Все, что мне нужно (ЛП) - Сальвадор Э.

— Ты такая красивая, — тихо говорю я, хватая ее за талию и плавно позволяя подушечке большого пальца скользить по ее коже. — Никогда не позволяй этому заставить тебя чувствовать себя хуже.

Застенчивая улыбка сменилась более уверенной. В ее глазах замирает сомнение, как будто не уверена, но, тем не менее, она не мешает моим блуждающим пальцам прикасаться к ней.

Я останавливаюсь, не желая слишком сильно давить, и переключаю свое внимание на ее лицо, хотя оно и замирает, когда я вижу, как поднимается ее грудь.

Мой член болезненно пульсирует, когда смотрю на ее гибкую грудь, которая почти вываливается из тонкого кружевного бюстгальтера, который она носит. Я даже не уверен, что это бюстгальтер, но это не имеет значения, потому что я приклеен к ее каменистым соскам и тому, как они напрягаются, умоляя вылезти наружу.

— Я хочу покончить с этим, — говорю я, не задумываясь, но не позволяю себе обдумывать свои слова. Обхватив ее грудь, сжимаю крепкий бутон между пальцами.

Тихое хныканье эхом разносится по комнате, и я знаю, что она изо всех сил старается не стонать громко, боясь, что кто-то услышит, но я знаю, что этого не произойдет.

Сильнее сжимаю сосок, вращая и дергая его, пока ее бедра не начинают тереться, и я вижу, как мокрое пятно между ее бедер увеличивается.

Хм.

— Мысль о том, что я кончу на твою грудь, тебя возбуждает? Или возможность того, что нас кто-нибудь поймает? Или наблюдение, как я с тобой играю?

Она закусывает губу, когда из них вырывается еще один стон, и не спускает глаз с моих пальцев, пока они перемещаются к другому соску.

— Или все три вещи?

Я прекращаю атаку и хватаю застежку, одним сильным рывком тяну вниз бюстгальтер, пока ее грудь не вываливается наружу и не падает подпрыгивая.

Мурашки побежали по ее пыльно-розовым соскам и распространились по груди.

Покусывая ее губы, я спускаюсь вниз, осыпая поцелуями и покусывая кожу, пока не добираюсь до большого круглого розово-пурпурного засоса под челюстью. Я знаю, что она возненавидит меня, когда увидит это, но, Боже, мне это чертовски нравится. Цвет сильно контрастирует с оттенком ее кожи. Подумываю о том, чтобы покрыть ее тело еще чем-нибудь, но меньше всего мне хочется, чтобы она никогда больше не позволила мне сделать это, поэтому продолжаю спускаться. Облизываю ее ключицу, наслаждаясь тем, как Лола извивается подо мной.

Достигая верха ее груди, я смотрю на нее, чтобы убедиться, что Лола смотрит, и действительно, так оно и есть.

Я ухмыляюсь тому, как горят ее щеки, как будто смущается, но не отводит взгляда.

— Перестань смотреть на меня так, — громко фыркает она, почти задыхаясь.

— Как я на тебя смотрю? — дразню я, провожу языком по выпуклости ее груди, но останавливаюсь над тугим бутоном, ожидающим, чтобы его пососали.

Лола вздыхает.

— Я… я не знаю, но просто остановись.

— Ты знаешь, скажи это.

Я играю с ее другим соском, щипаю, тяну, катаю его между пальцами, провожу вокруг кончиком языка, наслаждаясь тем, как ее бедра снова сжимаются.

— ТиДжей, — укоряет она, выпячивая грудь.

— Персик, — поддразниваю я.

Ее пальцы запутываются в моих волосах, резко дергая, когда она тяжело вздыхает.

— Как будто тебе это слишком нравится.

Я шиплю, морщась от боли, когда она тянет меня без угрызений совести, но, черт возьми, это приятно.

— Я не могу перестать смотреть на тебя так, потому что мне это слишком нравится. Никогда не проси меня остановиться, потому что, пока буду видеть тебя такой, я никогда не перестану наслаждаться этим. Пока не запомню каждый твой дюйм.

Я позволяю ей вникнуть в мои слова, а затем провожу языком по ее чувствительному соску и вокруг. Снова и снова повторяю это движение, пока Лола не начинает задыхаться и хныкать, а прерывистое дыхание, наполненное «да, вот так», эхом отдается эхом.

Но когда сильно сосу и прикусываю его, ее спина выгибается, и «да» заменяется на «Я хочу большего…»

— Большего?

Я отпускаю его, облизывая ее грудь, и сильно сосу, пока тот же розово-пурпурный синяк не окрасит ее кожу.

— Да… трахни меня, — ее мольба робка и застает меня врасплох, потому что выражение лица Лолы далеко не робкое.

Мой член дергается, и чувствую, как предэякуляция прилипает к моим боксерам, из-за чего неудобно двигаться, но каждая горячая мысль резко останавливается при ужасном осознании.

— У меня нет презервативов.

— Все в порядке, мы можем остановиться, — разочарование пронизывает ее голос.

В голову приходит столь извращенная идея. Не знаю, как Персик к этому отнесется, но что-то мне подсказывает, что ей это может понравиться.

— Ты мне доверяешь?

Она без колебаний отвечает:

— Да.

Я хватаю ее за локоть и дергаю на ноги, затем разворачиваю и прижимаю к столу.

— В любой момент, когда захочешь остановиться, просто дай мне знать. Мы делаем только то, что тебе удобно.

Оглянувшись через плечо, она кивает, и в ее темных расширенных глазах растет рвение.

Я просовываю пальцы под резинку ее пижамных штанов и трусиков, затем спускаю их вниз, позволяя остаться вокруг ее ног.

— Черт, — бормочу я, тяжело сглатывая при виде ее задницы. Мечты, которые мне всегда снятся, — ничто по сравнению с тем, как она выглядит сейчас.

— Черт возьми, Лола, — провожу ладонью по ягодице, прежде чем отвести руку назад и сильно шлепнуть ее.

Я стону, когда ягодица подпрыгивает, и Лола вскрикивает, садясь, но вскоре после этого стонет.

— Раздвинь ноги и положи одну на стол.

Глубокий тенор моего голоса шокирует меня, потому что я слишком взволнован, чтобы так говорить.

Она откидывает свою одежду в сторону и, как я велел, поднимает ногу, опираясь внутренней частью колена на бильярдный стол.

— А теперь наклонись и дай мне посмотреть, какая ты мокрая.

Я делаю шаг назад, чтобы запечатлеть образ наклоненной Лолы с поднятой задницей и мокрой киской, выставленной напоказ только мне.

Хватаюсь за штаны и потираю член. Я ничего не делал, но просто знаю, что каким бы холодным ни был душ, я не смогу воссоздать такой образ Лолы. Очень жаль, что у меня нет фотоаппарата, не то, чтобы это имело значение, потому что уверен, что она не позволила бы мне ее фотографировать, но я бы сделал это, если бы была возможность.

Опустив руку, я хватаю ее бедра, сильно сжимая их, и становлюсь на колени прямо перед ней.

— Я бы хотел, чтобы ты увидела себя. Твоя киска чертовски мокрая. Я знаю, что мое лицо промокнет, и держу пари, что ты будешь чертовски хороша на вкус.

Лола смотрит через плечо. Ее глаза на мгновение встречаются с моими, прежде чем спуститься к губам.

Я одариваю ее кривой улыбкой, прежде чем сосредоточить внимание на ее заднице. Провожу ладонями по ее бедрам и перемещаю их к подколенным сухожилиям. Я хватаю их, подталкивая вверх, пока она не встает на цыпочки.

— Оставайся так.

Я резко вдыхаю, сжимая челюсти и поднося пальцы к ее киске. Она такая мокрая, что от ее возбуждения они становятся скользкими, а внутренняя поверхность ее бедер блестит и покрывается ею.

— Мммм… — стонет Лола.

Я провожу пальцами по ее щели, прежде чем медленно погрузить в нее. Чем глубже ввожу их, тем больше она толкает свою задницу и выгибает спину.

Несмотря на то, что Лола такая мокрая, такая узкая, что я чувствую, как ее стенки сжимаются под моими пальцами. Я могу только представить, как было бы хорошо, если бы внутри нее был мой член.

— Ты такая чертовски узкая.

— Прошло много времени…

— Ты имеешь в виду…

Подняв голову, я смотрю на нее, но на этот раз она смотрит не на меня.

— После тебя я ни с кем не была. Я имею в виду, у меня не… я пытаюсь сказать, что у меня нет опыта. Мы можем остановиться, если хочешь.

К черту это. Я не знаю, откуда взялся внезапный порыв собственничества, но я с ним не борюсь.

— Если я скажу что-нибудь прямо сейчас, то буду звучать как собственник-засранец.