Евгений Кабанов - МИССИОНЕР
"…Мне же удалось установить этот никому не известный факт благодаря очной ставке бывшего варщика Иванова и мойщика Пети, которая состоялась впервые после аварии в моём присутствии. Достоверность этой информации косвенно подтверждается личностью Иванова – он настолько старается быть привлекательным для женщин, что всегда находится в обильно наодеколоненном состоянии.
Агент Гномик".
Конечно, агент Гномик не упомянул и полусловом о своём провале со сменой пола, о том, что очная ставка в его присутствии едва не закончилась для него потерей заднепроходной девственности и превращением из Гномика в гомика.
Когда шеф дочитывал последние строки донесения, его уже просто распирало ликование. Как же, не прошло и двух недель после засылки в Россию экспериментального агента, а уже есть такой умопомрачительный результат! И главное, никаких усилий Центра, работа идёт как бы сама собой.
– Парфенон! – воскликнул шеф с лицом, помолодевшим лет так на пятнадцать. – Как там говорят русские: "Дела идут, контора пишет?"
– Сторож спит, а служба идёт, – поправил Билл.
– Вот именно… И это он натворил с разбитой головой! А что будет, когда выздоровеет?
Оба сотрудника скромно пожали плечами.
Ох, хитрецы! Теоретические выкладки этих ребят получили такое подтверждение, которое не могло присниться даже в самом радужном сне… хм, самому крепко спящему сторожу…
Шеф ещё раз пробежал доклад удовлетворённым взглядом.
– Поздравляю! – сказал он, закончив чтение и пожимая по очереди руки, теперь уже не было никаких сомнений, своих лучших сотрудников.
И уже с едва сдерживаемым ликованием в голосе, выразил свою похвалу в усиленном виде:
– Полнейший Парфенон! В изначальном состоянии! В расцвете сил!
Двое, находившихся в кабинете, закурили, а третий засосал. Все расслабились, лица у всех сияли.
– А что это за стиль доклада такой у вашего Гномика? Как роман какой-то написал… – произнёс, наконец, шеф после долгой паузы.
– Он по профессии журналист, недавно завербован. Ещё не приобрёл опыта, – пояснил Майк.
– Ничего, научится. А молодец! Сообразил под женщину законспирироваться… Такое запутанное дело раскрутил… Надо бы его поощрить…
В это время из селектора раздался голос секретарши:
– Поступила срочная информация для полковника Гейта.
– Я предупредил в отделе, что, если будет информация по "Многочлену", немедленно сообщить, – пояснил полковник.
– Отлично. Давайте её сюда, – скомандовал шеф секретарше.
Дверь тут же открылась, и вошла секретарша с большим запечатанным конвертом в руке.
Шеф нетерпеливо вскрыл пакет. В нём оказалась… новая "Заря коммунизма". Почти всю её последнюю страницу занимала большущая статья, которая была обведена красным карандашом. Посреди статьи красовался какой-то тёмный прямоугольник со светлым пятном посередине. Шеф вытащил из пакета лист с переводом, и прочитал заголовок статьи:
– "Портрет героя".
Глава XX
В связи с простоем завода спирт в подвале кончался, и для его вывозки на станцию достаточно было одной цистерны. Так что, в понедельник Глиста перевёл Аполлона – в связи с производственной необходимостью – со спиртовоза на старенький "ГАЗ-52" Антона. Антон, как с ним нередко случалось, ушёл в очередной отпуск без сохранения содержания в связи с очередным запоем, вместо того, чтобы ехать в Сенск за запчастями. Такой поворот событий был для Аполлона весьма кстати: он не хотел афишировать свой перебитый пузырьком палец, а так в поликлинику он мог заглянуть, не отрываясь от работы, без всяких лишних пересудов.
Начальник базы, которому он протянул накладную, долго всматривался в документ, затем пристально посмотрел на подателя оного.
– Значит, со спиртзавода… Что ж вы так долго ехали – ваши железки уже кончились.
Аполлон так же пристально посмотрел на завскладом, и, ни слова не говоря, расстегнул имевшийся при нём портфель, достал оттуда две бутылки спирта и поставил их на стол.
Заведующий как бы ненароком скользнул взглядом по бутылкам:
– Вообще-то, где-то там, по-моему, завалялось что-то ещё, – он взял со стола какой-то листок, заглянул в него. – Ну точно, на ваше счастье – есть.
Он убрал бутылки в тумбу стола и махнул рукой куда-то вглубь склада:
– Пошли, там они…
В поликлинике в рентгенкабинет никакой очереди не было, поэтому снимок сделали быстро. Надо было только подождать, пока проявят плёнку.
Аполлон вышел из кабинета в коридор, ознакомился с висящими по стенам различными полезными для здоровья плакатами типа
"НЕ МАТЬ, НЕ ОТЕЦ ИСЦЕЛЯЮТ НЕДУГ, А ВРАЧ – ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ПРЕДАННЫЙ ДРУГ!", и задержался у аптечного киоска, разглядывая различные пузырьки и коробочки.
Невдалеке группа ребят лет семнадцати, проходивших медосмотр, возвещала время от времени о своём наличии весёлым беззаботным смехом. Краем глаза Аполлон видел, как один из ребят подошёл к ожидавшему своей очереди в кабинет терапевта старику и стал ему что-то втолковывать. Старик, простой колхозник из какой-нибудь окрестной деревни, выглядел довольно бодро, несмотря на то, что на вид ему было лет семьдесят, а также невзирая на наличие лысины и, наоборот, отсутствие почти всех зубов во рту. Сначала он никак не мог понять, чего от него хотят, но потом согласно закивал головой и, взяв рублёвую купюру, протянутую ему парнем, направился к киоску с медикаментами.
Подождав, пока хозяйка киоска отпустит покупателя, просившего аспирин, старик протянул ей смятую рублёвку.
– Мне этих… презера… тивов, – попросил он, простецки улыбаясь беззубым ртом.
Девушка-аптекарь удивлённо посмотрела на него, потом – заговорщически улыбаясь – стрельнула смеющимися глазами по Аполлону, затем снова окинула взглядом старика с ног до головы.
– Вам, дедуля, сколько лет?
Старик, не ожидавший, видимо, такого вопроса, и слегка струхнувший, как нашкодивший школьник под строгим взглядом учителя, проронил:
– Мне? Семьдесят шесть… А что такое, дочка?
– Дедуля, у вас уже и зубов-то не осталось, не то что…
– Нет, дочка, у меня ещё два с той стороны сверху… – старик растянул рот заскорузлым пальцем, – и три с другой снизу, – прошепелявил он.
– Ясно, ясно, – заулыбалась аптекарша и, бесцеремонно перейдя на "ты", посоветовала: – Не надо тебе, дед, никаких презервативов – дуй так, не бойся. И бабке твоей, и тебе только больше удовольствия будет.
Старик недоумённо посмотрел на неё, глупо заулыбался и, совсем обескураженный, отошёл от киоска.
– Между прочим, – обратился к аптекарше Аполлон, – науке известны случаи, когда мужчины и в сто двадцать шесть лет становились отцами, а стошестнадцатилетние бабули рожали здоровых младенцев. СмотрЗте, как бы не пришлось вам стать крёстной матерью.
