Беззвучная нота (ЛП) - Аларкон Нелия

— Мы не можем оставаться здесь долго, — говорит Финн обиженным голосом. У меня такое чувство, что он говорит так, потому что ему еще более неловко, чем мне. — Ты обещал мне…

— Ты помнишь, что ты мне обещал?

Его взгляд падает на Финна с тяжестью, от которой у меня перехватывает дыхание.

— Что ты ему обещал, Финн? — шепчу я.

Финн игнорирует меня.

— Я дал тебе слово.

— А Куросаки всегда держат свое слово. — Отец потягивает чай, губы тайком кривятся так, как я видела миллион раз у Финна. Когда он обращает внимание на меня, то кажется почти теплым и приглашающим. — Ты знакома с якудзой, да?

Я резко киваю, меня все еще беспокоит мысль о том, что Финн заключает сделки со своим отцом. Как в шекспировском «Венецианском купце», он будет требовать каждый дюйм своего фунта плоти.

— Мой отец был патриархом моего клана и командовал тысячами мужчин, но после того как другой патриарх начал войну за территорию, я остался на посту лидера и у меня было два варианта — смерть для меня и моих людей или экспансия, чтобы вернуть утраченную территорию. — Он выдыхает пар, поднимающийся от его чашки. — Остальные боялись экспансии, но я уже бывал в Штатах и понимал их потенциал. Несмотря на то, что западные люди претендуют на моральное превосходство, все они склоняются, если цена правильная. — Я вздрагиваю от его снисходительного тона. — Я знал, что смогу восстановить наши силы, если пойду по пути за пределы Японии. Но это был опасный путь. Я уже потерял мать Финна на войне. Я не мог оставить наследника нашего клана в беде. — Его взгляд скользит к Финну. — Поэтому я нашел сиделку и поручил ей хранить в тайне истинную родословную моего сына.

Финн сжимает челюсть.

Я наклоняюсь вперед.

— Как ты познакомился с Джародом Кроссом?

— Он уже начал заключать союзы с русскими для транспортировки товаров. Ты не знал об этом? — Он поднимает бровь на Финна.

Сцепив руки под столом, чтобы они не дрожали, я впитываю это знание.

— Операция не была хорошо организована. Русские слишком жестоки и импульсивны. — Он качает головой. — Кросс знал об этом и не хотел продолжать с ними сотрудничество. Поэтому я предложил ему решение. Вместо товара он согласился тайно переправить человека в свой дом.

Взгляд под стол показывает, что я не единственная, кто прячет кулаки.

— «Благодарный проект», — бормочет Финн, — придерживайся этого.

Куросаки сужает глаза, но подчиняется.

— Другие кланы заметили нашу экспансию и ринулись на территорию, чтобы закрепиться. Мы были не в самой сильной форме и не имели преимущества. Да и конкуренты были сильнее. Здесь, в США, есть итальянцы, русские, другие могущественные семьи и группировки. Мне нужно было укрепить наши корни здесь.

— И сутенерство над детьми поможет в этом, — говорю с призрением я.

Он спокойно смотрит на меня.

Его голос, когда он отвечает мне, твердый, властный. Это говорит о том, что ему не нужно повышать голос, чтобы его слушались.

— Если бы ваши лидеры, политики, знатные семьи хотели чего-то другого, неужели ты думаешь, что я бы им этого не дал? Это то, что они хотели.

— Девочек-подростков? — бросает Финн.

— Нет. — Его отец, кажется, разочарован таким выпадом. — Власть. Власть знает, что они могут иметь то, что не должны. Власть действует в соответствии с импульсами, которые они не должны совершать. Власть уйдёт, совершив эти действия и не понеся последствий.

По моему позвоночнику пробегает дрожь.

Меня задевает его прямота. Куросаки смотрит на нас так, словно это реальность мира, а мы — сумасшедшие.

Кто дал ему право распоряжаться такой властью над невинными детьми? Над моим лучшим другом? Кто дал ему право решать, жить ей или умереть?

— Что сделала Слоан? — спрашиваю я, раздувая ноздри. — Чтобы умереть таким бесчеловечным способом?

Куросаки разжимает руки.

И тут же его охранник кладет в них книгу.

Он начинает перелистывать страницы. Наблюдая за ним, я понимаю, что он понятия не имеет, кто такая Слоан. Она была всего лишь камешком на его пути. Он без раздумий отшвырнул ее.

Я впиваюсь ногтями в ладони до крови.

Он останавливается на странице.

— На одной из вечеринок упала чья-то маска. Она увидела лицо, которое не должна была видеть.

— Маска, — хриплю я, горло сводит.

— Да, осторожность была приоритетом.

— Осторожность — это еще одно слово, означающее «не попасться». Что вполне логично. Ты кормил студентов-стипендиатов из Redwood Prep в секс-клубе. — Теперь я дрожу сильнее. — Каждый, кто участвовал в проекте, был преступником.

Куросаки невозмутимо потягивает чай.

— Этим студентам хорошо заплатили. Я не животное.

Мое сердце колотится так сильно, что кажется, будто я на грани сердечного приступа. Странно осознавать, что я смотрю прямо в глаза злу, а у меня нет ни оружия, ни плана.

— С самого начала мы ясно дали понять, какого поведения от нас ждут. Эта девушка нарушила контракт и хотела угрожать нам тем, что знала. Это была проблема, созданная ею, и поэтому однажды вечером ее пригласили, чтобы обсудить переговоры.

Это был звонок от Харриса.

Я задыхаюсь, услышав голос Слоан, и вижу, что она сидит рядом со мной за столом. Ее лицо в синяках, волосы взъерошены, а рубашка свисает с плеча, обнажая лифчик.

Она смотрит, не отрываясь, в голубое небо. Вся ее искра исчезла. Все ее улыбки и озорные шутки.

Это оболочка той блестящей, харизматичной девушки, которую я знала.

Я вскакиваю на ноги.

Финн тоже вскакивает.

И тут же вижу, как из-за деревьев выбегают люди, выходя из своих укрытий.

Куросаки поднимает руку.

— Ты издевался над ней и плохо с ней обращался. Ты продавал ее, как скот. А потом убил ее, когда она попыталась выбраться.

— Вырваться? — Куросаки приподнимает бровь. — Напротив, твоя подруга не пыталась уйти.

Секунды замедляются, и я слышу каждый отчаянный вздох, хрипящий в моих легких.

О чем он говорит?

— Она хотела больше денег.

Мир начинает вращаться.

— Ты лжешь.

Мне жаль, Грейс.

— Ты заметила, что твоя подруга была подавлена перед смертью? Она была похожа на человека, с которым плохо обращаются?

Я бросаю взгляд в сторону.

Слоан избегает зрительного контакта.

Если подумать, я понятия не имела, что с ней происходит. Я видела, что мы стали чаще ходить в ресторан и что ее мама постоянно упоминала о том, что их счета оплачиваются, но…

— Она была добровольным участником, — добавляет Куросаки.

Я помню, как Слоан улыбнулась мне перед тем, как ответить на звонок Харриса тем вечером. Помню морщинку между ее бровями, когда она поспешно вышла за дверь.

— Н-нет, — заикаюсь я.

— Ее осквернили задолго до того, как она вступила в клуб, но мы хотя бы дали ей денег за ее время и навыки.

Он прав, Грейс.

— Нет! — кричу я. Слезы наполняют мои глаза. — Нет. Мне плевать, что она пришла просить на руках и коленях. Ей было шестнадцать лет. Шестнадцать. Ты не имел права использовать ее, так унижать. Ты не имел права брать человека в безвыходной ситуации и приносить его в жертву на алтарь своей извращенной империи.

Он медленно моргает.

— Если мои поступки были столь отвратительны, почему никто из остальных не высказался, когда ты проводила расследование?

— Может, потому что ты разрубил Слоан на куски, чтобы послать им всем сигнал?

Он улыбается.

Я вижу красный цвет.

— Ты — взрослый, и ты воспользовался ею и всеми студентами «Благодарного проекта».

— Это… говорит женщина, которая замужем за учеником средней школы?

Чай допит. Он наливает еще одну чашку.

Моя гримаса исчезает с лица.

Финн издает рык разочарования.

— Я же просил тебя не впутывать в это моих братьев.

Куросаки беззаботно пьет свой чай.

Что-то ломается внутри меня, когда я смотрю на него, вдохновителя проекта.

Одна за другой чешуйки падают с моих глаз.