоком, но ты бы видела, как родители были счастливы, когда все узнали. Особенно мама. Она переборщила с покупками для Феникса, но, думаю, ее нельзя винить. Он единственный внук. Мое правление младшего ребенка уже закончилось, но я не против этого. Он слишком милый и такие щеки, — воркует она.

Мое сердце болезненно сжимается, зная, что именно этого мне бы хотелось, чтобы мои родители сделали.

— В любом случае, дай мне помолчать, или я отговорю тебя. Если ты ищешь ТиДжея и Феникса, они на площадке играют с Сейнтом.

Печаль убывает.

— Как долго они там пробыли? Я поставила будильник, но, кажется, проспала.

— Не слишком долго, может быть, тридцать минут или около того, и я не уверена, о каком будильнике ты говоришь, но я ничего не слышала.

— Ты не слышала всех шести сигналов?

— Шесть? — она зевает с озадаченным выражением лица. — Нет, не слышала, но, если ТиДжей спросит, скажи ему, что ты проснулась сама.

— Зачем ему это спрашивать?

— Потому что обычно говорю немного громко, и он боялся, что я тебя разбужу. В любом случае, я собираюсь подготовиться до того, как начнут появляться остальные члены семьи.

Она одаривает меня улыбкой и идет в противоположном направлении от спальни ТиДжея.

В считанные секунды она исчезает, но я все еще стою на своем месте, чувствуя себя ошеломленно.

Знаю, что все это было сгоряча, но клянусь, я убью ТиДжея. Прежде чем посмотреть в зеркало, я ожидала, что у меня на шее что-то маленькое и слабое. Но это противоположность. Он огромный, ярко-красный, и следы его зубов пронзили мою кожу.

Я никогда не наносила столько консилера в одно место, и все равно его не хватало, чтобы перекрыть. Часть красного цвета видна через консилер, и его неуклюжие маленькие пятна все еще покрывали мою шею.

— Может быть, они этого не увидят.

Это то, что я продолжаю говорить себе, пока убеждаюсь, что мои волосы прикрывают это место.

Вытирая липкие руки о штаны, я иду к площадке, где собрались все.

Вчера ТиДжей провел нам с Сейнтом экскурсию по своему дому, но было уже довольно поздно. Теперь, когда нахожусь на улице средь бела дня, я действительно рассматриваю внешний вид, восхищаясь большим нетронутым бассейном, пальмами, большим прямоугольным столом, на котором могут разместиться двенадцать человек, огромным костром, врытым в землю, баскетбольная площадка слева и домик у бассейна справа рядом с ней.

Меня поражает осознание того, что люди так живут. Мои родители сами по себе не были богаты, но у них было достаточно денег, чтобы жить комфортно.

Я улыбаюсь зрелищу передо мной. Родители ТиДжея сидят на скамейке и подбадривают Феникса, пока он бежит с мини-мячом в руках к миниатюрной сетке, которую они ему купили. Сейнт делает вид, что блокирует, и позволяет Фениксу сбить его с ног. Он драматично падает на резину, зажав нос одной рукой, а другую подняв в воздух.

— Вопиющее нарушение! Вопиющее нарушение! Вопиющее нарушение, Полпетте!

— Это не грубое нарушение. Он не виноват, что ты споткнулся на собственных ногах, — утверждает ТиДжей.

Феникс настолько спокоен, что бежит к корзине и, как ему показывал ТиДжей, забрасывает мяч. С тех пор, как ТиДжей показал ему это, он был одержим только тем, чтобы забросить мяч, и ничем больше.

Феникс поднимает обе руки вверх, подпрыгивает вверх и вниз, его кудри подпрыгивают вместе с ним.

— Это не в счет. Его следует выгнать. Ему лучше надеяться, что мой нос не сломан, иначе я подам на него в суд, — Сейнт продолжает притворяться, что ему больно, и громко и драматично стонет. — Я обязательно соберу все до последней слойки клена и продам его медведей, чтобы оплатить операцию.

— Иди сюда, приятель.

ТиДжей машет рукой, и Феникс с радостью делает это. Как только он становится рядом с ним, ТиДжей наклоняется и жестом предлагает нашему сыну следовать за ним, что бы он ни делал. Они оба сложили руки, заложив их за уши.

Я знаю, что он делает, потому что видела, как делал это на играх после победы, и однажды спросила его об этом. Со всем высокомерием мира он сказал: «Это большое «идите на хрен» всем, кто распускает слухи. Хочу, чтобы они знали, что я их слышу, но мне плевать».

Злая ухмылка искривляет губы ТиДжея.

— Что это такое? Что это такое? Нам все равно! Ты все еще отстой!

Я смеюсь, наблюдая, как Сейнт встает и преследует Феникса. Конечно, Сейнт идет, потому что для него один шаг — это все равно, что десять или около того шагов для Феникса.

Глаза поворачиваются в мою сторону, но ко мне бежит ТиДжей. С каждым шагом его улыбка становится шире, и когда он, наконец, стоит передо мной, в голове повторяется каждая секунда прошлой ночи.

Я склонилась над его бильярдном столе, а его язык и пальцы одновременно были во мне. Что напоминает мне.

— Сотри эту улыбку со своего лица, — шепчу я.

Его улыбка исчезает, взгляд скользит по мне с беспокойством.

— В чем дело?

Я слегка приподнимаю волосы, показывая ему засос.

— Что за чертовщина? Как я могу находиться рядом с твоими родителями с этим на шее?

Он яростно ухмыляется.

— Это называется засос, и не волнуйся, они не заметят. Если случайно это сделают, им будет все равно.

Я хмурюсь.

— Хватит быть засранцем. Откуда ты знаешь, что им будет все равно? Они узнают, что прошлой ночью что-то произошло.

— А что, если они узнают? Как, по их мнению, Феникс появился в этом мире?

— Мы… мы не вместе.

Ненавижу горький привкус этих слов во рту, но лучше произнести их вслух, чем притворяться, что прошлая ночь была чем-то большим, чем просто чем-то, сделанным в пылу момента.

— И они это знают. Я пытаюсь сказать, что…

— Ты боишься того, что о тебе подумают, — заканчивает он за меня.

Я опустила взгляд вниз. Глупо заботиться о том, что они подумают, но в глубине моей головы осталось сомнение. Что, если они передумают обо мне? Что, если они окажутся такими же, как все? Что, если…

— Я имел в виду то, что сказал вчера вечером, — ТиДжей берет мою руку в свою. — Я же говорил тебе не думать, что это ничего не значит, потому что это…

— Что за чушь! Где мой племянник?